Мемуары генерала барона де Марбо

Для штабного офицера нет более опасного задания, чем доставлять приказы войскам, когда в стране или городе полыхает восстание, потому что он часто может оказаться среди врагов совершенно один, его легко убить, и он не всегда может себя защитить. Как только Мюрат выехал из дворца, он разослал офицеров во все лагеря вокруг Мадрида с приказом предупредить о мятеже и ввести в город войска одновременно через все городские ворота. Кавалерия Императорской гвардии и дивизия драгун стояли лагерем в Буэн Ретиро, ближе всего к штабу, но дорога туда была самой опасной, так как по пути надо было пересечь две самые большие улицы — Алькала и Сан-Херонимо, — где на всех перекрестках засели испанские стрелки. Само собой разумеется, что такое трудное задание командующий не поручил своим собственным адъютантам. Его получил я и тут же пустил рысью свою лошадь.

Едва я удалился метров на двести от штаба, как был встречен ружейными выстрелами. Но мятеж только начинался, огонь был еще не очень силен, тем более что стрелявшие из окон люди были торговцами или рабочими, не очень хорошо владеющими оружием. Но когда под одним из сопровождавших меня драгун убили лошадь, испанцы вышли из домов, чтобы добить беднягу. Обрушив на мятежников удары своих сабель, мы уложили человек двенадцать, остальные разбежались. Отбитому драгуну пришлось бежать рядом с одним из его товарищей, держа его за руку, пока мы не добрались наконец до аванпостов нашей кавалерии.

Защищая драгуна, я получил удар стилетом, пробивший рукав моего доломана, двое из моих сопровождающих были легко ранены. У меня был приказ привести кавалерию к центру мятежа — площади Пуэрто-дель-Соль. Солдаты перешли на галоп. Гвардейские эскадроны под командованием известного смельчака Домениля двигались во главе колонн, сразу за мамлюками.

Мятеж за это время расширился, в нас стреляли почти изо всех окон, особенно из дома герцога Ихара, во всех проемах которого засели хорошие стрелки. Мы потеряли много людей, среди них и наводящего ужас Мустафу, бравого мамлюка, который при Аустерлице чуть не поразил русского Великого князя Константина. Товарищи Мустафы поклялись отомстить за него, но останавливаться было нельзя, и наша кавалерия продолжала скакать под градом пуль до самой площади. Там мы нашли принца Мюрата, сражающегося с огромной плотной толпой вооруженных людей, среди которых было несколько тысяч испанских солдат с пушками, стреляющими по французам картечью.

Когда прибыли мамлюки, которых испанцы очень боялись, сопротивление длилось еще некоторое время, но турки наводили страх даже на самых смелых! Врезавшись в гущу толпы, мамлюки в один миг снесли своими кривыми саблями сотню голов и проложили путь гвардейским егерям и драгунам, принявшимся яростно рубить мятежников. Вытесненные с площади испанцы надеялись отступить по многочисленным улицам, отходящим от площади, но их остановили другие колонны французских солдат, по приказу Мюрата двигавшиеся к площади с разных сторон. В других кварталах тоже произошли столкновения, но сражение на площади было главным и определило нашу победу. У восставших было 12—15 сотен убитых и много раненых, и их потери были бы еще больше, если бы принц Мюрат не прекратил огонь.

Я, военный человек, сражался с людьми, напавшими на французскую армию, но в глубине души так и не мог не признать, что наше дело не было правым, что у испанцев была причина так относиться к иностранцам. Ведь, придя как друзья, мы захотели убрать с трона их государей и силой захватить их королевство! Эта война казалась мне неправедной, но я был солдатом и не мог отказаться от участия в ней, не прослыв трусом!.. Большинство в армии думали как я, но продолжали выполнять приказы!..

Военные действия прекратились почти повсюду, город был занят нашими пехотинцами. Кавалерия, перекрывшая улицы, получила приказ вернуться в лагеря. Мятежники, так яростно стрелявшие из дворца герцога Ихара, имели дерзкую неосторожность остаться на своих местах и снова открыть огонь при возвращении наших эскадронов. Но французские солдаты, возмутившись, что испанцы варварски расчленили на куски тела их убитых товарищей, спешились, через окна первого этажа проникли в особняк и жестоко отомстили мятежникам. Понесшие самые большие потери мамлюки ворвались в комнаты с турецкими саблями и мушкетонами в руках и безжалостно уничтожили всех находившихся там, большинство из которых оказались слугами герцога Ихара. Никто из них не уцелел, и кровь сброшенных с балконов испанцев смешивалась с кровью мамлюков, убитых ими утром.

Глава

Миссия в Байонне при императоре. — Отречение Карла ГУ. — ЛСозеф провозглашен королем. — Всеобщее восстание в Испании

Подавив восстание, Мюрат занялся двумя важными вещами: надо было представить императору отчет о событиях в Мадриде и отправить королеву Этрурии, старого принца Антонио и особенно юного инфанта дона Франсиско, который, напуганный пушечной пальбой и перестрелкой на улицах города, согласился уехать с сестрой и дядей. Но их кортеж мог продвигаться очень медленно, в то время как Мю-рату было важно доставить свои донесения императору как можно быстрее. Вы, наверное, догадываетесь, как он вышел из этого затруднения?

Пока в Испании было тихо, принц Мюрат доверял доставку своих многочисленных донесений императору своим штатным адъютантам. Но теперь, когда надо было пересечь почти всю страну с населением, переполошенным сражением в Мадриде, готовым без разговоров убивать французских офицеров, это поручение должен был выполнить вспомогательный адъютант. Это опасное дело поручили мне. Я этого ожидал, и хотя по списку дежурств черед был не мой, я не позволил себе по этому поводу никакого замечания.

Мюрат плохо знал характер кастильцев, он думал, что, напуганные подавлением мятежа в Мадриде, они не осмелятся снова взяться за оружие и полностью подчинятся. Он не терял уверенности, что Наполеон предназначает трон Карла IV ему, был в радостном настроении и, вручая мне депеши, повторил несколько раз: «Повторите императору то, что я пишу в этом письме: победа, которую я только что одержал над мятежниками в столице, обеспечивает нам мирное овладение Испанией!..» Я совершенно в это не верил, но остерегся высказать свое мнение, ограничившись тем, что попросил у Мюрата разрешение воспользоваться до Буитраго эскортом, который должен был сопровождать экипаж испанских принцев. Я знал, что в мятеже участвовали крестьяне из пригорода Мадрида, которые после разгрома рассеялись и спрятались по соседним деревням, откуда могут напасть на меня, как только я покину город. Мюрат признал справедливость моего замечания. Я сел на почтовую лошадь и, продвигаясь с полком, сопровождавшим инфантов, в тот же вечер прибыл в Буитраго, где испанские принцы должны*были заночевать. Но после этого города я должен был отправиться в полную неизвестность уже без эскорта!..

Буитраго расположен у подножия отрогов Гвадаррамы. Драгунские офицеры, видя, что я собираюсь ночью проезжать через эти горы, уговаривали меня дождаться утра. С одной стороны, я знал, что донесения были срочными, и не хотел, чтобы император и принц Мюрат считали, что я медлил из страха. С другой стороны, я понимал, что чем быстрее я покину пригород столицы и опережу известия о произошедшем сражении, тем меньше мне будет угрожать возмущенное население. Я убедился в справедливости моих рассуждений, увидев, что жители Буитраго еще ничего не знали о событиях, которые произошли утром в Мадриде. Эта новость достигла их только вместе с погонщиками мулов, сопровождавших экипажи принцев. Я понимал, что мой форейтор, которого я только что нанял в Буитраго, успел узнать новости от моего предыдущего сопровождающего. Тогда я решил пойти на хитрость. Проехав 2 лье, я сказал этому человеку, что забыл на его почтовой станции платок с 20 дуро (100 франков), что, наверное, эти деньги уже пропали, хотя есть небольшая надежда, что их еще не нашли. Я предложил ему вернуться в Буитраго, обещав ждать его на следующей станции. Если он привезет мне платок с деньгами, 5 дуро будут его... Обрадованный форейтор сразу же повернул обратно, а я продолжил путь до следующей станции. Там еще ничего не знали о мятеже. Я был в военной форме, и, чтобы отвести от себя подозрения и развеять недоумение начальника станции и его людей, увидевших, что я прибыл один, я поспешил заявить, что лошадь сопровождавшего меня форейтора повредила ногу и что я отпустил этого человека, который повел ее шагом обратно в Буи-траго. Такое объяснение показалось естественным, мне дали другую лошадь, другого сопровождающего, и я поскакал галопом, не заботясь о разочаровании, которое постигнет моего форейтора в Буитраго. Главное, что новость еще не распространилась и, если нигде не останавливаться, я смогу прибыть в Байонну, прежде чем народ узнает о мадридских событиях.

Всю ночь я ехал по горам, дорога была очень красива, и на рассвете я прибыл в город Лерма. В этом городе стоял французский гарнизон. Здесь и во всех других городах, на моем пути в Байонну, наши генералы и офицеры предлагали мне освежающие напитки и спрашивали о новостях. Но я ничего не рассказывал, опасаясь, что мне все же придется остановиться где-нибудь у местных жителей, и случайно новость, мною же распространенная, обгонит меня и подставит под удары крестьянской мести.

От Мадрида до Байонны такое же расстояние, как от Байонны до Парижа, 225 лье. Путь долгий, особенно когда скачешь во весь опор, с саблей на боку, под палящим солнцем, не позволяя себе отдохнуть хотя бы четверть часа... Я был очень утомлен. Сон одолевал меня, но я не мог забыться ни на минуту, понимая необходимость продвигаться быстро. Чтобы не заснуть, я увеличил плату сопровождающим, и они пели мне по дороге испанские песни, которые я так люблю за их романтическую наивность, очарование, выразительные мелодии, заимствованные у арабов... Наконец я увидел берега Бидасоа и въехал во Францию!..

От Сен-Жан-де-Люза до замка Марак оставалось только два этапа. Весь покрытый пылью, я прибыл туда 5 мая в момент, когда император после ужина прогуливался в парке с Карлом IV и под руку с королевой. За ними следовали императрица Жозефина, принцы Фердинанд и дон Карлос, а за ними уже маршал двора Дюрок и придворные дамы.

Как только дежурный офицер доложил императору о прибытии офицера с донесениями от принца Мюрата, тот подошел ко мне с членами королевской семьи Испании и громко спросил: «Что нового в Мадриде?» Не желая говорить в присутствии других людей и считая, что лучше подготовить Наполеона к тем новостям, которые я привез, я ограничился тем, что передал императору депеши, выразительно посмотрев ему в глаза, не отвечая прямо на его вопрос. Его Величество понял меня и отошел на несколько шагов, чтобы прочесть донесения Мюрата.