Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
Закатив глаза, Аврора подползла к нему вплотную и по-хозяйски положила его руки себе на талию.
— Просто подыграй мне, Абрахас, это весело, — в её голосе слышался укор, но в то же время, необъяснимое веселье, вводящее его в ступор. — Ты поможешь мне с эссе по трансфигурации? — повторила она просьбу, сделав щенячьи глазки.
— Разве тебе когда-либо нужна была помощь в трансфигурации? — не замечая, как поддаётся на провокацию, ответил он вопросом на вопрос, продолжая таращиться на восставшую из прошлого Аврору Уинтер — странную, но забавную девочку с Рэйвенкло; во рту пересохло от необъяснимого волнения. — Для чего ты это делаешь?
Она улыбнулась и осторожно прислонила чуть испачканную землёй ладонь к его лицу.
— Приглашаю тебя на свидание, разве не понимаешь? —
— Чего? — голос Абрахаса чуть надломился от неожиданности. — Аврора… Прекрати нести чушь, и сними эту шапку, у тебя уже лоб мокрый.
Она чуть отстранилась от него и глубоко вздохнула; стянув шапку с успевших взмокнуть спутанных волос, она плюхнулась на землю и посмотрела на мужа грустным взглядом.
— Я просто хотела… Немного повеселиться, — отрешенно разглядывая основание куста смородины, пояснила она. — Как давно мы гуляли в Хогсмиде и…
Она выглядела такой расстроенной, точно её гениальный план провалился, а так, видимо, оно и случилось. Аврора почесала грязными пальцами нос, на котором остались тёмные следы, и невесело улыбнулась, продолжая говорить что-то о том, чего ей не хватает в жизни и попытках с этим бороться. Что она виновата в том, почему он завёл любовницу, но Абрахас не слушал, разглядывая её глупый наряд и идиотские гетры с небывалым зверьём — он смотрел на её неопрятные волосы и сминаемую в руках лимонную шапку, ставшую, наверное, визитной карточкой Авроры в Хогвартсе. Серые глаза секунду назад были живыми и тёплыми, как когда-то, а теперь в них закрепились расстройство и тяжелая тоска, словно только сама Аврора была виновата во всех неудачах…
Ощутив себя полнейшим придурком с симптомами заторможенности мышления, он будто прозрел. Полетт, наверное, сыграла решающую роль в их неудачливой семейной жизни, но она появилась из-за него… Абрахас не мог больше слушать бессмысленных извинений за то, что Аврора не делала, и в чем был виноват только он и, взяв её за руку, просто притянул к себе, зарывшись носом в спутанные светлые волосы.
— Если ты когда-нибудь простишь меня, я всё ещё хочу надеяться на попытку жить счастливо… — пробормотал он горько, в неуверенности, разобрала ли она его слова. — Аврора, что я должен…
— Я люблю тебя, Абрахас, — прошелестел над ухом тихий, подобный шелесту ветра среди высокой травы, голосок, заставивший его осечься на полуслове.
Он резко отстранился, ощутив, что может пропустить нечто важное, если сейчас войдет в ступор, и заглянул в её увлажнившиеся глаза:
— Правда… — тихо добавила она. — Ой, что-то в глаз попало, — Аврора осторожно провела мизинцем под нижним веком правого глаза и громко втянула воздух носом.
— Я тоже тебя люблю, Аврора, — будто сквозь самый прекрасный сон ответил он, чувствуя, как по его щеке катится предательская слеза.
Если бы когда-нибудь кто-то спросил Абрахаса, какой самый счастливый момент был в его жизни, он бы без промедлений ответил, что тот, когда жена впервые за долгие годы супружества призналась ему в любви, стоя на коленях под кустом смородины в идиотском наряде и с запачканным землёй носом…
*
Спасибо товарисчу Ирине Власовой за замечательные рисунки еще раз.
Спасибо Фате Моргане за новые иллюстрации, надеюсь, эта глава даст тебе идею для новых)))))
Все иллюстрации в группе: http://vkontakte.ru/chemicaldancers
========== Старые друзья ==========
— …Мой отец вряд ли согласится провести приём в своём поместье, — рассудил Цигнус, поглядывая на собеседника; побарабанив пальцами по столу, он задумчиво посмотрел на прислонившуюся к краешку комода Друэллу со сложенными на груди руками и задумчивым взглядом. — Сомнительные личности в кругу нашей семьи не слишком-то приветствуются.
В ответ донесся
шумный выдох, в нём присутствующим на миг послышался неопределенный рокот, будто какой зверь зарычал, но никто не придал этому значения, лишь Белла, притаившаяся в коридоре, завороженно припала к замочной скважине и попыталась расслышать то, что говорит пришедший в гости незнакомец с черными как ночь волосами и неестественно бледным лицом, с которого на неё смотрели настолько тёмные глаза, что в них ничего не отражалось. Плакса Нарцисса заверещала, как резаная, и едва не упала с маминых рук, когда увидела этого странного человека, да и Меду быстро отправили играть с эльфами. Белла чаще всего была предоставлена сама себе — но нет, это не из-за самостоятельности не по годам, а скорее из нежелания взрослых нарываться на её крутой нрав. Эльфы, пытавшиеся завлечь юную мисс игрушками, ходили в синяках, если ей что-то не нравилось в их поведении. Никто не мог понять её увлечений. Вместо того чтобы на правах старшей присматривать за сёстрами и играть с ними в куклы, Белла предпочитала гулять в саду, собирая красивых жучков и отлавливая бабочек.— Сомнительные личности? Ты считаешь древнейший чистокровный род Лестренджей сомнительным? — голос незнакомца имел лёгкую хрипотцу, Белле показалось, что мужчина простужен. Как же его угораздило заболеть в такую чудесную летнюю погоду? Наверное, до посинения губ перекупался в какой-нибудь речке… — Неужели ты не слышал о них, Цигнус?
— Слышал… — подтвердил тот, припоминая давнишние дела отца. — В особенности, об их лояльности по отношению к Грин-де-Вальду. Многие до сих пор помнят… — неопределенно завершил Цигнус. — Насколько я знаю, ты был в неплохих отношениях с отцом Абрахаса Малфоя, он мог бы оказать тебе поддержку. Уилтшир — дивное место для проведения банкета, хотя… Ты так и не назвал своих целей, Том. Зачем ты связался с Лестренджами? Это не лучшая компания…
Друэлла прекрасно помнила это лёгкое недовольство с примесью презрения, с каким на её мужа смотрел Том Риддл — тот, о котором уже все забыли, — лицо непроницаемое, но взгляд прямой, чуть с прищуром — так он глядел на особенно провинившихся студентов во времена своего ученичества, но чаще, на людей, которые ему неприятны. О его возвращении сообщил брат Друэллы — Йен, судя по всему, поддерживавший с ним связь на протяжении долгих девяти лет его отсутствия. И теперь он здесь, пришёл не просто в гости, а сразу же просить о поддержке в достижении пока неясных целей. Что ж, в этом был весь Том Риддл и, надо сказать, он ни капли не изменился, разве что лицо его стало еще более худым, бледность больше не подчеркивала его притягательную потустороннюю красоту, а напротив, этот оттенок зелени превращал его в измученного дальней дорогой скитальца. Взгляд черных глаз стал более цепким и колючим.
— Лестренджи — великие ученые, давшие миру множество новых открытий в области зельеварения, артефактологии и Тёмных искусств. Инкогнито, конечно же… Но некоторые посвященные об этом знают. Пора им выйти из подполья и доказать право на место в этом мире…
Покрутив ложкой в чашке чая, Цигнус сосредоточенно взглянул на старого друга, задумав перевести тему:
— Слышал, ты снова хотел устроиться в Хогвартс преподавателем ЗОТИ… — но он проглотил следующие слова, глядя на Тома, вокруг которого будто сгущались тучи, и темнела аура. — Директором Дамблдора сделали… Диппет уже совсем плох стал… Я просто хотел поинтересоваться, зачем тебе это? Неужели тебя до сих пор интересует место в Хогвартсе? Тем более, под началом Дамблдора…
— Белла, немедленно прекрати подслушивать старших! — рявкнула Друэлла, стукнув по комоду ладонью, хмуро глядя в небольшую дверную щель, в которой виднелся тёмный глаз, пропавший из виду сию же секунду.
— Мамочка, я просто хотела взять из комнаты свою игрушечную волшебную палочку… — донёсся опечаленный голосок, настолько честный, что у Друэллы ёкнуло сердце. — Я только возьму её и уйду…
— Друэлла, ты должна быть помягче с Беллой. Входи, дорогая, — пригласил Цигнус и с улыбкой поглядел на старшую дочь, к которой он испытывал особенно нежную привязанность за схожий с его собственным характер.