Мертвое наследие
Шрифт:
— Дорога сюда всех нас уровняла, — возразил я. — Не стоит раздавать приказы и, тем более, бросаться угрозами. Я их не боюсь.
— И правильно, — мужской уверенный голос неожиданно раздался со стороны лестницы, давая понять, что в комнате скоро появится новое действующее лицо. И с каждым своим шагом незнакомец вбивал слова пророчества, словно гвозди в доску:
Пахарь, воин, шут, король,
Вор на плахе иль палач,
Смехотворна твоя роль,
Нити держит только Ткач.
Я сделал несколько шагов в сторону, чтобы не оказаться к лестнице спиной. Наконец фигура, закутанная в лёгкий дорожный плащ серого цвета, вошла в зал. Обычный человек, среднего роста, с короткой, но практичной стрижкой, лет тридцати пяти, может
— «Слуга Отрёкшегося», — подтвердил он мои опасения. — «И его связь со своим хозяином сейчас куда сильнее, чем у всех встреченных нами ранее.»
Лицо Полемы и вовсе посерело, но она нашла в себе силы ответить:
— Ткач давно запутался в своей паутине, да так, что сам отрёкся от своего имени. И ему, и всем его слугам уготовано место в Бездне!
— Спор не имеет смысла, — мужчина по-прежнему не торопился нападать на нас. — Всё, что от вас требуется — решить, хотите ли вы получить Его заветы, или нет. Разве не для этого вы здесь?
— А если мы передумали, то сможем просто уйти? — с издёвкой спросила волшебница.
— Боюсь, что этого я допустить не могу.
— Так я и думала. Тогда не вижу смысла продолжать разговор. Мазай, решай на чьей ты стороне!
Легко сказать. Силы у меня оставалось ещё половина. Но не думаю, что это может хоть на что-то повлиять, так как я не увидел в руках слуги Отрёкшегося окроплённого кровью камня. Это его храм, и вполне возможно, что он здесь действует в обход общих правил. Тогда у нас с Полемой просто нет шансов, если, конечно, у неё самой не припасён какой-нибудь козырь в рукаве. Сама она, кстати, ещё мгновение назад не скупилась на угрозы в мой адрес, и никто не даст гарантии, что она не вернётся к ним вновь, как минует опасность. Но эти двое хотя бы не якшались с демонами, чего нельзя было сказать про колдунов ковена. Так что выбор хоть и не очевидный, но, наверное, безальтернативный.
За ту секунду, что мысли молниями пробегали в моей голове, что-то для себя успел решить и Шен.
— Я согласен! — крикнул он, делая шаг вперёд. — Я готов узнать правду и нести её людям.
Слуга Отрёкшегося спокойно кивнул, а Полема от такой патетики скривила лицо, хоть и сама недавно толкала парня на нечто подобное. Я же попытался одёрнуть парня, шагнув за ним, но был впечатан в стену позади себя. Никакой щит не остановил удар тёмного мага, и сырая сила просто вминала меня сейчас в каменную кладку. Дышать стало трудно, рёбра затрещали, а в глазах поплыли мушки, говорящие, что я на гране того, чтобы и вовсе потерять сознание. Мутнеющим взором, я увидел, как спутник Полемы выхватил свой огромный меч и ринулся в бой. Как сама она за его спиной попыталась что-то наколдовать, но и её отшвырнуло в дальний угол.
Давление ослабло, и я сполз на пол. На трясущихся ногах я попытался встать, но зашёлся в приступе кровавого кашля. При каждом содрогании в груди нещадно отзывалось дикой болью. А в голову уже лез вездесущий шёпот, от которого нельзя было укрыться. Камень… Где камень? Мысли путались, и желание разыскать древний артефакт, который я скорее всего выронил, становилось всё менее чётким. Нужно найти… Но зачем? Ведь мне так плохо! А голоса заберут мою боль и избавят от одиночества, наполненного безысходностью. Вся жизнь в конечном счёте тлен, а мир лишь чёрный пепел…
— «Очнись!» — зов Беса попытался пробиться в сознание, но шум других голосов был слышан куда громче. — «Тебе нужен смысл? Тогда возьми мой голод!»
У меня не было сил сопротивляться, но остатки моего «я», ещё не успевшего окончательно раствориться в потоке чужих желаний, дали добро. Вдруг жажда получить что-то способное хоть на мгновение утолить извечный голод обрушилась на меня
как ведро холодной воды. Я на секунду вынырнул из своей смиренной апатии и, проморгавшись, увидел шершавый камень, лежащий прямо передо мной. Только сейчас я понял, что он уже на две трети окрасился в тёмно-бордовый цвет. Ещё немного, и он перестанет меня защищать от чёрной печали. А она уже стремительно возвращала себе утраченные позиции, подавляя даже волю и желания Беса.Ухватившись за артефакт, я мысленно отдал приказ Бесу разорвать нашу связь, ибо она разрушала моё сознание не хуже местной напасти. И на этот раз Бес не стал своевольничать и отступил. Я смог подняться и оглядеть зал, но тут же был вынужден вступить в бой.
Прямо в меня летел живой снаряд в лице облачённого в доспехи стража Полемы. Чудом среагировав на такую угрозу, я сместился в сторону, выставив «баклер», которым отвёл приходящийся по касательной удар. Воин врезался во всё ту же многострадальную стену, от которой я сам отлип буквально мгновение назад. Даже от такого простого заклинания запас существенно просел, а руку обожгло в миг нагревшимся камнем. Вот хрень!
Тем временем, в зале творилась какая-то лютая дичь.
Зиккурат встретил Джебуса обволакивающей темнотой. Вторая луна не так давно ушла с небосклона, оставив древнее сооружение без толики света. Маг не шёл наугад, он следовал за словами другого слуги их общего господина, оставившего своё послание много столетий назад. Даже удивительно, как сильнабыла его вера, и вера всех тех, кто нёс эти знания сквозь тысячелетия забвения. Джебус не знал всего, и не хотел знать. Но даже ему была понятна цена такого служения. Как и возможная награда за такую преданность.
Перед тем, как отправить его в путь, патриарх передал ему свой артефакт — жемчужного паука, свисающего с тонкой цепочки словно с собственной паутинки. Он выглядел таким изящным и хрупким, что страшно было брать в руки. А ещё Джебус помнил слова главы ковена:
— Господин отрёкся от своего прежнего имени, но нити всё ещё слушаются его. Этот кулон станет твоей связью с ним и приведёт тебя к цели. А когда наступит время, поможет свершить задуманное.
А ведь патриарх знал всё наперёд. И место, и время. И даже то, что Джебусу уготовано найти в конце пути. Не знал он лишь одного — самого Джебуса. Вопросы веры и преданности мага волновали куда меньше, чем прочих посвященных. Перспективы и выгоды были куда важнее служения самого по себе. Но сейчас его интересы совпадали с интересами ковена, и потому он честно отыгрывал свою роль.
С самого первого дня он не принимал никакого активного участия в походе за наследием, лишь выжидал, когда все действующие лица сами определят достойных среди них. Кто он такой, чтобы дёргать за ниточки той паутины, которую сплёл его далёкий предшественник ещё во времена Раскола? А может то и вовсе был сам Ткач. Поэтому, спускаясь сейчас по лестнице, он уже слышал голоса тех, кого привела сюда судьба. А некоторых злой рок.
Слова пророчества как-то сами собой ложились на его монотонный шаг, а с каждой пройденной ступенью он ощущал, как крепнет связь с Господином. Заёмная сила вливалась в него, и, казалось, зачерпни из источника, и он тут же наполнится вновь. Наверное, так себя ощущает истинный мастер, или даже магистр, до ранга которых Джебус пока не добрался. Но хоть на это время он сможет себя таковым ощущать. И это было… приятно.
Четверо собравшихся в зале смотрели на него, а он на них. Он чувствовал их напряжение, опасения, но не страх. Даже мальчишка взирал на него без ужаса, скорее даже с затаённой надеждой.
— «Я хочу поговорить с ним», — услышал он в своей голове, и это был первый раз, когда Господин обратился к нему лично. А Джебус вдруг понял, что с тех пор, как он принял от патриарха кулон, все его секреты таковыми не являются. — «Исполни, что должно, и получишь награду», — будто в подтверждение добавил голос.