Меня зовут господин Мацумото! Том 4

* * *

Раздражённо помассировав виски, чувствуя подступающую головную боль, убрал телефон в карман. Разговор с Аямэ тоже выдался непростым. Девушка захотела узнать предысторию. Что-то пришлось рассказать, остальное она сама выжмет из бедной Мивы, ещё не подозревающей, что за чудовище идёт по её душу. Уж она-то с её капризами быстро разберётся, заодно, если потребуется, подобрав ей работу где-нибудь в другом месте, подальше от меня и моих сотрудников. Только потенциальной шпионки и готовой предательницы нам не хватало. Это всё равно, что брать на работу правую руку Аримы Ясука, открывая ей доступ к внутренней документации фонда. Я не настолько безумен. Простой же отказ по телефону, боюсь, тут не поможет. Или эта дурёха, или тот, кто её послал, может пойти на принцип. К тому же со мной её появление никто не обговаривал, а так дела не делаются.

Будто этого было мало, ещё и Накамура позвонила с вопросом, ну что там по поводу тендера? Сказал, что работаю над этим, пока порадовать нечем. Информация собирается. Это не такое уж быстрое дело. Заехав в офис на пять минут, просмотрев присланные мне бумаги, вновь отправился на вызов. Часа три пришлось ехать, чтобы добраться до одной из галерей в другом городе, менее часа провести там, составляя документ, фиксируя жалобу владельца, проведя опрос, после чего ещё столько же ехать обратно. Просто изумительное, с обратным знаком, использование рабочего времени. Из-за этого домой я попал очень поздно, как не странно, сильно уставшим. Утомительная дорога выматывает, заставляя всё время быть сосредоточенным, частично напряжённым, проводящим кучу времени в одном положении. К сожалению, в этом заключается главный недостаток выездной работы. Ты не можешь эффективно распределять своё рабочее время и составлять планы. Никогда не знаешь, что может произойти через час, два, куда опять нужно будет ехать. Часто приходится заниматься мелочёвкой, с которой легко и быстро местные сотрудники способны справиться сами, но вместо этого вынуждены ждать тебя. Ещё бы, ведь ты в их представлении большое начальство, представитель директора, важный посредник, обладатель права подписи. Когда ты один, а точек интереса много, раскиданных на огромной территории, эта проблема становится ещё более острой. Впрочем, как гласит японская поговорка — Если есть радость, есть и печаль.

Параллельно мне ещё и свои дела приходилось решать, разрастающиеся подобно снежному кому, пущенному с холма. Отведя Миву в кафе, расположенное прямо в Мацудара-корп, Аямэ поговорила с ней наедине о своём, о девичьем. Как я и думал, узнав то, чем нахальная гостья не стала бы делиться со мной. В подробности меня не посвятила, но оно и понятно, однако серьёзно предупредила, что выгнать Миву совсем — не вариант. Мне придётся взять её на содержание и позволить девушке заслужить прощение. За что, та так и не призналась, несмотря на все усилия, приложенные моей посланницей. Поэтому у Аямэ появились ко мне вполне определённые вопросы, на которые Мацудара прямо-таки жаждала получить ответы, изнывая от любопытства. Ведь подобные вещи на её памяти случались довольно редко, и то, в особых случаях. Да она же сдохнет, если не разузнает, о чём может пошептаться с подружками, похвастаться своей осведомлённостью, доступом к источнику эксклюзивной информации. Так и сказала, только не уточняя, что именно хотела расколоть у Мацумото.

По словам Аямэ, с вопросом трудоустройства Мивы связано очень много важных нюансов. Если я её выгоню, это равносильно отказу от примирения с родом Мива, чем развяжу им руки. Более того, таким образом, нанесу им серьёзное оскорбление, не позволив восстановить честь рода. Они и так пошли на многое, фактически прислав мне Харуну в услужение, если называть вещи своими именами. При этом глава рода поступил довольно хитро, или прагматично, смотря с какой стороны посмотреть, заявив, что искупить свою персональную, это важно, вину, внучка должна сама, не полагаясь на стороннюю помощь. То есть, больше я от них ничего не получу, ни денег, ни помощи, ни советов, как и сама Харуна.

Понятное дело, если я обижу девушку, её семья мне этого не простит. Но есть и плюсы. Согласно традициям, срок искупления вины ничем не ограничен. Мива обязана мне подчиняться и соблюдать определённые правила. Если она сознательно раскроет мои секреты, сорвёт сделку, или причинит физический вред, то род Мива вынужден будет от неё отречься и возместить мне весь ущерб, официально признав себя опозоренным. Причём целиком, начиная от маленьких детей, заканчивая стариками.

Однако для девушки имелась и лазейка, куда же без неё. Если бы я заявил, что мне от Мива ничего не нужно, никакой проблемы или обиды нет, вопрос совершенно пустяковый, давно решённый, и вообще, я не хочу Харуну видеть, тогда она могла бы со спокойной совестью вернуться домой и невинно развести руками. Даже если я не откажусь от признания долга, всё равно могу потребовать выплатить его в другой форме. То есть, по мнению Харуны, род Мива будет решать этот вопрос уже без её участия. Будь то конфликт, примирение, соглашение, или что-то другое. Как по мне, подход довольно инфантильный. А если род Мива наш конфликт не вытянет, что тогда? Правда, мне он тоже не нужен. Не вижу в нём смысла. Пустая трата времени и ресурсов, учитывая хорошие отношения между Мива и Фудзивара. Плюс, какой-то интерес деда в этом роде, иначе бы Харуна не оказалась в списке кандидатов на свидание. Её крепкая дружба с Ясукой вовсе не отражает официальную позицию их родов. Чёртова политика, а тут ещё мне кто-то остреньким в спину тычет.

Пока решал, что делать с Харуной, со мной связалась госпожа Хаякава, мать Сетсу, которая где-то нашла мою старую визитку. Поздоровавшись, женщина вежливо поинтересовалась, выбрал ли я уже предмет для обмена. Если да, не мог бы привезти картину «Рассвет в бамбуковом лесу» прямо к ней домой, да ещё лично. Желательно сегодня. Заранее поблагодарила. Сообщила о желании сделать это ещё раз, когда мы увидимся. Она просто не оставила мне выбора. Если не хочу показаться невежливым, отправить картину курьером теперь не получится. Кажется, Хаякава-сан хотела посмотреть на столь щедрого и загадочного друга своей дочери. Вполне объяснимое желание. Учитывая, кто её муж, указал примерное время, когда подъеду, вновь меняя планы.

Заехав за картиной к господину Сибате, уточнив планы дедушки на корпорацию Шарп, успокоившись, поехал доставлять выданное мне произведение искусства. Учитывая огромную стоимость картины, грузить её пришлось очень бережно, а потом ещё и осторожно ехать, молясь, чтобы никто не въехал в мой багажник. Представляю последующий сюрприз для невнимательного водителя. К счастью, доехать до особняка, чей адрес мне скинули сообщением, удалось без проблем.

Подъехав к автоматическим воротам, позвонил госпоже Хаякаве Юрико. Как и предполагал, появившийся слуга впустил меня во внутренний двор. Вышедшая на крыльцо миловидная женщина в простом, тёмном платье, но при этом очень качественном, сшитом из лучших материалов, встретила меня с улыбкой. Пригласила зайти в дом на чай, доброжелательно-шутливым тоном предупредив, что отказа не примет. О картине поручила позаботиться всё тому же слуге.

Проведя меня в гостиную, устроила небольшую экскурсию по своему «музею», рассказывая о своей коллекции. Продемонстрировала место, где будет висеть «Рассвет в бамбуковом лесу». Поинтересовалась моим мнением, как будто я в этом разбирался. Конечно же, показала не менее известную и дорогую картину, которую передала мне, попросив о ней позаботиться. Спросила, где она будет размещена. Дала несколько советов.

Пока мы прогуливались, был подготовлен набор для чаепития и расставлены закуски. Разместившись на удобных стульях, мы продолжили вежливую беседу, сопровождающую любое знакомство. Она поинтересовалась тем, чем я занимаюсь, как живу. Затронув эту тему поверхностно, не переходя границ приличия. Вопросы были вполне невинные, ожидаемые для беседы такого рода. Зря я беспокоился. Тему моих отношений с её дочерью она практически не затрагивала, умело обходя её стороной, по самому краешку. Разговор с этой внимательной и доброжелательной женщиной мне понравился. Он не заставлял меня напрягаться, переживать, чувствовать себя неловко, да и длился совсем недолго, опять же, чтобы не докучать гостю. О том, насколько она умна, говорил хотя бы уже тот факт, что меня не спрашивали, откуда я взял деньги на эти картины. Вопрос касался того, почему именно их? Нравится ли мне этот живописец, тематика, или я готовил кому-то подарок. Честно признался в том, что слабо разбираюсь в искусстве. Попросил меня за это простить, чем вызвал смех госпожи Хаякавы. Она мне призналась, что большинство её знакомых совершенно не разбираются в искусстве, но, тем не менее, охотно участвуют в аукционах, рассматривая это, как признак высокого статуса и удачных вложений, а не в качестве способа получить эстетическое наслаждение. Также это мера поддержки юных дарований и способ показать своё уважение именитым мастерам.

Не дождавшись от меня нескольких провокационных вопросов и просьб, я ведь тоже не дурак, госпожа Хаякава плавно подвела меня к обсуждению недавней вечеринки. Попросила поделиться своим мнением, а то дочь об этом либо отказывалась говорить, либо была сильно предвзята. Намекнула, что хотела бы услышать мои искренние впечатления, а не набор красивых фраз, прикрывающих неприглядную сторону жизни. Как мог успокоил женщину тем, что наркоманов и проституток там не видел, молодые люди вели себя относительно прилично, никто раздетым не бегал, к свержению власти не призывал, своим происхождением не кичился. Да, можно найти небольшие недостатки, но в целом Мацудара и Сома со своей задачей справились. Вечеринка прошла хорошо, порадовав собравшихся. Ни в кого конкретно пальцем тыкать я не буду, как и рассказывать о Сетсу какие-нибудь компрометирующие её вещи. Странные слухи предпочту не распространять. Что на вечеринке было, то там и осталось. Как говорится — Не обижайтесь, со всем уважением, госпожа Хаякава.

Во время беседы мне показалось, что она чего-то ждёт, украдкой поглядывая на коридор. Сделав вид, что поправляю стул, садясь поудобнее, развернул его так, чтобы тоже контролировать это направление. В какой-то момент, привлечённая нашими голосами, в гостиную зашла Сетсу. То, что это была ловушка, причём для неё, я понял сразу. Девушка была одета в очень короткие, облегающие шортики розового цвета и зелёную майку. На ногах клетчатые тапочки. Волосы собраны сзади в один пучок и закреплены простой резинкой. В глазах видна лень и лёгкое любопытство. На лице обычное выражение, — «В гробу я вас закапывала». Более того, заходя в комнату, не ожидая подвоха, приподняв край майки, она поглаживала пузико, в которое закинула йогурт, большую бутылочку которого держала в другой руке.

Наши взгляды встретились. Послышался щелчок невидимого выключателя. «Свет» в её глазах потух. Движения замедлились, стали какими-то «деревянными», скрипучими. По инерции сделав ещё несколько шагов, продолжая бездумно почёсывать живот, она остановилась, развернулась, причём голова поворачивалась с небольшой задержкой, до последней секунды, не разрывая зрительного контакта. Всё так же молча она покинула гостиную, причём, судя по звуку шагов, после того, как покинула область нашей видимости, стремительно переключила скорости передачи. Выглядело это так: шлёп… шлёп… шлёп-шлёп… шлёп-шлёп… шлёп-шлёп-шлёп-шлёп… шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-бух! Последнее — это донёсшийся до нас шум захлопнувшейся двери.