Merry dancers: продолжим?

«Удачи на экзаменах. Абрахас», — гласила строчка фирменным витиеватым почерком фирмы «Цветы в ваш дом», уже знакомым Авроре по прошлым посылкам. В её комнате ещё не завял предыдущий букет не менее прекрасных орхидей, присланных Абрахасом без особого повода. Она знала, что сейчас поднимется из-за парты, на автомате закроет учебники и с нестираемой гордой улыбкой пройдёт мимо заинтересованных девушек, держа в руках потрясающей красоты букет, принимая слова восхищения; отправится до своей комнаты, непременно привлекая к себе всеобщее внимание, а там… Поставит розы в новую наколдованную вазу, улыбка спадет с её лица, а цветы еще неделю-две будут напоминать о несбывшихся мечтах и утерянной свободе, улетевшей как птица в распахнутое окно…

Абрахас не скупился на подарки, частенько присылая милые сувениры и каталоги с одеждой, а так же буклеты лучших салонов красоты Кёльна, где всё было оплачено заранее, не оставляя не нуждающейся во всём этом Авроре выбора и права на непосещение. Будущий супруг лишь делал то, что от него требовал статус, балуя невесту приятными мелочами, судя по всему, по наставлению разбирающейся в женских предпочтениях матери. Урсула была единственным человеком, кто знал, как тяжело приходится подруге, что, изображая наигранное счастье и беззаботность, та едва находит в себе силы не расплакаться, а на неприятные издевки Отто Хольстейна отвечать с высоко задранным носом.

Малфои жертвовали академии совсем нехилые суммы, и Аврора с возмущением замечала, что профессора стали заискивать перед ней, заводя непринужденные беседы в коридоре, комендантша предложила отдельную комнату, от которой, впрочем, она отказалась, а в табеле успеваемости как по волшебству стали появляться высшие баллы. Вокруг неё постоянно роились студентки, набивающиеся в подруги, некоторые сочли Аврору равной себе по статусу и даже выше, ведь их брендовые кошельки звенели галеонами, а к имени прилагалась та или иная приставка. Молодые люди — и те иногда злоупотребляли дружелюбностью, в шутку называя её леди Аврора, отчего той приходилось стискивать зубы и сжимать кулаки, чтобы не послать всё к чёртовой матери. Бесконечный фарс с калейдоскопом налипающих на лицо масок совсем изматывал её, но, несмотря на всё это, она стала выглядеть определённо лучше — и не только благодаря косметике, постоянным массажам, посещениям цирюлен — физически Аврора ощущала себя хорошо, набрала вес и приобрела утерянный румянец. Урсула тактично не осмеливалась подкалывать её, что грядущая свадьба, назначенная на середину июля тысяча девятьсот сорок восьмого года, то есть, через каких-то шесть месяцев, благотворно на неё влияет, однако и без неё находились умники.

Разговоры о Томе были запрещены, словно под страхом смерти, и подруги никогда не поднимали эту покрытую мраком тему. Время текло столь незаметно, что Аврора порой и не замечала, как ставит в конспектах число задним месяцем, и как за окном меняется погода, а на тополе, заглядывающем в окно аудитории древних рун, набухают зеленеющие почки. Как ярко и по-весеннему начинает греть солнце, и оживляется студенческий городок, подверженный буйству гормонов и чудесной погоде. Каждые вторые выходные, равно как Рождество и Пасха в Британии остались в воспоминаниях лишь мельком. Аврора плохо помнила и Новогодний приём в доме Малфой, когда ей вместе с Абрахасом и его родителями пришлось принимать гостей в своём будущем доме. Арабелла провела с ней немало времени, обучая этикету и манерам высшего общества. Она, конечно, замечала безучастность будущей снохи, но была вполне довольна её успехами, отмечая, что молчаливость и скромность может сыграть им на руку. Похоже, что леди Малфой была женщиной чуткой и действительно прониклась к Авроре симпатией, лорд Малфой же иногда мог и упрекнуть в чём-то, но относился к ней вполне сносно, в большинстве случаев давая наставления на путь истинный, если смущенная знаками внимания его сына невестка отстранялась от легких объятий и не проявляла к Абрахасу должного интереса. Абрахас же всё прекрасно понимал, он никогда не показывал, что как бы дорога она ему ни была, являться её женихом было несколько неуютно и некомфортно. Долгие вечера выходных, а также зимних и пасхальных каникул они проводили наедине, покинутые нашедшими «важные дела» родителями, не выезжающими из Британии, когда здесь находилась Аврора. Они тщательно следили за будущими супругами, не теряя бдительности, и постоянно подталкивали их друг к другу.

Конечно, неловкость не могла не присутствовать при уединенных беседах, но, в целом, в их отношениях практически ничего не изменилось. Стараясь узнать друг друга лучше, правда они и так знали практически всё, Аврора и Абрахас часами гуляли по зимнему саду, изредка играли в снежки, бывало и валялись в сугробах, засыпая друг друга пригоршнями рыхлого снега, однако никогда больше не целовались и не позволяли себе выходить за рамки привычного поведения, хотя прекрасно знали, что после свадьбы завершением ритуала обязательно должна будет стать первая брачная ночь. Они никогда не поднимали этой темы. Иногда они подолгу молчали, делая вид, что увлечены каждый своей книгой, изредка играли в волшебную монополию, когда в гостях появлялись Друэлла с Цигнусом или Чарис с Каспаром — в семье последних совсем скоро ожидалось пополнение.

Аврора менялась — и эти перемены Абрахасу были совсем не по душе; чтобы развеселить её, приходилось прикладывать немало усилий, предаваться воспоминаниям о проделках студентов в Хогвартсе, чему угодно, лишь бы увидеть хоть какое-то подобие улыбки. У неё практически не осталось милых странностей, да и вообще Аврора стала какой-то неживой, точно вылепленной из воска статуей, неспособной на проявление эмоций. Чем утончённее, благовоспитаннее и манернее она становилась, тем холоднее становился взгляд серых, словно чуть припорошенных снежной пылью, глаз. Она без сожалений рассталась со своими неимоверно длинными космами, как брезгливо называл их лорд Малфой, приобретя ухоженные, блестящие волосы чуть ниже лопаток. С острыми чертами лица и матовой кожей, лишенной загара, Аврора стала идеально вписываться в каноническую внешность аристократии, а пошитые точно под неё платья, хоть и безумно шли ей, но отчего-то делали менее привлекательной для Абрахаса, обвиняющего себя за то, что от прежней Авроры оставалось всё меньше и меньше. Она превращалась в куклу, которую так любила наряжать его мать, и отличное средство для создания видимости человечности и приближенности к простому люду для отца.

Однажды Абрахас подарил ей золотые серьги с рубинами и изумрудами, рисующими спелые ягоды клубники, но так и не увидел украшений в её ушах, в которых всегда теперь блестели гвоздики фамильных бриллиантов.

Из Кёльна ему писала отчаявшаяся вернуть прежнюю подругу Урсула, сетуя на то, что не может с ней справиться, и Аврора стала совершенно безразличной ко всему, лишь иногда проявляющей язвительность. Показное счастье и манерность в академии будто вросли в её натуру, и она всё больше отдалялась от Урсулы, находя аристократичную группку студентов, вившихся вокруг нее, более подходящей своему имиджу. Даже при Уши Аврора в последнее время не позволяла себе лишних проявлений эмоций, жила точно на автомате, совсем перестала жаловаться на судьбу, плакать, частенько подолгу выбирала наряд на вечер, крутясь перед зеркалом, только подобным поведением было сложно обмануть близких, знающих её людей.

***

Виктория и Аника Блэк, приглашенные на девичник, пребывали в тихом ужасе от разительных перемен полюбившейся им когда-то забавной девчушки, Друэлла с Вальбургой, напротив, нашли эти изменения положительными и провели вокруг Авроры весь вечер. Уши, чувствующая себя в обществе благовоспитанных девиц не в своём котле, тихонько сидела в уголочке, поглядывая на кружевное безумие приглашенных, устроивших вечеринку в довольно откровенных пеньюарах. Девушки наряжали виновницу торжества в разнообразные комплекты. После нескольких бутылок эльфийского вина в просторном зале Малфой-мэнора, ставшего местом проведения ребяческого таинства последнего незамужнего дня, начались бои подушками: в них приняла активное участие и Аврора, от которой Урсула уже и не ожидала увидеть хоть каких-то искренних эмоций. Она довольно сильно дубасила визжащую Вальбургу так, что подушка разорвалась и выпустила облако белоснежных перьев, в котором весело прыгали сходящие с ума аристократки. Уши насильно втянули в это безумие Аника и Виктория — самые приятные из чокнутых девиц. Две французские представительницы со стороны жениха — до невозможности чопорные и высокомерные — и те спустя время поддались общему настроению.

Мальчишник проходил в другом крыле поместья, и Арабелла Малфой зорко следила за тем, чтобы мужская и женская половина никак не контактировали, однако сама в процессе не участвовала. Несмотря на запреты, бдительных эльфов, изрядно подвыпивший вражеский десант все же каким-то одному ему известным способом прорвался сквозь «баррикады» и едва не потерял дар речи, увидев прелестных ангелов, усыпанных перьями со своих иллюзорных крыльев, разодетых в чудесные прозрачные одеяния, едва прикрывающих самые выдающиеся места.

— Мерлин, я попал в рай! — воскликнул Каспар пораженно.

Ангелы разом обратились в яростных фурий, пронзительным визгом и прицельным метанием разнообразных попавших под руку предметов пытающихся заставить десант ретироваться. Десант, однако, застыл с открытым ртом, игнорируя летящие в него снаряды, пока не согнулся пополам, когда чуть ниже пояса ему прилетела черепаховая щетка для волос. Девушки, прекратившие дикие визги, схватились за животы, так как никогда не слышали такого писка от представителя мужского пола, равно как и последовавшего за писком колоритного набора уничижительных эпитетов (все — также сплошь ниже пояса) в адрес своих интеллектуальных способностей.

Появление Каспара стало самым фееричным, без преувеличения — переломным моментом девичника, ибо дальше начало происходить нечто невероятное: девушки безоговорочно одобрили идею мстительной Урсулы, потирающей ладони в предвкушении, и оставили его в своей компании с одним условием…

Вошедшая с проверкой Арабелла застыла в изумлении, глядя на появившуюся среди участниц феерии новую девушку в бигудях на короткие волосы и с длинными, черными, как смоль, пушистыми ресницами, — такую страшненькую, что она сначала опешила, решив, что кого-то заколдовали, заставив щёки и подбородок «жертвы» обрасти щетиной. Разгадку дали волосатые ноги с ярко-малиновым педикюром, торчащие из-под прозрачного пеньюара. Ещё никто и никогда не слышал такого искреннего смеха из уст леди Малфой, а довольные девушки демонстративно продолжали экзекуцию Каспара косметическими средствами — выплывшая из соседней комнаты Аника, ехидно смеясь, несла в одной руке длинные полоски ткани и что-то дымящееся, подозрительно напоминающее воск для эпиляции, в хрустальной вазочке для варенья — в другой. Юноша, ничуть не стесняясь, то и дело поглядывал на завершающую накручивать его волосы на бигуди мисс Вебер, точнее, на отдельные её части. Мало того, он был безбожно пьян.