Мэри. Не герой моего романа

– Мисс Лодж, пожалуй, мне пора. Да и вас, наверное, уже ждут дома.

– До свидания, мистер Треверс.

– Прощайте! Всё-таки вы недооцениваете богатство и те привелегии, которое оно даёт в обществе, потому что у вас это всё есть от рождения.

И мистер Треверс ускакал, так и не обернувшись, оставив Мэри в недоумении вспоминать его последние слова. Она чувствовала боль и досаду. Девушка мучалась вопросом - чем она обидела мистера Треверса, что он так резко прервал их общение? Возможно ли, что он никак не мог забыть миссис Кронфорд и боялся, что она окажется такой же. Или? Резкая, как боль догадка пронзила мысли Мэри. Может быть он увидел, что всё зашло слишком далеко и решил остановиться, пока не поздно? Может его сердцем всё ещё владеет она? Расстроенная, в смятении чувств, Мэри решила подождать, пока следующая встреча с мистером Треверсом объяснит всё.

Глава 8.

Дни шли, а мистер Треверс так больше и не появился. Мэри мучалась, пытаясь понять, что она сделала или сказала не так. Почему он не приезжает? Но потом старалась удержать свои мысли. Он не обязан приезжать. Он, собственно, говоря прямо, не давал ей никакой надежды. Наверняка есть какие-нибудь дела, которые задерживают его. Но она томилась от неизвестности. Может быть он заболел? Новости не от кого было узнать. Очень часто к ним заходили миссис Кирк и миссис Уинсли, но они ничего про него не рассказывали, а она не спрашивала.

Однажды утром, после завтрака, Мэри поднялась в свою комнату, чтобы сделать запись в дневник, когда по аллее процокали копыта. Сердце её забилось так сильно, что готово было вычкочить из груди. Она забыла, что матушка пообещала никогда больше не принимать мистера Треверса, забыла, что может последовать за его приходом. Она опрометью бросилась вниз по лестнице.

В гостиной непривычно ярко для летнего дня горел камин. Миссис Лодж сидела у огня. Мэри показалось на секунду, что она видит краешек какой-то обгорелой бумаги, но тут матушка постучала кочергой по поленьям, пламя взвилось так сильно, что уже ничего невозможно было разглядеть. Тогда миссис Лодж встала и повернулась к Мэри. Кажется, она что-то хотела сказать, когда вошедший слуга доложил:

– Полковник Фарджел хочет видеть мисс Лодж.

Матушка тут же поднялась:

– Мэри, передай ему, что мне что-то нездоровится.

– Хорошо, матушка. Но что с вами? Может быть вам помочь, вызвать мистера Сайлеса?

– Нет, нет. Всё хорошо.
– И миссис Лодж поспешно вышла из комнаты. Если бы Мэри присмотрелась повнимательней, то увидела бы, что матушка выглядит как человек, которого мучает совесть за какой-то проступок. Но Мэри было не до этого. Мистер Фарджел хотел видеть её, именно её. Наверное, он знает, где мистер Треверс. Может быть, он даже что-то хочет передать ей от него.

Полковник вошёл в гостиную и после взаимных приветствий, спросил:

– А где миссис Лодж?

– Матушке немного нездоровится. Боюсь, она не придёт.

– Передайте ей пожелания скорейшего выздоровления. Но я, собственно, взял на себя смелость прийти, потому что мне кое-что надо сказать вам.
– Полковник подчеркнул слово "вам", а в душе Мэри появились какие-то смутные пока и непонятные предчувствия, как будто тучи, собрались перед грозой.

– Да, я слушаю.

– Мэри, если вам это важно, (а я думаю, что должно быть очень важно), мистер Треверс уехал.

– Как? Куда?

– В Индию. Он не оставил мне адреса, только записку со своими намерениями. Он писал, что у него остались какие-то дела там и он не знает, когда вернётся.

– Боже!
– Мэри пошатнулась, как от удара.

– Мисс Лодж, вам плохо?

– Не знаю.
– Она и правда не знала. Весь мир словно перевернулся. Зачем он уехал? Что она будет делать без него? А главное почему он уехал? Он равнодушен к ней? Значит она ошиблась и это было страшнее всего. Гроза разразилась и девушка осталась в одиночестве стоять под дождём и ураганным ветром. Что же ей делать?

– Мэри, хотите я найду его?
– Вывел её из оцепенения голос полковника Фарджела.

– Да!
– Выдохнула она и тут же устыдилась сказанных слов. Какое она имеет право даже интересоваться мистером Треверсом и тем более просить полковника, чтобы он его нашёл?! Треверс уехал, видимо, по своей воле, а значит и вернуться может только по своей. Она ошиблась, но это будет только её ошибка и больше ничего. Но сколько бы она не говорила себе, что это лишь её ошибка, легче ей не становилось. На сердце словно лёг тяжёлый камень, в висках застучало. Она понимала, что выглядит, наверное, глупо, что на неё смотрит Фарджел, но не могла ничего с собой поделать.

– Если я что-то узнаю, Мэри, то обязательно напишу вам. Наверное, Колин не знал, какую боль причинит своим отъездом, иначе бы он никогда не уехал.

– Вы так думаете?
– Спросила Мэри. Тёмные тучи уныния, прорезал солнечный лучик надежды.

– Конечно. Я знаю своего друга. Мужайтесь, Мэри! Я напишу в несколько мест в Индии, где он обязательно рано или поздно появится.

– Но нужно ли ему это, полковник? Важно ли это для него?

Фарджел промолчал и с жалостью посмотрел на девушку. Что он мог сказать? Они ещё некоторое время говорили на отвлечённые темы, чувствуя какую-то недоговорённость, а потом полковник откланялся.

После его ухода, Мэри выскользнула в сад. Ей надо было побыть в одиночестве. Боже, почему мистер Треверс уехал? Мэри не могла прийти в себя после этой новости. Она не имела права надеяться. Но могла ли она осуждать мистера Треверса, что некоторыми своими поступками он дал ей надежду и вознёс на седьмое небо от счастья? Его слова, его голос, его взгляд - всё, казалось, говорило о расположении к ней. Неужели она ошиблась, читая чужое сердце. Ведь ей казалось, что эти его явные признаки чего-то большего в его отношениях к ней были искренни. Если же всё это - неправда, если всё это - лишь игра её собственного воображения, то что ей теперь делать? Если он никогда не вернётся? Тогда её ожидает унылая жизнь, полная мрака, отчаяния и разочарования. В чём ей найти утешение? В том, что она честно выполняет свой долг и чиста перед Богом и людьми? Нет, это - слабое утешение. Мэри была достаточно избалованной девушкой, совсем не готовой к ударам судьбы и она не могла найти того утешения в религии, которое нашла бы всякая разумная и серьёзная женщина. Но судьба не спрашивает нас, когда надо нанести удар. И вот меч был уже занесён и кто, не зная, мог бы избегнуть его?

Она села на лавочку в полном смятении и горе и зарыдала. Её горе было настоящим, неподдельным и, казалось, не ведало утешения. Всё больше и больше она растравляла его, возвращаясь мыслями к словам и поступкам мистера Треверса. Никто не мог ей сказать, что она поступает неразумно. Но Мэри не могла найти утешения даже в слезах. Она встала и начала расхаживать по саду. Почему он уехал? Может быть, она чем-то обидела его? Может быть, полковник ошибался, и он не забыл ещё миссис Кронфорд? В сотый раз задавала она себе эти вопросы и не находила ответа.

Для Мэри потянулись долгие несчастные дни. Она не умела утешать саму себя, а друзей, желающих ей помочь - не было. Изредка заходил полковник Фарджел, качая головой и говорил, что отправил письма, но ответа не получил. У Мэри в голове уже всё смешалось. Ей было всё равно, что подумает мистер Треверс, лишь бы он узнал, как ей тяжело, как она страдает.

Она не могла найти облегчения даже в душевной беседе. Мег всё ещё была в Лондоне, а кроме неё подруг у Мэри не было. И, судя по всему, кузина не собиралась уезжать. Её отношения с мистером Скоттом становились всё определённее и двигались к своей логической развязке. В двух своих письмах, что получила Мэри, Мег писала с восторгом о мистере Скотте, уже не скрывая своей влюблённости в него. Она со смущением признавала, что чувства к мистеру Треверсу были поверхностны. Это скорее была потребность влюбиться в какого-нибудь джентльмена, наделив его сказочными чертами принцев из романов, чем настоящее чувство. Кузина спокойно восприняла слухи о влюблённости Мэри в мистера Треверса, только попеняла на скрытность девушки. Мэри же не могла не рассказать своей подруге хотя бы о краткой доле тех чувств, которые испытывала. Она соблюдала осторожность, но боль рвалась на бумагу. И, наверное, Мег, несмотря на своё легкомыслие и недальновидность что-то всё-таки почувствовала.