Мельница желаний

Вдруг водяницы отпрянули от него и скрылись в зеленом сумраке. Где-то наверху возникло светлое пятно. Ильмо увидел, как зеленое пространство становится золотистым, потом снежно-белым и с глухим бульканьем разлетается во все стороны пенными пузырьками. Полчища пузырьков защекотали ему лицо. А когда вода снова стала прозрачной, Ильмо увидел водяника.

Больше всего водяник походил на огромную лягушку. Кожа лягушки была блестящей, усеянной лазурными и охряными пятнами, живот и длинные перепончатые пальцы – песочного цвета. От ее локтей и бедер тянулись, колыхаясь в воде, длинные голубоватые волокна, похожие на водоросли. Лягушка висела в воде, медленно перебирая лапами, и глядела на Ильмо красными, как клюква, глазами.

«Где-то я ее уже видел!» – подумал Ильмо.

Нечто пестрое, приплюснутое, распластавшееся на траве… Точно! Священный камень на холме, рядом с идолом Калева!

Ильмо хотел было приветствовать озерного хозяина подходящей руной, но в голову как назло ничего не приходило. Ум хотел только одного – грезить и дальше. Да и губы не слушались. Тело опускалось себе на дно, как чужое, как брошенный в воду лист.

«А ведь я тону!» – подумал вдруг Ильмо, но почему-то даже не испугался. Он не ожидал после смерти такой пестроты и многоцветия. Думал, смерть – это черные воды Маналы, вечно пасмурные берега царства Калмы.

Лягушка приоткрыла большой рот, от его краев побежали пузырьки.

– Ты что здесь делаешь, внучок? – приплыл к нему в уши гулкий, булькающий голос водяника. – Ты же не Вяйнемейнен, чтобы жить под водой! Ну-ка, отправляйся восвояси!

Лягушка изящно ушла в глубину в ореоле бахромчатых волокон. Ильмо вдруг ощутил сильный толчок в спину. Водяные пласты пришли в движение, на грудь охотника навалилась неподъемная тяжесть.

«Да я же сейчас захлебнусь! – пришла к нему откуда-то здравая мысль. – Воздуху мне, воздуху!» В глазах у него мелькало, вокруг бурлили пузырьки воздуха, а резь в груди становилась все сильнее. Ильмо рванулся изо всех сил, но тело по-прежнему отказывалось его слушаться. Вдруг стало легко и холодно. От беспомощной ярости и жалости к себе, так бесславно погибающему, Ильмо испустил слабый стон. Глубоко вдохнул – и застонал снова.

– Смотрите-ка, утопленник ожил! – услышал он незнакомый юный голос.

– Ахто могучий, оборони нас!

Зеленая муть вокруг Ильмо наполнилась топотом и звуками голосов. Ильмо приподнялся на локтях и снова упал на спину; перед глазами у него всё качалось и расплывалось зелеными и золотыми пятнами. Он понял, что лежит на дне рыбачьей лодки. Как он тут оказался?

– Так я и думал, что он очнется!

– А я говорю, надо было его выкинуть! А если он васа, упырь или неупокоенный мертвец – чего с ним дальше-то делать?

– Если Ахто оставил парню жизнь, значит, это неспроста, – наставительно сказал кто-то басом. – Говорите, очнулся? Вот мы его самого сейчас и поспрашиваем…

Из пляски пятен выступило и приблизилось загорелое бородатое лицо. На лоб бородатого свешивалась тощая косичка с ракушкой на конце. Глубоко посаженные глаза смотрели на Ильмо угрюмо и подозрительно.

– Ну и кого это нам послали водяные? Какого роду-племени будешь, покойничек? Из каких краев?

Ильмо хотел ответить, но не смог, закашлялся. Горло у него горело, в груди что-то булькало, но каждый новый вдох давался ему легче, и в глазах понемногу прояснялось. В ярком синем небе медленно проплывало кучевое облако, похожее на огромную утку. Часть облака загораживал грязно-белый парус.

Синее небо! А тун сбросил его в озеро глубокой ночью! Сколько же времени он провел в воде? Айникки, наверно, ругает его последними словами, зря прождав всю ночь у реки! Да и вчера ли это было?

Бородач с косичкой повторил вопрос. Ильмо, откашлявшись, хрипло назвал свое имя и род. Не дело, конечно, открывать первому встречному свое имя. Но если этот встречный только что спас тебя от смерти…

Молодые рыболовы оживились.

– Род Калева? – сказали сразу несколько. – Слыхали! Их селение на севере, в устье Звонкой…

Бородатый, хмурясь, покачал головой.

– Что-то не сходится. До Яннего отсюда дня три пути при попутном ветре. Видишь ли, парень, – уж больно странно ты к нам попал. Идем спокойно по ветру, вдруг вода забурлила, лодка закачалась, и из воды вылетает человек – словно его пинком со дна выставили! Может, объяснишь, в чем дело?

Ильмо хорошенько подумал и ответил:

– Не объясню. Сам ничего не понимаю.

Всё, что приходило ему на ум: тун поднял его к самым облакам, а потом уронил либо в Кемми, либо в реку, а Звонкая уже вынесла его в озеро. Но почему он все еще жив? Привиделся ли ему водяник, или в самом деле озерный хозяин непонятно почему решил спасти его?

– М-да, – промычал мужик с косичкой. – «Не знаешь»? И это все?

Он громко повторил остальным слова «утопленника». Рыбаки загалдели. Похоже, ответ Ильмо только усилил их сомнения.

– Я же сразу сказал, что это васа! [18] – раздался испуганный голос. – За борт его!

Какой-то рыбак, тоже бородатый, но помоложе первого, вдруг схватил Ильмо за плечо и приподнял его так, чтобы голова оказалась над бортом.

– Говоришь, из рода Калева? А как тебе это? Ильмо глядел с изумлением – со всех сторон, до самого горизонта, синели водяные просторы, шумели волны. Что это – Кемми или уже Нево? А может, и вовсе Закатное море? Куда же занес его проклятый тун?

18

Васа – вредоносная водяная нечисть.

– Ничего я не знаю, – устало повторил он и закрыл глаза.

Над головой он слышал оживленные разговоры: рыбаки решали, как поступить с подозрительной находкой.

– Оставим его, – решил наконец бородач с косичкой. – Думаю, тут все-таки без Ахто Морского не обошлось. Так, ребята?

– Да нам-то что, – за всех ответил какой-то бойкий парнишка. – Если он живой человек, так лишние руки нам не помешают, а если васа или другая озерная нечисть, пусть сигает обратно в воду – в лодке ему места нет…

Парнишка подмигнул Ильмо и указал на мачту, на верхушке которой красовался оберег – щучья челюсть огромных размеров. Такая же челюсть, только поменьше, болталась на груди почти у каждого рыбака.

– Слышь, утопленник, – обратился бородач к Ильмо. – Не хочешь говорить, кто тебя из воды выбросил, – не говори. Поплывешь с нами на Лосиный остров, а там уж пусть хозяин и хозяйка сами с тобой разбирается. Захотят – отпустят, захотят – рабом сделают или убьют – это уже не наша забота.

– Погодите-ка! – воскликнул Илмо и сел с неожиданной для себя легкостью. – Говорите, Лосиный остров? А хозяина вашего случайно не Ахти звать?

– Ахти Каукомьели, господин Лемминкяйнен, – кивнул старший рыбак. – А хозяйка наша – госпожа Кюллики.

– Ахти! Так он же мой давний приятель! – улыбаясь во весь рот, сообщил Ильмо. – Как удачно всё обернулось! А когда мы будем на Лосином острове?

– Если ветер останется попутным, то сегодня после заката, – с сомнением поглядев на Ильмо, сказал рыбак.