Мертвые не разговаривают

Охранник стоял вплотную, вцепившись Андрею в грудки. В его иссиня–черных глазах сверкала ярость. Морщины шевелились, точно клубок копошащихся червей.

— Я сказал – сиди здесь! — прошипел он и оттолкнул Андрея от себя. Тот отлетел к прилавку с кассовым аппаратом, сильно приложился спиной, но чудом устоял на ногах.

Сон?! Снова сон?!

Охранник снял с пояса дубинку.

— Я сломаю тебе ноги, — проговорил он. Спокойствие, вернувшееся в его слова, заставило попятиться. — Зачем тебе ноги? Ты попал в аварию, убил человека – убил свою подругу, а все еще ходишь. Это несправедливо. Не находишь?

— Я сам решу свои проблемы, — Андрей бросал отрывистые взгляды на прилавок, выискивая хоть что-то, чем можно защититься. Впрочем, собственные дрожащие руки и спазмы по всему телу вряд ли позволят ему оказать должное сопротивление.

— Такие, как ты, их даже не видят. Торопитесь. Всегда торопитесь. Скажи – экономия минуты так важна? Важнее чьей-то жизни?

— Что? — Андрей продолжал пятиться вдоль прилавка, а охранник все наступал. Неспешно, но неотвратимо.

— Не понимаешь? Ты – убийца. А убийца нуждается в наказании. Жаль, официальное правосудие не способно воздать тебе в полной мере. Это ничего. Всегда есть те, кто встанет на сторону закона. Настоящего закона, а не того убожества, о которое вытирают ноги ублюдки вроде тебя. Хочешь изменить страну – начни с себя.

Андрей откинул крышку прилавка, перевалился за него. В боку ужасно кололо, во рту снова появился кислый привкус.

— Боишься? Это хорошо. Но бояться следовало раньше, когда садился за руль. Когда чувствовал себя королем дороги.

— Вы потеряли кого-то в аварии? — осенило Андрея.

Охранник криво ухмыльнулся.

— Разве это так важно?

Неуловимо быстро он замахнулся дубинкой и обрушил ее на прилавок, сметая с него все. На пол полетели газеты и журналы, посыпалась какая-то мелочевка, загрохотали металлические держатели.

Андрей рванул полуоткрытую дверь, ввалился в полумрак.

— Они были всем для меня! — неслось вслед. — Всем!..

Опираясь о стену, он быстро миновал короткий коридор – и оказался… наверное, это можно назвать небольшим складом. На деревянных стеллажах стояли коробки, лежали какие-то упаковки. У одной из стен застыл большой двухдверный холодильник. Вроде бы самый обычный, только подрагивающий, будто перед ним из пола бил поток горячего воздуха.

В центре складской комнаты стоял стол с небольшими пластиковыми контейнерами, в которых обычно носят еду. Рядом с контейнерами, накрытое белым полотенцем, застыло что-то круглое.

Арбуз?

За спиной раздались твердые, по–прежнему неторопливые, шаги.

Держась за бок, покалывание в котором разрослось пожирающим плоть жаром, Андрей направился через склад к выходу. Взгляд неотрывно приклеился к массивной металлической двери. Если она заперта – можно заказывать отходную.

Дверь не была заперта. Ее даже не пришлось открывать – распахнулась сама перед самым носом Андрея, чуть было не влепившись тому в лицо. Хорошо, успел поднять руки. Звук гулкого удара наполнил небольшое помещение. Кости рук будто разлетелись мельчайшим крошевом. Андрей вскрикнул, отшатнулся.

В дверном проеме стоял молодой человек, в поношенных джинсах и легком свитере с закатанными рукавами. В руках, затянутых резиновыми перчатками, он держал большой тесак темной стали.

Увидев Андрея, незнакомец остолбенел. Его глаза забегали, точно у крысы, попавшей в ловушку.

— Что вы здесь делаете? — наконец произнес он. — Это служебное помещение.

— Ваш охранник хочет меня убить, — прокашлял Андрей. Он с трудом удерживал норовившее ускользнуть сознание. От боли хотелось кричать, хотелось выть. На ее фоне все потуги страха опутать сознание липким коконом терпели неудачу.

— Правда? — незнакомец шагнул в комнату, закрыл за собой дверь. — Значит, вы тоже были неосторожны… Хотя нет, папа всегда видел таких, как вы, насквозь. Самоуверенность иногда играет плохую службу, — он вздохнул, потом заговорил громче, но обращался уже не к Андрею, а к кому-то за его спиной. — Скольких?

— Одну!

Андрей отшатнулся, пятясь, отступил, стараясь поймать в поле зрения сразу обоих говоривших.

— Немного, — кивнул парень с тесаком. — А сам не сдох. Где справедливость?

— Она здесь, — ответил ему охранник с противоположной стороны комнаты. — Ты знаешь, во что они превращаются? — обратился к Андрею. — Знаешь?

Тот молчал. Попасть в клещи к двум психам – отличное продолжение дня.

— Покажи ему…

Молодой человек чуть опустил голову, посмотрел на Андрея исподлобья, потом провел пальцем по лезвию тесака.

— Острый, — проговорил шепотом.

Андрей схватил с полки пару банок с каким-то коктейлем. Не оружие, но хоть в голову попробовать запустить.

Но на него не нападали. Парень поднес тесак к собственному горлу, а потом, медленно подняв подбородок, провел по коже. Раз, другой, третий… Кровь тугими струями вырывалась из все расширяющихся разрезов, падала на пол, стеллажи. А сумасшедший со взглядом крысы улыбался. Его свитер уже пропитался кровью, лицо покрылось темными разводами, а губы не переставали кривиться в самодовольной усмешке.

Наконец его движения замедлились, из них исчезла прежняя уверенность. Пару раз тесак скользнул по груди, раз – по подбородку. Скользящие движения темной стали уже наверняка перебили все артерии, добрались до позвоночника.

Сумасшедший парень замахнулся в очередной раз, но руки больше не слушались его – упали вдоль тела. Он стоял еще несколько секунд, покачиваясь из стороны в сторону, наблюдая за Андреем пустым взглядом забрызганных кровью глаз, а потом рухнул на спину. Тесак загрохотал по полу.

Тишина.

Мгновения гнетущей, напоенной запахом крови тишины. Андрей тяжело дышал, но молчал. Для него смерть одного из психов – неплохая новость. Шансы выбраться с заправки живым немного увеличились. Он сделал шаг к металлической двери. Сторож никак не отреагировал на его движение.

Еще шаг.

Сколько же крови… Бордовая лужа растекалась густым пятном, центром которого служил раскромсанный провал в плоти еще недавно живого человека.

Шаг.

Лужу не удастся обойти. Расплылась слишком сильно.

Он еще раз посмотрел на охранника. Тот будто в каменную статую превратился. Кажется – даже не дышит.

Плевать, пусть хоть вскроет дубиной себе голову.

Андрей ступил в поблескивающую в свете ламп дневного света жидкую массу. Глаза вскрывшего себе горло парня, до того закрытые, распахнулись. Его рука дрогнула, метнулась к ноге Андрея, но тот оказался быстрее – в один прыжок миновал окровавленное тело и оказался возле металлической двери. Дернул за ручку. Та даже не пошевелилась, точно заваренная снаружи.