Мелисанта. Наследница дара

– Ты так сладко кушаешь, моя хорошая, - глухо проговорил он, глядя куда-то в район моей груди. Проследив за его взглядом, увидела, что одеяло немного сползло, и теперь розовый сосок призывно выглядывал наружу. – Так и хочется к тебе присоединиться.

Более не говоря ни слова, Оливер припал к моей груди и захватил дразнящего проказника в плен своего языка и губ, лаская и посасывая его. Волна сладкого томления тут же накрыла меня, и я выгнулась ему навстречу. Десерт был забыт и отложен в сторону. Нам обоим хотелось иного сладостного удовольствия.

Не переставая ласкать мою грудь, Оливер накрыл мои губы жарким поцелуем, увлекая мой язык в водоворот манящих ощущений.

– Нет, определенно эти фрукты нужно ввести в наш повседневный рацион, - вынес вердикт он, на секунду оторвавшись от меня, чтобы с новыми силами взяться за изучение моего ушка и изгиба шеи.

– Оливер, - задыхаясь от будоражащих ощущений, обратилась к нему, - сними щит. Хочу чувствовать тоже, что и ты.

Приподнявшись надо мной на вытянутых руках, принц внимательно посмотрел мне в глаза, а я замерла в ожидании, с надеждой и доверием глядя на него. И он откликнулся на мою просьбу. Развеяв щит, с удвоенным рвением принялся снова меня ласкать. Открыв свое сознание, я буквально была сметена лавиной ощущений этого потрясающего мужчины. Страсть, вожделение, нежность, забота, преданность и всепоглощающее желание соединиться со мной в общем полете на вершину удовольствия. Более не тратя времени на раздумья, начала отвечать на его прикосновения, стремясь не только получать, но и отдавать в ответ. Мне до дрожи в коленях хотелось почувствовать то, что испытает мой мужчина, когда я сама буду прикасаться к нему.

Обвив его шею руками, притянула к себе и прикусила мочку уха, а потом язычком прошлась по всем его изгибам, снова слегка покусывая в конце. Услышав глухой стон Оливера, и получив от него волну сладостных ощущений, стала покрывать легкими поцелуями все его лицо, намеренно не прикасаясь к губам. Уловив волну нетерпения, нарочито медленно очертила языком контур его губ, в конце резко куснув верхнюю. Вспышка удовольствия стала мне наградой, что тут же отозвалось спазмом предвкушения внизу моего живота.

Надавив на плечи мужчины, вынудила его откинуться на спину. И теперь мне уже ничто не мешало вдоволь насладиться исследованием его мощного тела. Удобно расположившись рядом, начала прокладывать дорожку из поцелуев по его шее. Безошибочно найдя чувствительное местечко, где в бешеном темпе билась жилка, прикусила его, сразу же зализав. Новая волна возбуждения накрыла Сианского, а заодно и меня вместе с ним. Поначалу он еще пытался ласкать меня в ответ, но быстро сдался под натиском испытываемых ощущений. А я получала неимоверное удовольствие от восприятия его чувств, чуть ли не большее, чем от своих собственных.

У меня уже все ныло от желания немедленного наполнения, но мне хотелось, чтобы Сианский просил меня, так же, как я его недавно умоляла. А посему стала прокладывать дорожку из поцелуев по его животу вниз, поглаживая рукой внутреннюю сторону мускулистых бедер. Затем перейдя шаловливыми пальчиками на округлости, слегка сжала их. Оливер снова выгнулся и ударил бедрами мне на встречу. Когда я уже была готова накрыть ртом его естество, он действительно не выдержал.

– Не смей, Мел! – прохрипел он, рывком садясь, хватая меня за плечи и укладывая на спину. – Я на грани, одно твое движение манящим ротиком, и я не выдержу, так и не дойдя до основного действа. Я все еще не могу забыть своего позора в ванной, а ты уже снова испытываешь мою мужскую гордость на прочность. Ведь потом опять обвинишь меня в том, что я мало стараюсь.

– В ванной ты был не подражаем, - подначила его, посылая волну своего возбуждения, от которой Оливер вздрогнул, как от внезапного удара. – Старайся лучше, тогда и нового конфуза не случится.

– Ах, ты маленькая хулиганка! – прорычал он, нависая надо мной. – Сейчас ты ответишь мне за все.

Рассмеявшись в голос, послала новую волну своего желания и ощущение томления внизу живота. Это стало последней каплей, Оливер, как одержимый, набросился на меня, рывком войдя внутрь разом на всю длину, от чего я выгнулась дугой, оглушительно застонав. Наращивая темп с каждым новым движением, он совсем скоро уже пульсировал внутри меня, от чего я тут же достигла пика вслед за ним. И мы вместе затихли, крепко прижимаясь друг к другу.

– Чувствую себя каким-то несдержанным мальчишкой, который впервые познал близость с женщиной, - устало проговорил он, укладываясь рядом со мной, и подгребая меня к себе под бок сильной рукой.

Мне же вообще ничего говорить не хотелось, поэтому я просто кивнула в ответ и прикрыла глаза. Оливер же склонился к самому моему уху и едва слышно прошептал:

– Я люблю тебя, Мел. Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя.

От его слов сон, как рукой сняло. Я шокировано распахнула глаза и, казалось, даже дышать перестала.

– Оливер, я… - начала я, даже не зная, как на такое реагировать.

– Тсс, родная моя, - приложил он палец к моим губам. – Ничего не отвечай сейчас. Я и сам прекрасно знаю, что ты не любишь меня. Но я сделаю все, что только возможно, чтобы ты была счастлива рядом со мной. И, может быть, когда-нибудь ты сможешь ответить мне взаимностью. Я искренне надеюсь на это.

– Оливер, обещаю тебе, - приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза, - что никогда не предам тебя, и всегда буду поддерживать, чтобы ты ни сделал.

– Это уже не мало, мое сокровище, - тепло улыбнулся он, привлекая меня к себе и укладывая мою голову на свое плечо. – Знаешь, у меня ведь тоже есть одна крайне неприятная особенность дара. Я всегда знаю, если мне лгут. Просто очень остро чувствую это. Когда мне было четырнадцать, мы с Алистером тренировались на берегу озера в дворцовом парке. Устав рубиться на мечах, мы решили отдохнуть и начали в шутку толкаться и задирать друг друга. Не заметив, мы слишком близко подошли к воде. При очередном толчке я не удержался и упал в воду, а там было довольно глубоко. Моя нога за что-то зацепилась, и я не смог всплыть на поверхность. Уже почти потеряв сознание, я почувствовал пробуждение дара и смог выбраться из воды. Тогда долго выясняли, что же могло произойти. И каково же было мое изумление, когда я почувствовал, что мой родной брат нагло врет, утверждая, что вовсе не специально толкнул меня в воду и потом всеми силами пытался мне помочь, силясь вытащить на поверхность. Я ведь искренне любил Алистера и во всем хотел походить на него. Ведь он с детства был всеобщим любимчиком, во всем дворце не было человека, который бы ни восхищался его красотой и талантами. А после пробуждения дара я словно прозрел, поняв всю двуличность и лживость натуры брата.

Я молча слушала откровения своего супруга, понимая всю важность этого момента для нас обоих. Нам еще только предстояло узнать друг друга и научиться принимать такими, какие мы есть на самом деле. И я была безмерно благодарна Оливеру за то, что он осмелился сделать этот важный шаг мне навстречу.

– Сложно передать словами, каково это для подростка, ощущающего ложь, расти во дворце, где все буквально пропитано враньем. Я стал замкнутым и начал избегать каких-либо контактов с людьми. В то время моими самыми верными друзьями стали книги, которые никогда меня не обманывали. Каким бы отцом для нас не был Император, но сейчас я ему искренне благодарен за то, что он единственный тогда нашел подход ко мне и вытянул правду. Поняв, насколько ценный для династии дар во мне пробудился, отец сделал все, чтобы меня окружали наставники, отличающиеся не только высшим уровнем дара и высоким магическим мастерством, но и обладали честностью и неподкупностью. Эти люди стали для меня примером для подражания. Правда, магистр Велинис уже тогда отличался скверным характером, и мы с трудом ладили.

– Все свое время я посвящал учебе и тренировкам, поскольку общение с другими людьми переносил с большим трудом. Отец уже тогда готовил меня для того, чтобы в будущем я мог занять пост главы тайной разведки и департамента внутреннего порядка страны. Это ведь какие перспективы для правителя открываются, когда этими ведомствами управляет человек, способный отличить ложь от правды. А я был не против, понимая, что мне в любом случае придется занять какое-то место в жизни, а здесь я буду слушать вранье хотя бы с пользой для окружающих. Постепенно мои наставники смогли вернуть меня к более или менее нормальной жизни. Но я все еще с трудом мог переносить общение с людьми. Именно тогда у меня появилась привычка всегда выставлять щит. Только он и помогал спасать мой мозг от постоянного восприятия правдивости чужих слов. Как только я научился этому, жить стало легче. Но я рос ожесточенным человеком, презирая большинство окружавших меня людей. С годами я научился использовать свой дар против них. Как только я понимал, что человек мне врет, я мог взять и высмеять его без зазрения совести, часто в присутствии посторонних. Меня возненавидели за это и стали бояться и сторониться. А меня это устраивало.