Мертвый лед

– Это прекрасна сделка, - ответил Ашер и поцеловал любимого мужчину, подтверждая свои слова.

– Если ты о любви, тогда я соглашусь, что Кейн для тебя стоит этого, но, если говорить о силе, тогда он слаб, Ашер, и ты это знаешь.

– Ты ничего не знаешь, кот, ничего не знаешь ни обо мне, ни о Кейне, ни о Жан-Клоде.

– Почему ты постоянно цепляешься к Мике?
– спросила я.

– Ему не нравится Мика, потому что тот не нашел его привлекательным, вот и все, и Ашер не может этого пережить, - заговорил Дэв. Он смотрел через комнату на своего возлюбленного, единственного, кому он когда-либо предлагал брак, и сейчас словно впервые видел его. Говорят, алкоголь делает всех красивыми, а вот трезвый взгляд все портит... Что ж, любимый человек всегда кажется прекрасным, а когда чувство проходит, ты видишь истину. Это может освободить тебя, но сперва неприятно поразит.

– Ты к этому не имеешь отношения, Дэв, - сказал Кейн.

Ашер проигнорировал Дэва.

– Мне не нравится Мика, потому что тот держит тебя на расстоянии, Жан-Клод. Я помню, как губительно было для меня видеть твою близость с другими, пока ты вновь не сделал меня своим любовником. Я не люблю Мику, потому что он предлагает тому, кого я люблю, такую же боль.

– Мика единственный, кто тебя не хочет, Ашер, и именно это тебя и выводит, - возразил Дэв.

Никки поднял руку.

– Меня Ашер тоже не привлекает, так, к слову.

– И меня, - добавил Домино.

– Ашеру на вас обоих плевать, на самом деле. Он бы поимел вас разочек, если бы думал, что смог бы вас соблазнить. У него пунктик на тему того, чтобы быть у натуралов первым, если не единственным, любовником. Это его навязчивая идея, - сказал Дэв.

– Этому не бывать, - отозвался Домино.

– Он бы не был моим первым, - сказал Никки.

И это захватило всеобщее внимание.

– Ты же говорил мне, что не по парням, - напомнил Дэв.

– Это так, но благодаря суке, меня вырастившей, я на несколько лет стал своего рода женоненавистником. Не будь я таким ярым гетеро или попадись другой терапевт, я возможно до сих пор бы цеплял парней.

– Похоже, я недостаточно привлекателен, - заметил Дэв.
– Ты довольно быстро отбрил меня в душе с Анитой.

– Единственное, на что я обращал внимание в парнях, когда был подростком: чистоплотность, отличный минет и согласие на анальный секс.

– Эй, это все про меня, - Дэв притворно надул губы.

Никки улыбнулся, покачал головой так, что разметались спадающие на лицо волосы, и сказал:

– Если бы я все еще был по парням, я бы тебя трахнул.

Дэв ухмыльнулся ему.

– Пустые слова, Рекс, потому что ты знаешь, что никогда этого не сделаешь.

– Ты же в курсе, что не нравишься мне, Кейн?
– поинтересовался Никки.

– Дэв тебе не нравится даже больше меня.

– Дэв мне нравится чертовски больше тебя.

– Но недостаточно, чтобы трахнуть его, даже когда вы оба обнажены в душе.

– Мы с тобой были голышом в душе, и я не хотела тебя, - напомнила я.

– Я не сплю с девчонками.

– А я с дураками, так что мы оба в безопасности.

Кейн поднялся. Ашер пытался усадить его назад, но на этот раз он не поддался и устоял. Я тоже встала, и Ричард не пытался меня удержать. Его руки были сжаты в кулаки. А мои расслаблены в ожидании принятия решения, стану ли я драться.

– Я уже доказала, что могу надрать тебе задницу, Кейн. Тебе действительно на этот раз нужны зрители?

– В раздевалке ты жульничала.

– Ты сантиметров на тридцать выше, руки и ноги почти вдвое длиннее моих, ты мужчина, ты гиена. Между нами просто не может быть честной драки.

– То есть ты признаешь, что жульничала.

– Так говорят любители, Кейн.

– Я не любитель, - ответил он.

– Ладно, - сказала я и наполовину отвернулась от Кейна, чтобы устойчивее поставить ногу, развернуть плечи, сжать кулак, вскинуть руку и, развернувшись, со всей силы ударить его в солнечное сплетение, используя свое тело как пружину. Кейн согнулся, не в силах вздохнуть, и его лицо было достаточно низко, чтобы я смогла ударить в него коленом, что я и сделала. Удерживая его за затылок, я быстро ударила его коленом в лицо четыре раза и отскочила в сторону, увеличивая между нами расстояние на случай, если он достаточно оклемается, чтобы попытаться меня схватить. Не хотелось бы, чтобы со мной боролись эти длинные руки и сильное тело.

Будь Кейн человеком, драка на этом и закончилась бы, но он им не был. Он наступал на меня с ревом и рыком, от которых моя кожа покрылась мурашками, но он дал мне время принять боевую стойку. Поднятыми руками я защищала свое лицо, закрывая при этом локтями так много тела, как только могла, но я не собиралась так близко подпускать его. Он был в такой ярости, что просто забыл про все свои тренировки и бросился на меня. Я ударила его в солнечное сплетение, заставив его

остановиться. Но Кейну удалось не наклониться так низко, как в прошлый раз, и он закрыл руками лицо, чтобы я не могла добраться до головы. Я нанесла удар по его колену, Кейн с криком упал на пол. Он не пытался подняться, просто остался стоять на четвереньках, поджимая одну ногу, как собака раненную лапу.

– Ты сломала мне ногу.

– Она не сломана, я даже щелчка не услышала, так что и колено не выбила из сустава. Один раз перекинешься и будешь как новенький.

– Сука, ты ударила меня исподтишка, ты снова жульничала.

– Вот поэтому ты и любитель, - сказала я.

– Что ты нахрен имеешь в виду?

– Ты ждал правила? Надеялся, что вмешается рефери или судья и расскажет, что можно, а что нельзя делать в драке?

Он просто уставился на меня и сказал:

– Сука.

Я улыбнулась и ответила:

– Слабак.

От него пахнуло жаром, а карие глаза стали более светлого, золотистого оттенка - глаза гиены. Браунинг мгновенно оказался в моей руке, мышечная память сработала прежде, чем я это осознала. Я уже нацелила его в голову Кейна, прямо над глазами. Это был лучший угол для смертельного выстрела, что когда-либо у меня был.

– Не нужно, Кейн, не здесь, не сейчас, - мой голос был тихим и осторожным, потому что палец уже лежал на спусковом крючке. Не имеет значения, какое у вас оружие, как только ваш палец касается этой точки, вы начинаете относиться к нему так, словно достаточно малейшего нажатия, и, если уж вы нажмете на крючок, убедитесь, что желаете смерти того, в кого целитесь.

По комнате распространялся жар, словно кто-то оставил открытым в ванной кран с горячей водой, и мы купались в нем.

– Пули серебряные, Кейн, выстрел в голову ты не исцелишь.

Слева от себя я заметила движение.

– Никому не двигаться.

– Анита, - позвал Ашер, - пожалуйста.

Я почувствовала, что он подходил ближе.

– Стой где стоишь, Ашер, или клянусь, я пристрелю Кейна, а затем примусь за тебя.

– Ma petite...

– Нет, Жан-Клод, не в этот раз. Если Кейн перекинется, я пристрелю его. Вот разница между профессионалами и любителями. Любители ноют о правилах и справедливости, молят о пощаде. Профессионалы знают, что существует лишь одно правило - выжить, в насилии нет ни справедливости, ни жалости.