Меня зовут Бригантина

Мы все вышли во двор и стали ждать йорка. Наконец, его золотистая мордочка показалась в дыре под забором. Что-то дожевывая, он неторопливо подошел к нам.

— А где моя подушка? — спросил он, облизываясь.

— Это что, вместе «Здрасте»? — строго спросила я.

— Здрасте, а где моя подушка? — тотчас исправился йорк.

— Подушка лежит возле твоего выхода, — ответил Энди. — Твоя задача — не выпустить крысу из подвала, а гнать ее обратно, то есть лаять, когда увидишь ее морду в дыре. Ясно?

— Ясно! — ответил Робин. — А если она все-таки сбежит?

— Тогда она тебя укусит! — припугнул его Энди.

— Ой! — боязливо пискнул Робин и поджал переднюю лапку. — А если я совсем откажусь ее ловить?

— Ты же собака! — пристыдил его Энди. — Зря мы, что ли, тебя учили на рукаве виснуть?

— Да ладно тебе, я просто так спросил. Значит, лаять?

— Лай! — хором сказали мы.

— Все по местам! — скомандовал Энди. — Идем ловить крысу!

— Стоп! Погодите-ка! — сказала я. — У меня вопрос. Энди, ты, кажется, собираешься ей шею свернуть?

— Да, а что? — ответил тот с деланно равнодушным видом.

— Мама-а-а! — тотчас заныла Брыся. — Я хочу посмотреть, как Энди будет крысу убива-а-ать! Может, ты будешь лаять на нее вместо меня? В подвале.

— Брыся! Я даже не хочу это обсуждать! И вообще, я против смертной казни. Вы же не кошки.

Собаки переглянулись.

— Нет! — хором ответили они. — Но что нам делать с крысой? Только убить!

И тут я выложила свой главный аргумент:

— Во Франции смертная казнь давно отменена. Энди, как полицейский, ты не можешь этого не знать.

— Так это ж для людей! — рассмеялся Энди. — А тут какая-то паршивая крыса!

— О! — оживилась Брыся. — Можно, я буду ее обзывать «паршивой»?

— Брыся, подожди, — сказала я, — давай сначала разберемся со смертной казнью.

— А что ты предлагаешь? — спросил Энди, заподозрив меня в излишней лояльности к крысиному роду.

— Я считаю, — сказала я, — что надо ее загнать в банку и потом решить.

— Заодно и рассмотрим хорошенько! — обрадовалась Брыся.

— А я слышал, что крысы переносят опасные болезни, — вставил Чарли. — Если ее убить, можно заразиться!

— И хоронить придется… — озабоченно заметил Робин. — Лично я ей могилу копать не буду!

— Согласен! — кивнул Энди. — Мне и самому не хочется ее убивать, но меня так научили. А куда мы ее денем?

— А нас есть банка, в которую мы посадили мышь, когда она в варенье влипла! — предложила Брыся. — Может, в нее?

— Нет, она слишком маленькая, — сказала я. — То была мышь, а это — крыса!

— А какого она размера? — спросил Чарли.

— Примерно с меня, — смущенно ответил Робин. — Или я — с нее.

— Ничего себе… — протянула Брыся. — А если она все-таки на меня нападет?

— Ты, главное, лай погромче, тогда не нападет! — заверил Энди. — Крысы — существа пугливые!

— Пойду найду вам банку в гараже, — сказала я. — Энди, только ты должен следить: как только крыса окажется в банке, надо сделать так, чтобы она не выскочила обратно!

— Придумаю что-нибудь! — уверенно ответил Энди.

Подходящей банки я не нашла, зато нашла забытую прежними хозяевами крысоловку. Ее дверца захлопывалась автоматически, а старые ржавые прутья напоминали тюремное окно. Я кое-как приделала ее к дыре.

Энди расставил по местам Робина и Чарли, а мы с Брысей спустились в подвал. Через вентиляционные отверстия были видны головы собак, внимательно вглядывавшихся в подвал.

— Все готовы? — спросил Энди. — Тогда начали!

Брыся заглянула за тряпку. Там было темно и сыро.

— Мне что, туда надо идти? — заволновалась она. — Там же ничего не видно!

— Я тебе посвечу! — сказала я, доставая заранее припасенный для этой цели карманный фонарик. — Ты же не хочешь, чтобы в нашем доме жила крыса?

Брыся помотала головой и решительно пролезла за занавеску.

— Крыса, выходи! — неуверенно начала она. — Выходи, кому говорят!

Она обернулась на меня и пожала плечами:

— Не выходит!

— Я бы на ее месте тоже не вышла, — сказала я. — Ты лучше лай погромче, а то у тебя неубедительно получается.

Брыся пожала плечами, негромко тявкнула три раза и опять посмотрела на меня, всем своим видом показывая, что, если бы она назвала ее «дурой», возможно, быстрее добилась бы желаемого результата. Вдруг под брошенной в угол мешковиной что-то зашевелилось.

— Ой! Кажется, крыса! — заорала Брыся. — Вылезай, паршивая крыса! Вон из нашего дома! Кому сказали!

Она прыгнула на мешок и стала на нем скакать. Через несколько секунд из-под мешка вылетела крыса и помчалась прямо на меня. Размером она была чуть поменьше йорка. Я непроизвольно отшатнулась, а Брыся, визжа от возбуждения, понеслась вслед за ней.

Крыса подпрыгнула вверх, зацепилась за трубы отопления и стала карабкаться по ним с ловкостью гимнаста. Она помогала себе голым хвостом и изредка оглядывалась на скакавшую прямо под ней Брысю. Она, кажется, понимала, что, если упадет, то окажется в острых собачьих зубах. О том, что Брыся об убийстве крыс имеет сугубо теоретическое представление, она, к счастью, не догадывалась. Ближе всего к ней было окно, которое охранял Чарли.

— Чарли! Она выходит! — крикнула я.

Однако, проскочив дыру, которую караулил лабрадор, крыса выскочила в отверстие, где снаружи на красной диванной подушке сидел маленький йорк…

Я зажмурилась от ужаса, а Брыся замолчала, понимая, что так крысе будет проще вернуться в подвал. Йорк героически лаял, а мы, затаив дыхание, ждали, когда крыса вернется, чтобы гнать ее на Энди. «Ма-а-а-амочка! — вдруг раздался рев йорка. — Мама-а-а!!!».

И тут в отверстии опять появилась крыса. Балансируя на трубе, как опытный домушник, она понеслась к другому отверстию, которое охранял Чарли. Тот весьма убедительно рыкнул, и крыса, с мерзким писком пролетев над моей головой, выскочила прямо на Энди. В то же мгновение хлопнула дверца клетки, и раздался торжествующий возглас Энди. Мы поняли, что операция завершена.

— Мама! — заорала Брыся. — Скорее наверх!

Мы со всех ног побежали на террасу. Йорк сидел на своей подушке и безутешно рыдал, Чарли топтался вокруг него, а довольный Энди сторожил крысоловку, в которой бесновалась наша узница. Она злобно шипела и пыталась перегрызть прутья решетки своими длинными желтыми зубами.

Я взяла Робина на руки и спросила, приглаживая его сбившуюся набок крошечную челочку:

— Что случилось?

— Она меня… она меня… — жалобно всхлипнул он. — Она меня так напуга-а-ала!