Меня нашли в воронке

Четыре вороны, нахохлив кудлатые головы и опустив хвосты, сидели на дереве. То ли спали, то ли думали о чем-то. Только одна сволочь летала над ними и орала противным голосом: «Кхарр-кха-кха-кхарр!»…

–  Меня вырвет сейчас!
– буркнул Захар.

–  Чем это интересно?
– спросил его Виталик, когда они уже отошли от пепелища.

–  Не знаю. Попить бы.

–  Вон воронка, вроде. Пошли, умоемся и попьем.

Они с наслаждением плюхнулись на краю небольшой воронки.

Долго пили, аж до рези в животе, фыркали, плеща воду во все стороны…

И чуть-чуть заглушили голод.

–  Поперли дальше… - не открывая глаза, сказал Виталий.

–  Не могу больше… Жрать хочу. Считай, больше суток уже не жрали!
– простонал Захар.

–  Дерево погрызи. Пошли, млять!
– Виталя приподнялся на четвереньки и его тут же стошнило зеленой слизью. Он постоял, помычал, а потом резким движением дернулся вверх.

–  Пошлю, говорю, а то сдохнем здесь. Должны же выйти мы куда-нибудь?

–  Эх, мама - роди меня скорей обратно!
– простонал Захар, но все же заставил себя встать.

Сколько они еще шли, непонятно. На часы не смотрели, экономя каждый вздох и каждое движение.

Вдруг Виталик, шедший первым, резко остановился. Захар, машинально, воткнулся ему лицом в спину.

–  Тихо!
– прошептал, покачнувшись тот.
– Змея! Палку дай, быстрее.

Захар схватил валявшийся сук и тихонько передал его Виталику.

Тот осторожно взял сук в руки, размахнулся, прицелился и несколько раз со всей яростью ударил по голове гадюки.

Трухлявый сук развалился, но змее досталось как следует. По крайней мере, она стала яростно извиваться на одном месте.

–  Сдохла?
– шепотом спросил Захар

–  А хрен его знает… - Также шепотом ответил Виталик. А потом подождал и несколько раз ударил каблуком берца туда, где должна была быть голова гада.

–  Костерок разводи. Пожарим.
– Внимательно наблюдая за змеюкой сказал Виталя.

–  У меня это… Спичек нет… - Виновато сказал Захар.
– Не захватил, когда из лагеря шли…

–  Твою мать… - Зло выдохнул Виталик.
– У меня были, но промокли вчера. В речке. Погоди, посмотрю…

Он достал из кармана горсть палочек без серы на головках. А потом злобно и на весь лес выругался.

А в ответ, совершенно недвусмысленно, щелкнул кто-то затвором, и чей-то голос тихо произнес:

–  Руки вверх!

Они медленно подняли руки.

–  Обернуться! Медленно!
– как-то странно прохрипел голос за спиной.

Они повернулись.

Навалившись на дерево, стоял тощий донельзя парень в черно-зелено-коричнево-сером маскхалате. Винтарь в его руках дрожал, но глаза были спокойны и упрямы, хотя и лихорадочно блестели.

–  Вперед!
– мотнул он стволом и его слегка шатнуло.

–  Эй, мы свои, русские!
– осторожно сказал Захар.

В ответ парень снова мотнул стволом - мол, иди куда велено.

Скрестив руки за затылком, они пошли в сторону, куда показал странный боец.

И едва не наступили еще на одного. Тот лежал, приподняв ствол трехлинейки обоими руками.

Виталик и Захар почти мгновенно переглянулись.

Но пошли дальше. Бежать смысла не было. Кажется, дошли до своих. Только эти свои какие-то странные…

И тут Виталик едва не застонал - о легенде-то не договорились, блин! Вот чего сейчас особистам говорить?

По кустам кто-то почти бесшумно зашуршал.

–  Эй, парень тебя как зовут-то?
– спросил Виталик и тут же получил в ответ чувствительный тычок между лопаток.

–  Понятно… - пробормотал он и получил еще один.

Где-то минут через двадцать они вышли на большую поляну. По всей поляне стояли конусами небольшие шалашики. Некоторые, правда, обвалились, но из большинства торчали ноги. Как правило, в дырявых валенках…

Захар выразительно посмотрел на Виталика. Тот понимающе мигнул…

Тем временем, конвоир подвел их к одному из шалашиков.

–  Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант!
– тихим хриплым голосом позвал он.
– Товарищ лейтенант, тут задержанные!

В шалаше послышалось шевеление, а потом оттуда выполз, в буквальном смысле этого слова, человек с лицом земельного цвета.

Он не встал. Конвоир помог ему присесть, подхватив под мышки, и навалил на чурбачок, стоявший рядом.

–  Кто такие?
– Просипел лейтенант, не глядя на них. Хотя знаков различия не было видно под лоснящимся от грязи полушубком.

–  Рядовой Комлев!
– ответил Виталик. Захар не растерялся и поддержал его, козырнув к пустой голове:

–  Рядовой Захаров, восемьдесят шестой полк сто восьмидесятой стрелковой дивизии!

Виталик одобрительно кивнул, а лейтенант приподнял брови:

–  Сто восьмидесятая??? Вы чего тут с осени шарахаетесь? Что-то не похоже…

–  Так мы это, товарищ лейтенант, зиму на хуторе просидели… пустом. А сейчас вот к своим пробираемся.
– С виноватым видом ответил Захар.

–  Сметанин!
– вдруг в слабом голосе лейтенанта звякнул металл.

–  Я, товарищ лейтенант!
– просипел за спиной голос их молчаливого конвоира.

–  Расстрелять дезертиров к чертям собачьим!

–  Товарищ лейтенант!
– Вскрикнул Виталик.
– Да какие же мы дезертиры? Мы же вот… Знамя полка вынесли!

А в спину ему ткнулся ствол.

–  Захар, покажи!

Тот торопливо стал расстегивать куртку и судорожно вытаскивать красный сверток.

А потом развернул его.

Лейтенант помолчал, а потом добавил:

–  Погоди, Сметанин… Успеем еще. Документы!

–  Сгорели, товарищ лейтенант… Мы их на печке хранили, а тут немцы с полицаями, мы через овин и ходу в лес. Они дом подожгли и книжки там сгорели…

–  Хутор, где находится? Можешь на карте показать?
– лейтенант протянул дрожащей рукой планшет.

–  Товарищ лейтенант, мы это… картам не обучены.
– Соврал Захар, студент четвертого курса естественно-географического факультета.

–  Где стояли осенью?

–  У Ивантеевки, товарищ лейтенант… А дальше не знаю…

–  А оружие то где?