Мертвый лед
Шрифт:
Он перестал сексуально надувать губки и нахмурился на меня.
– Ты уверена, что можешь управлять всеми вокруг с помощью того, что у тебя между ног, но нашелся тот, кому плевать. Меня интересует только член.
– Поверь мне, Кейн, ты не в моем вкусе.
Двое охранников выключили душ и поспешили протиснуться мимо меня в раздевалку. От них несло страхом, а им нечего было бояться. Кейн недостаточно хорош, чтобы быть одним из наших охранников, значит в честной драке они бы его сделали, так откуда же это ледяное ощущение паники?
– Но
– Мне нравится член, когда он принадлежит правильному человеку. И раз ты поднял такой шум за моногамность с Ашером, думаю, должен как никто другой понимать это.
Еще двое охранников выключили душ и исчезли, и это слово очень верно отражает суть. Они предчувствовали драку, и не важно с каким исходом она будет, это на них отразится. Они не должны были вести себя так, это значило, что я упустила что-то важное в отношениях между Кейном и охранниками, только вот что?
– Ашер сказал, тебе нравятся мужчины.
– Нравятся, но не все, а сейчас у меня появилось и парочка любовниц, так что я изучаю свои возможности и без члена, - последнее я произнесла с улыбкой, потому что это была очень странная беседа, тем более с Кейном. И очевидно самая продолжительная, что у нас с ним когда-либо была.
– Мне нужно увидеться с Микой, приятно тебе помыться.
Я буквально была уже в дверях, когда он сказал нечто, заставившее меня остановиться:
– Сколько же ликантропов надо было перетрахать ночью, чтобы с ног до головы уделаться в этом?
Я нахмурилась.
– Это не твое дело, но я призвала зверя Домино, чтобы спасти ему жизнь. Такое вынужденное обращение может быть жестким и грязным.
– Милая история, но будь это правдой, ты не была бы покрыта спермой вперемешку с соками Домино, что даже охранники не признали тебя.
– Я конечно знаю, что любая история при пересказе раздувается, но я провела в душе всего час, а ее уже так приукрасили.
– Ты все отрицаешь?
– Да, но откровенно говоря, даже если бы я захотела устроить буккакэ-вечеринку со всеми своими любовниками-оборотнями, какое тебе до этого дело?
– Твоя развращенность продолжает меня удивлять, Анита, только и всего.
– Это ты был тем, кто ласкал себя в душе, пытаясь задержать меня представлением. Повтори-ка еще раз, кто из нас развращен?
Повеяло его гневом, подобно горячему ветру, с показавшимся над ним зверем. Я ощущала гораздо больше жара, гораздо больше силы по сравнению с последней его вспышкой ярости, при которой присутствовала.
– Твоя сила возросла, Кейн. Отчего?
– Догадайся, - ответил он и был настолько доволен собой, словно знал, что, что бы там ни случилось, мне это не понравится.
– Понятия не имею, и мне правда нужно увидеться с Микой перед встречей с ФБР, так что у меня нет времени играть с тобой в "20 вопросов".
– Давай тогда сыграем в "Свою игру", - предложил он.
– О чем ты, Кейн?
– Категории: вампиры, ликантропы, любовь. Выбери одну.
Я прищурилась, глядя на него, но ответила:
–
Я не собираюсь играть с тобой, Кейн. Либо скажи мне, либо нет.– Ты не развлекаешь.
– Тебя - нет, и у меня правда нет времени на это дерьмо.
Я вошла в раздевалку.
Внутри никого не было, остались лишь разбросанные полотенца. Даже пара забытых кроссовок опрокинуты на бок, словно люди в такой спешке покидали комнату, что не проверили, все ли они забрали.
Почему они так убегали? Какого черта происходит? Почему Кейн так доволен собой? Черт, я должна знать. Я едва не повернула обратно в душевые, но Кейн избавил меня от этого. Он вошел в раздевалку, все еще мокрый, словно не потрудился даже вытереться полотенцем.
– Какое самое сакральное действо может сделать вампир для оборотня?
– спросил он.
– Я не знаю, - ответила я.
– Ой, да брось, как называют ликантропа, принадлежащего вампиру?
– Питомец?
Он нахмурился на меня.
– Просто скажи мне, Кейн, эта прелюдия становится чертовски утомительной.
– Что вампир делает во имя любви и силы?
Теперь я тоже нахмурилась.
– Делает кого-то своим человеком-слугой.
– А если этот кто-то не человек?
Я всмотрелась в его темные глаза, в его самодовольное лицо.
– О черт, Ашер сделал тебя своей гиеной зова.
– Та-дам, ты выиграла!
– Черт, Кейн, Нарцисс слонялся за Ашером почти два года, чтобы тот сделал его своим зверем зова. Ты не один из самых сильных гиен в вашей группе. Твоя сила возросла, конечно, но Ашер не получил столько же, сколько ты.
– Он любит меня.
– Да, и что с того? Нарцисс за это может прикончить вас обоих.
– Он не посмел бы навредить мне сейчас, потому что это может убить Ашера, а всем известно, что Жан-Клод способен убить, защищая своего вампира-любовника.
– Почему сейчас все в душевых испугались тебя?
Я уж думала, он не способен выглядеть еще более самодовольным, но ошиблась. Он несомненно просиял, поздравляя самого себя.
– Теперь я занимаюсь с охранниками.
– Ты начал заниматься, увидев, как сильно Ашера впечатлили мускулы и тренировки.
– У меня есть мускулы, и каждая гиена занимается, иначе просто не выжить, не обзаведясь шрамами.
– Да, да, у вас с верльвами так развита вся эта мачо-фигня, но у тебя в зале никогда не было той же нагрузки, что и у наших охранников, у тебя и сейчас ее нет.
Его гнев вернулся, всепоглощающий и яркий, и такой... сильный. И у этой злости был знакомый привкус. Я рассмеялась.
– Что смешного?
– Ашер рассказал тебе, что когда ты связываешь себя с вампиром, то вы обмениваетесь некоторыми чертами личности или особенностями?
Он нахмурился, и по его лицу все еще стекала вода.
– О чем ты?
– В твоем собственном гневе чувствуется немного гнева Ашера, а значит и он заполучил что-то от тебя. Жду не дождусь, узнать, что именно, ведь ты такая дрянь.