Меня нашли в воронке

Паша быстро прошарил по карманам и ранцам связистов, а Юра высунул ствол винтовки из канавы.

На той стороне помолчали. Потом кусты зашевелились и с поднятыми руками - в одной винтовка - вышел крепко сбитый, невысокий мужик в кожанке.

–  Ну, вот и Леонидыч!
– хмыкнул Семененко и встал.
– Леонидыч! Здорово!

Леонидыч, только собравшийся положить винтовку на землю, разогнулся и, как будто не удивившись совсем, сказал:

–  Тимофеич, помоги! Там Маринка ногу подвернула, я уж замаялся второ день на себе ее тащить.

–  Сидите там, сейчас п-придем.

– ответил ему Юра.

В этот момент за спиной деда затрещали кусты.

Партизаны, запыхавшись, выскочили на обочину.

–  Слоны индийские,- буркнул дед.
– Вперед!

Отряд рывком перескочил дорогу и скрылся на другой стороне.

Ежа, впрочем, дед удержал за шкирку:

–  Погодь, трупы оттащим.

Ухватив немцев под руки, отволокли их в сторону.

–  Тяжелые же гады… - ругнулся Еж.

–  Жрут много, - ответил Кирьян Василич, когда трупы забросали лапником.

И вовремя. Потому как опять зафыркал мотор. Чудо-хрень возвращалась обратно.

А вот следы на дороге убрать не успели. Водитель через амбразуры, делавшие грузовик похожим на сумасшедшего японца, не успел их разглядеть, но пулеметчик загрохотал кулаком по кабине. Машина загромыхала кровельным железом и остановилась.

–  Интересно, п-почему это немцы идиоты такие? Что б-бронелистов не могли снять с разбитых танков? Или хотя б-бы котельного железа найти не могли?
– Юра так и не смог перестать удивляться сумрачности гения тевтонов.

–  Чего было то и наклепали. Тебе какая разница, железячник чертов?
– зло зашипел Паша.
– Смотри в оба!

На другой стороне дороги тихо матерился дед. Бронегрузовик умудрился появиться именно в тот момент, когда командир оказался с одной стороны дороги, вместе с Ежом - а отряд с другой.

Из кабины, открыв дверь, высунулся фриц, толстый как Геринг с карикатуры Кукрыниксов. Подозрительно оглядев обочину, спрыгнул на дорогу и что-то рявкнул на своем гортанном. Пулеметчик вытащил ствол из амбразуры и нацелился в сторону, где лежал в кустах весь отряд. Остальные немцы, попрятавшись за полубронированными бортами, выставили стволы карабинов в боковые амбразуры.

Кильян Васильевич не успел ничего сказать, как Еж, размахнувшись от плеча, метнул одну за другой две гранаты в «пепелац»:

–  Мать вашу так, забодали, козлы вонючие, домой я хочу!

С обоих сторон дороги раздалась беспорядочная стрельба. Толстый ганс сначала упал сам на землю, потом пополз под машину, но тут же успокоился, получив пулю под каску. Сначала под каску, а потом с другой стороны туловища.

А потом рванул бензобак и грязно заматерился дед:

–  Да что ж ты, едрена Матрена, опять пулемет поломали! Ёж, твою мать! Почему без команды, скотина, огонь открыл?

–  Так это… Вот… Захотелось…

–  Ты у девки своей хотеть проси!

Грузовик полыхал так, что жар опалял лица издалека. Захлопали шины одна за другой. Пришлось обежать поодаль.

–  Вперед, времени нет, уходим!
– дед не стал ни знакомиться с новоприбывшими бойцами, ни заметать как-то следы. А как тут замести? Только бежать, бежать вглубь болота.

И так такого шороха понаделали - сначала положили взвод латышей, потом перебили охрану пленных, сейчас еще и связистов с дозорной машиной ухлопали.

И это называется идти по-тихому?

Через час всех тыловиков по тревоге подымут! Решат, что остатки десантников - и капец котенку, срать не будет.

Это и озвучил дед на первом привале через час.

–  А чего делать-то? Ноги в руки и бегом. Резонно?
– спросил Вини, когда, загремев железом, все рухнули на очередную полянку.

–  Есть тут заимка одна… - сказал вдруг Валера, до того осматривавший внимательно опухшую и посиневшую ногу Маринки.

Дед покосился на него:

–  Это ты про христофоровскую, что ли, лежень?

–  Про нее, Кирьян Васильевич. Если уж местные энкаведешники ее найти не смогли в свое время, немцы даже с собаками хрен найдут.

–  А ты, Валерий Владимирович, никак дорогу туда знаешь?

–  Откуда мне знать-то? Это ты, дед Кирьян наверняка знаешь. Не можешь не знать.

Дед покачал головой. Потом подумал и добавил:

–  И впрямь… Светлая голова у тебя. А я вот про христофоровку-то и не вспомнил даже…

Остальные молча слушали разговор местных. Неожиданно подал голос философ рядовой Прокашев:

–  Простите, а это местный фольклор такой? Христофоровка?

Доктор сказал:

–  Ага!

А дед:

–  Вечером узнаешь…

…Через пару часов они ползли по срубленным стволам деревьев, скрытых в чаще и образующих цепочку-тропу над бездонной топью очередного демянского болота…

–  Мост скрытников это, - объяснил дед, когда они подошли по чавкающей мокрой земле, покрытой белыми первоцветами, к берегу болотины.
– Ползти будем по деревьям. Смотрите под ноги. Да осторожней будьте. Сверзиться как нечего делать, вытаскивать не буду! Эй, девица-красавица, как тебя?

–  Марина… - осторожно как-то пискнула новенькая. В отличие от Риты, невысокая брюнетка, но в схожести с Ритой с такими же живыми умными глазами.

–  Марина… Ползти сможешь?

–  Постараюсь…

–  Это… Стараться не надо. Надо ползти на карачках. Валера за тобой приглядит. И вы двое - Молдаванин и Мелкий - замыкающими пойдете.

Рядовые Мальцев и Русов переглянулись и кивнули почти одновременно…

…Уже темнело, когда наконец, «трижды трахнутый об чертову голову», как выразился Еж, мост закончился и они один за другим попрыгали с конца «пути скрытников» на твердую землю. По пути даже никто не свалился со скользких бревен.

–  Где это мы?
– спросил Вини, утирая пот в очередной раз с грязного лба.

Земля была изрыта черными, заплывшими от времени воронками, в середине которых еще плавал лед. В глубине стоял покосившийся двухэтажный дом.

–  Скрытники тут обитали, - сказал дед, переводя дыхание.
– Пока НКВД не разогнал их. Может быть и сейчас наведываются… Место для них тут… Святое…

–  Что еще за скрытники?
– насторожился политрук.

–  Староверы. Был у них тут такой толк. Считали себя для мира помершими. Их при жизни отпевали и хоронили.