Мелкий бес

С глаз долой: 15 из 100.

Я моргнул, почувствовав резь в глазах? Что это было? Темнота расступилась. Мне еще ясней стало видно землянку, словно даже отсутствие света перестало быть помехой.

– Это что ее за дрянь?
– я вздрогнул, посмотрев на старика с девчонкой.

Глава 19

Лицо девочки превратилось в бугристую плоскую маску из серой глины, покрытую сеткой мелких трещин. Черные провалы глаз смотрели на меня отупело и безучастно. Голову существа покрывали высохшие растрепанные пучки травы. Тонкий рот твари разомкнулся. Острые белые зубки, похожие на полотно костяной ножовки, вцепились в предплечье вздрогнувшего старика. По руке потекла кровь. Девочка принялась ее слизывать, словно кошка.

– Что с дочкой?
– мрачно спросил я.

– А что!?
– старик пристально посмотрел на меня. Его глаза принялись бешено вращаться, выдавая душевное состояние. – Обычная девка!

– Ты мне не затирай, - фыркнул я.
– Я по-твоему слепой?

– Да знаю я! Знаю!
– внезапно закричал старик.
– Ой…

Я замер, прислушиваясь к шуму снаружи. Прошла минута, но похоже, что крик старика упыри пропустили мимо ушей. Старый хрыч мог бы нас убить…

– Ты, старый остолоп, - я выпустил когти и подошел к деду.

– Да знаю я все, - всхлипнул старик, прижимая к себе девочку, продолжавшую слизывать кровь.
– Но он сказал, что если ее кровью кормить, то Леда станет, как прежде…

Кормить кровью? Я сразу понял, что к чему. Видимо, кровавый плод в существе со временем и питанием набирает силу. Но пока аромат слишком слабый. Только кто же сделал такое с девочкой?

– Рассказывай, - буркнул я.

– Мы на охоту пошли, - принялся говорить старик. Он близко наклонился ко мне. Повеяло болезненным жаром, как от сильной горячки.
– Леда всегда была сноровистой, но иглы и пряжи чуралась, как огня. Я ее к охоте и приучал. В тот раз, мы глубоко в чащу забрели. С нами еще два племянника моих было. И на гневоящера наткнулись. Но все бывалые, завалили зверюгу. Только зверь исхитрился мертвым притвориться, а когда дочка подошла, то на последнем дыхании кишки ей выпустил.

– Это подменыш, - хрипло сказал очнувшийся маг.
– Светлые боги, чем от меня воняет?

– Ты обгадился от боли, - я не удержался от колкости.

– Врешь, - неуверенно сказал Филипп.

– Пусть договорит, - я повернулся старику.

– И тогда пришел Он, - с придыханием сказал дед. – Ольховый король, царь леса. Сказал, что вернет Леду, но взамен попросил все, что у меня тогда было. Я согласился.

– Ублюдок, - мрачно сказал волшебник.
– Он остальных в жертву принес ради подменыша.

– А что мне оставалось делать?
– зашипел старик.
– Она у меня одна осталась, мать ее от мора померла.

– Тише-тише, черт с подменышем, - успокоил я обоих.
– Ты, старый, лучше скажи, что в деревне случилось.

– Детки стали пропадать и чахнуть, - помрачнел дед.
– Потом кашель по деревне пошел. Все заболели от мала до велика. Мы весточку в город послали, чтобы лекарь приехал. Прислали одного. Мне он сразу не понравился - угрюмый какой-то. И имечко странное - Абель.

– Как-как?
– переспросил я. Во рту все пересохло от волнения.
– Абель?

– Точно так его звали, - кивнул хрыч.
– У меня память цепкая, точно Абель звали.

У меня закружилась голова. Так, этого просто не может быть. Ведь… Абелем когда-то звали меня, еще в бытности человеком. Может совпадение? Точно нет, не верю я в такие совпадения.

– Он всем микстуру выдал, после чего народ в упырей превратился, - продолжил старик.

– Я же в лес убежал, задницей подвох чуял.

Значит, упыри имели ввиду Абеля, когда говорили про господина колдуна. Черт, мне нужно узнать, кто это такой. Но упырю я не соперник, надо привлечь в дело ведьмачку. С такими новостями она живо позабудет про коров.

– Ты узнал, что хотел?
– напряженным голосом спросил маг.

Я посмотрел в наполненные слепой яростью глаза и кивнул. С пальцев мага сорвалась синяя молния, с треском распоров пространство землянки. Задымившийся старик затрясся в судорогах, а подменыш вспыхнула. Трава на ее голове загорелась жутким бледным пламенем. Танцующие и потрескивавшие молнии вспыхивали и гасли, создавая чудовищное зрелище агонии старика.

– Камень исчез, - я подошел к обугленными останкам и разгреб ногой золу.
– Стоило этого того?

– Стоило, - непривычно жестким голосом отозвался Филипп.
– Подменышам не место среди людей.

Мы просидели в пропахшей гарью землянке до рассвета. Маг отмалчивался, а я не лез к нему. Куда больше меня занимал вопрос с колдуном, носившим мое прежнее имя.

В родную деревню мы попали поздней ночью. Судя по тому, как защита на входе отшвырнула меня, ведьмачка успела поработать над ней. Маг с трудом протащил меня, держа за задние лапы. Не успели мы оказаться внутри, как появилась Грета с обнаженным клинком.

– Где коровы?
– серьезно спросила она, не замедляя шаг.

– Упыри!
– взвизгнул маг, уклоняясь от удара мечом. Хлопок. Маг перенесся на ближайшую крышу.

– Упыри сожрали, - я успел отпрыгнуть и, кончик лезвия на волосок миновал шею.

– Упыри?
– остановилась Грета?

– В деревушке, где вы виверну убили, вся деревня в упырей обратилась, - торопливо сказал я.
– Мы узнали, что ко всему причастен колдун. Он напоил деревенских каким-то зельем.

– Не брешете!?
– прикрикнула ведьмачка. Она схватила меня и поднесла прямо к лицу.
– Хм, чую, чую. Но про коров я не забыла, ясно?

– Ясно!
– закивал я.

Из середины деревни доносился веселый шум и крики. Какой-то праздник случился? Филипп спрыгнул с крыши. Я не преминул использовать неудачу и маг приземлился ровнехонько в кучу дерьма. Грета фыркнула и дала мне щелбан. Все вокруг потемнело.

– Ты живой!?
– потряс меня маг.

Голова гудела. Место щелчка пульсировало, посылая волны тупой боли. Что за жестокая женщина… энергия за шалость слетела после удара. Даже остался в минусе.

– Живой, - прокряхтел я, перебираясь на плечо волшебника.
– Помнишь, что я тебе обещал, если выживу?

– Персиковый сорбет?
– нахмурил лоб Филипп.

– Что? Это вообще, что такое? У тебя от испуга крыша поехала?

– Есть малость, - совершенно серьезно кивнул маг.
– Если бы телепортация не сработала, она меня бы зарубила. Представляешь?

– Представляю, - согласился я, вспомнив про лезвие возле горла.
– Но я обещал, что помогу тебе сбросить позорный груз девственности. Пошли!

Мы вышли на площадь, в середине которой соорудили большой костер, на котором сбросили изрубленные куски моровых. Деревенские швыряли камни, метя в уродливые рожи чудовищ. Грета восседала на самом почетном месте, потеснив деревенского голову. Женщина рвала зубами кусок жирного мяса, не забывая отхлебывать из пузатой кружки.