Мемуары бабы Яги

Со спины лохматого чудища ловко соскочил молодой мужчина, быстро поклонился, и раскинув в объятиях руки, бросился к их столу.

— Василисушка! — прошептал он.

— Иванушка! — Василиса сорвалась было со своего места, но услышав ехидное покашливание Аглаи, взяла себя в руки и медленно, словно пава, пошла ему навстречу.

Татьяна наблюдала за этой картиной, и её сердце дрогнуло — такие нежные объятия, столько искреннего восторга во взглядах, трепетные касания… Вот это и есть настоящая любовь, которая бывает… Только в сказках… — подумала она и печально вздохнула, вспомнив причину своего появления здесь.

— Танечка, ягодка моя, не переживай так. — обняла её Яга.

Таня прижалась к Аглае и тяжело вздохнула.

— Да я так… Ничего, бабуль…

— И не надо, и у тебя будет, всё будет, ты только верь. А хочешь, я твоего паршивца в жабу перекину, хочешь? Вот хотела же сразу, так нет, Вася меня отговорила. А я так думаю — пусть посидит себе в болоте, поквакает, может поумнеет, если его аисты раньше не сожрут.

— Бабуль! — рассмеялась Таня. — Да ну его, ещё магию на него переводить.

Кощей, подслушав беседу недовольно хмыкнул.

— Всё бы тебе старая, кого магией шарахнуть. Ты спросонок нафеячишь, опять какое-нибудь чудище лесное сотворишь.

— А тебе вот всё пакость сказать хочется, да? Никак уняться не можешь, злыдень! Поросёнка сожрал? А не подобрел чего-то. На вот, лебедем закуси. — огрызнулась Аглая, пододвинув блюдо с лебедем Кощею.

— Чудище лесное? — удивилась Таня.

— И не слушай его, радость моя. Он тебе сейчас нарассказывает. — покраснела Яга. — Ну, было конечно, но я не со зла… Просто снадобья перепутала…

— Угу!

— Ты не отвлекайся, жуй давай. Угукает он. Да и хорошо там всё закончилось, цветочек аленький помог — влюбился, обратно в человека перекинулся, женился даже. А вот не шарахни я его тогда, так может и не женился бы никогда, так бы бобылём и ходил. Так что неча мне тут понапраслину возводить!

Яга зло зыркнула на Кощея, да так, что пара крошечных молний впились в его крючковатый нос.

— Ай! — Кощей схватился за нос. — Ты чего…

Договорить он не успел, Иван с Василисой подошли к столу, и Кощей тут же оказался в крепких объятиях.

— Ну, здравствуй, Кощеюшка, друг любезный. Давно не виделись!

Иван так стиснул Кощея в объятиях, что тот захрипел.

— Вань, задушишь! Я те что, бессмертный что ль? То есть, я конечно бессмертный, но не на постоянной же основе!

Иван разжал объятия и повернувшись к Яге улыбнулся.

— Аглая, ненаглядная моя! Прекрасна, как белый свет! Всё хорошеешь! Рад тебя видеть, соскучился я.

— Внучек мой! — Аглая обняла Ваню. — И я соскучилась! Ну, всё успели, всех разбудили?

— Да, всех. Серый видимо сильно за столетие бока отлежал, так нёсся, что облака за шапку цеплялись. Быстро управились.

Василиса тихонько откашлялась, указав глазами на Таню.

— Ну, здравствуй, сестра наречённая! — Ваня трижды расцеловал Татьяну, по-старинному обычаю.

Таня покраснела. Иван был высок, широк в плечах, куда там нынешним бодибилдерам — тут такая мощь. А улыбка у него добрая и такая светлая, глаза голубые, чистые. Сразу чувствовалось, что человек он хороший, с добрым сердцем.

Ягу кто-то потянул за подол платья. Она опустила глаза, встретившись взглядом с Серым, что выглядывал из-под стола.

— Бабуля, перекинь-ка меня в добра молодца. Ну, в такого, посимпатичнее. Не в богатыря, конечно. В богатыря не надо, но в витязя хотя бы, а? О-очень надо! — прошептал волк.

— Эт чегой-то вдруг? Ишь ты, внучок выискался! За какой радостью в молодца-то?

— Ну… Тут дело такое, молодое… — Серый завилял хвостом, и предусмотрительно сделал пару шагов назад, скрывшись под столом — учёный уже, метлой по спине не раз прилетало — жуть, как неприятно, даже оскорбительно. — Я это… Вот что подумал, для пользы дела, чтобы девица одна не скучала… А так — я с ней хороводы повожу, у костра посидим, поговорим, лес покажу.

— Ты чегой удумал, Серый? Не то на Таню мою глаз положил? — зашипела Яга. — Я те устрою добра молодца! А ну, кышь отсюда, паршивец. Без тебя жениха ей найду, и без блох!

Серый прижал уши, понуро опустил голову и вылез из-под стола.

— Нет у меня блох. — недовольно ворчал он. — Я же для пользы дела стараюсь, а тут такое недопонимание.

— Серенький, иди скорее, я тебя с сестрёнкой своей познакомлю. — позвала волка Василиса.

Таня с восторгом смотрела на огромного волка, больше похожего на маленькую лохматую лошадку.

— Ты только не бойся, Таня. Он у нас воспитанный. — заверил Иван. — Друг самый лучший, да верный.

Таня встала со своего места и подошла к волку, что смущённо мёл хвостом землю.

— Я это, тут хотел… — начал он и опасливо покосился на Ягу, та пригрозила ему пальцем. — Но не получилось. Серый я. — представился волк.

— Очень приятно, а я Татьяна.

Таня протянула руку к голове волка, тот зажмурился и прижал уши.

— Можно поглажу? — спросила она у Вани. — Я просто не знаю, как у вас тут положено обращаться к… — она растерялась, какое подобрать слово. Животным назвать — обидится, собачкой — тоже ничего хорошего, так как? — К Серому! — выдохнула она и покраснела.

— Можно! Да хоть оседлать можешь, всё равно балдеть будет. Любит он женские руки, да ласку. — хохотнул Иван.

— Я и обниматься люблю. — проворчал волк, сел на задние лапы, а передними притянул к себе Татьяну и заключил в объятия. — Вот, обнимашки — мне так очень нравится, а ещё, можно за ушком почесать — тоже очень славно. — волк склонил голову Тане на плечо.

Таня с удовольствием гладила шелковистую шерсть, чесала за ушком, а волк млел, аккуратно обнимая её передними лапами. Он был невероятно тёплым и мягким, как большой добрый пёс.

— Ну, хватит нежностей! — возмутился Кощей. — Мы есть вообще сегодня будем? Ходят тут, все кому не лень, обнимаются, а я что?

— А что ты? — взвилась Яга. — Сиди и ешь себе тихонько. Раскричался он тут, понимаешь. Завидуешь нето?

— Ещё чего! — вспыхнул Кощей и плеснул себе в кубок добрую порцию медовухи. — Пора дары принимать, а вы тут всё скачете. Вон, Горыныч уж извёлся весь от нетерпения.

На краю лесной опушки Горыныч переминался с лапы на лапу, нетерпеливо поглядывая в их сторону.