Меня зовут Синдбад Мореход

– Уйди, дура!
– Отплевываясь, оттолкнула товарку Инга, за что тут же получила от 'сестры' увесистый шлепок по заду.
– Я серьезно, отстань! Дай подумать!

– Ну и думай себе на здоровье - бука, а я пойду себе лошадку выбирать.

– Э-э! С чего это ты?!
– Сразу забыв про свои думы, вскинулась фройляйн.
– Я старшая сестра - я первая выбираю.

– Я тебя пригрела, когда ты уже подыхала, дала кров и пищу, и назвала тебя сестрой - значит я старшая.
– Вскинув подбородок, парировала рыжая.
– Кроме того, самоцветы на моей земле были найдены, так что я первая.

– Ну и пожалуйста. Выбирай.

– Безразлично сказала жрица, и с ехидством добавила.
– Все равно ты в лошадях ничего не понимаешь...

– Это я-то - ничего не понимаю, - Чуть не задохнулась от возмущения амазонка.
– Да у меня самой была чистокровная 'берберийка'! А ты-то хоть отличишь лошадь от мула?!

– Пфф! Да я, между прочим...

Ну, все, пока рыжие не выяснят, кто из них самая лошадиная лошадница, к ним лучше не соваться. Тем временем открылась дверь 'гардеробной' и из нее, как олени из загона, толкая друг друга, начали ломиться мастеровые. В самом помещении было душно, и отчетливо попахивало уборной, поэтому я только коротко кивнул Моисею, и тут же вышел. Почти вслед за мной вышла Углеокая, прикрывая свой носик кружевным платком.

– Августа, зачем же так пугать своих подданых,- С улыбкой в полупоклоне осведомился я.- что у них от страха даже недержание случилось.

– Я в отличии от тебя никого не пугаю, - Назидательно, с намёком на мой разговор с Родиком, произнесла Зоя.
– Просто сказала, что с ними будет, если вздумают бунтовать, и не подготовят все нужное в срок.

А ведь она не шутит! Вон, взять нашего Ивана Васильевича IV, который приказал ослепить строителей собора Василия Блаженного вообще ни за что, а просто, чтоб они не смогли построить ничего подобного. А тут считай целый бунт. Но как говорится в чужой монастырь... и чтоб уйти со скользкой темы поинтересовался.

– Императрица, а могу я нанять себе пару помощников, ну слуг там, или типа телохранителей?

– Своих бандитов, что ли во дворец хочешь привести?
– С подозрительным прищуром поинтересовалась, а скорее констатировала Зоя.
– только давай без этого твоего - жженого, а то он мне тут весь народ распугает.

– Да что вы такое говорите, Августа, какие бандиты?! Очень приличные люди, один даже ээ... Инга! Какой титул у Лейса?!

– Граф конечно!
– На лице фройлян было удивленное выражение - будто я, не знаю самых элементарных вещей.
– Кто же еще!

– Один даже граф, - Продолжил я обращение к Зое, и гордо добавил.- из королевского рода Кнютлингов!

– Кнютлингов?! Из Кнютлингов и не бандит?!
– Зоя набрала полную грудь воздуха и возмущенно продолжила.
– Да ты хоть понимаешь, о чем просишь?! А если он такой же одержимый, как половина его родни... А если он впадет в неистовство и порубит знатных придворных, или послов... Кто за это будет отвечать?!...

Блин! Ведь это же надо! Какая-то большая деревня, где все про всех знают все!

– Отвечать не придется!
– Твердо сказал я.
– Я полностью исцелил Эрика от этой напасти, и сейчас он совершенно не опасен.

– Ну, смотри!
– Выдержав паузу, ответила Углеокая, - Если что случится, тебя я еще как-то смогу прикрыть, а вот он будет полностью во власти префекта. Ну ладно, вопрос решен, я согласна, считай это платой за твой альбом. Только смотри, их жалование не предусмотрено дворцовыми расходами, так что рассчитываться будешь сам.

'Вот ведь, сквалыга августейшая,- бурлило во мне негодование.- Нашла себе бессребреника. Похоже, задаром во дворце пашу только я один'.

– И я не поняла - каких это лошадей делят твои девицы? Может, ты разъяснишь?

Не понял?! Это как так, вести полноценную беседу с одним, и вслушивается в разговор, других людей одновременно... Возможно под медитацией и я так смогу,... но какова!

– Это вам, дражайшая, лучше у них спросить. А я с вашего позволения откланяюсь - дела притом срочные.

Августа с гримасой ангельского терпения, усталым жестом, позволила мне удалиться.

А дело было действительно важным, мои призовые суда арестовали в порту, грозя немедленной конфискацией груза, если владелец не заплатит невероятную пошлину. Дело в том, что военный груз, не принадлежащий империи по какому-то закону от семьсот лохматого года, облагался налогом, равным трети стоимости груза. Прихватив с собой, на всякий случай Леонида с десятком гвардейцев, я направился в порт. Помпезное каменное здание 'портофлота' охранялось каким-то подразделением, если судить по галунам подчиненным таможне. Отсалютовав гвардейцем, охрана пропустила нас без вопросов. Обширная приемная на втором этаже была наполнена купцами и капитанами, которые по очереди подходили к четырем столоначальникам и решали какие-то свои бюрократические вопросы. Одна из дверей приемной вела в 'приемную номер два', к секретарю начальника. Там на диване восседал только один проситель, судя по одежке, чиновник высокого уровня. Секретарь, окинув взглядом вошедшую процессию, встал из-за стола, и с легким поклоном осведомился, чем он может помочь господам. На мое желание немедленно посетить его шефа секретарь сделал грустные глаза и ответил, что у господина Маркиана очень плотный график, и на ближайший месяц, все посещения расписаны. Но он, согласно регламента, может включить меня в список, и я буду заранее оповещен о времени моей аудиенции. Аудиенцию я себе устроил немедленно, сунув под нос секретарю - золотую буллу - контейнер содержащий печать Императрицы и одновременно мандат моих полномочий.

Маркиан - крупный мужчина, скорее даже разжиревший, лет пятидесяти сидел за столом, уставленным многочисленными блюдами. Прислуживала ему полноватая дурнушка. Ее увеличенный зоб и глаза навыкате, говорили о проблемах со щитовидкой.

– Александр Калеостро.
– Коротко представился я.
– Прошу извинить, что прервал ваш завтрак, но у меня дело чрезвычайной важности.

После того как прозвучало мое имя, чиновник на мгновение замер, затем быстро опустил взгляд, но мне на миг показалась, будто он полыхнул ненавистью. Маркиан взял кубок и не спеша, как будто наслаждаясь его содержимым, сделал пару глотков, одновременно с интересом разглядывая букашку, которая вдруг заговорила.

– Вот ты значит какой! Вежливый значит! А то такие про тебя ходят слухи... я бы, ничуть не удивился, если б ты открыл дверь головой моего секретаря. А с трапезой я уже закончил, и, кстати, в это время я уже обедаю - очень рано приходится вставать - дел невпроворот. Элия, прибери тут все.
– Обратился он к девице, и уже повернувшись ко мне, с гордостью пояснил.
– Моя дочь, следит, чтобы отец вовремя и хорошо питался, а какая умница и мастерица.... А ты не стесняйся, присаживайся на диван, и давай выкладывай свое дело.

Ну, я и выложил, сказав, что из-за досадной ошибки, и нерасторопности некоторых чиновников во дворце, арестован груз на самом деле принадлежащий империи. И что я уполномочен самой августой отдать распоряжение, чтоб этот груз немедля освободили.

– Напрасно ты юноша волнуешься.
– С отеческой улыбкой успокоил меня чиновник.
– Раз так, дык еще же лучше все вышло. Груз под надежной охраной, а раз он имперский, то не имеет значения, просто его выгрузят на военные склады, иди через конфискацию. Я тебе больше скажу - через конфискацию даже надежней. Сразу внесут в реестр - ни один гвоздь не пропадет.
– И доверительно добавил.
– И владельцу судов - выгода, ненужно тратится на разгрузку.