Мертвый лед

– Я была циником еще до того, как получила значок, но да, большинство офицеров невероятно циничны.

– Плохи дела, если красивая женщина не верит в любовь с первого взгляда.

– Вы романтик, мистер Уоррингтон.

– Как и большинство джентльменов, миз Блейк. Мы просто скрываем это лучше слабого пола.

Не уверена, что женщины на самом деле слабый пол - все зависит от того, что подразумевать под слабостью - но я не стала с ним спорить. Мне просто нужно время, чтобы обсудить нравственные последствия для Уоррингтона и Джастин с Мэнни, прежде чем сказать да или нет. Я руководствовалась не романтичностью, а долбанным чувством вины. Это я подняла его из могилы, и Джастин влюбилась в него. Для аниматоров не существует клятвы Гиппократа, но такое ощущение, что я нарушила какое-то правило. Я просто не знала, что это за правило, и когда я его нарушила. Все настолько пошло наперекосяк, что я и представить не могла. Я подозвала Мэнни, Никки и Домино последовали за ним, и я не стала их останавливать. Уоррингтон вернулся к Джастин и держал ее за руку, пока я пыталась решить, что же будет меньшим из зол. И было ли это злом вообще.

Глава 29

– Ты не можешь всерьез считать это хорошей идеей, - сказал Домино.

– Я не говорила, что это хорошая идея.

– Анита, ты не можешь позволить милой белой американке заняться сексом с зомби, - сказал Мэнни.

– Какое дело до ее этнической принадлежности или отсутствия таковой?
– спросила я.

– Речь не об этнической принадлежности, Анита, а о том, что с ней никогда не случалось ничего плохого.

– Ты этого не знаешь, у нее может быть трагичное прошлое.

– Взгляни на нее, Анита. Ей почти тридцать, а она все еще сияет.

Мы вчетвером обернулись и уставились на Джастин, как в одном из тех фильмов, когда все смотрят, но до боли стараются сделать вид, что вовсе не пялятся. Джастин смотрела на зомби, словно он самое удивительное, что есть в мире, но это было не так. Ее каштановые волосы не знали завивки и краски, юбка была не слишком короткой, не слишком длинной. На ней была блузка с длинными рукавами и небольшим кружевным воротником и благопристойные туфли-лодочки. Но дело не в ее одежде. Я знала тех, кто был одет так же, но при этом пережил ужасное тяжелое детство или старые романы, от которых их спасала полиция. Я не могла точно перечислить, что ее выдает, но Мэнни был прав.

– В чем дело?
– спросила Джастин, посмотрев на нас.

– Ни в чем, - ответила я, и мы все разом отвернулись. Ни разу не подозрительно.

– Видишь, белая американка, - сказал Мэнни.

– Я поняла, она словно тачка без пробега.

– Точно.

– Как могут люди в таком возрасте оставаться такими...
– Никки пытался подобрать слово.

– Нетронутыми, - подсказала я.

– Неиспорченными, - предложил вариант Мэнни.

– Невинными, - сказал Домино.

– Да, именно такими.

– Не представляю, - ответили хором мы с Домино.

– Сестра Доминги Сальвадор была такой, - сказал Мэнни.

– Была? В прошедшем времени?

Он кивнул.

– Что с ней случилось?
– спросил Домино.

– Она влюбилась в мужчину, который стал для нее луной и звездами. Он нам всем нравился.

– По голосу не скажешь.

Он снова кивнул с помрачневшим лицом.

– Закончилось тем, что он избивал ее. К тому времени, как Доминга забрала ее от него, у них уже было двое мальчишек. Старший был так похож на него. С ним было что-то не так.

– Он тоже избивает тех, с кем встречается?
– спросила я.

– Мы перестали общаться, когда я покинул круг приближенных Доминги, но, говорят, ее сестра вышла замуж за неплохого парня.

– Откуда ты можешь знать, что с мальчиком что-то неладное, если вы перестали общаться?
– спросила я.

– Я видел его ребенком, Анита. Он странный. И никогда нормальным не был. Этого не изменить. Такие невинные девчонки любят таких мужчин.

– А сумасшедшие сучки привлекают таких же мужчин, - заметил Никки.

Мы с Мэнни кивнули.

– Плохиши любят либо правильных мальчиков и девочек, либо таких же плохишей, как и они сами, - сказал Домино.

– Соглашусь. Так что будем делать с Джастин и любовью ее жизни?

– Анита, этой ночью он вернется в могилу. Ты не можешь позволить этой девушке сохранить навсегда в памяти одну идеальную ночь.

– Она знает, что этой ночью он вернется в могилу, так что эта ночь уже не идеальна. Эта ночь будет наполнена печалью и осознанием того, что только в этот раз они будут вместе.

– Прямо Ромео и Джульетта, - сказал Домино.

– Девушки, вроде нее, обожают такие драмы, - заметил Никки.

– Анита, - сказал Мэнни: - такие, как она, способны пронести несчастную историю любви с этой ночи через всю свою жизнь.

– Это плохо?

– Ни один мужчина не в силах тягаться с историей любви, вроде этой, Анита. Либо она больше никогда ни с кем не построит отношений, либо будет сравнивать каждого своего спутника с ним, и сравнение будет не в их пользу.

– Почему не в их?

– Потому что она будет воссоздавать эту ночь в своих мыслях, пока секс не станет идеальным, пока не станет идеальным мужчина, и ей не покажется, что если бы они родились в одном столетии, то могли бы быть счастливы.

– И снова похоже на личный опыт, - заметила я.

– Есть у меня подруга со школьных времен, Мария. Ее первый возлюбленный погиб в автомобильной аварии. Она вышла замуж и родила детей, но ее мужу все тридцать лет, что они женаты, приходится соревноваться с призраком, с бойфрендом, погибшим тридцать два года назад. Я знал Рики, он был хорошим парнем, но не настолько, каким его помнила Мария. Мне всегда было жаль Карлоса, вынужденного по сей день соревноваться с идеальным парнем, который навечно останется молодым, привлекательным и совершенным.

– Вторая история, идеально подходящая к случаю, - с подозрением в голосе сказал Домино.

– Эй, мне пятьдесят, выгляжу я на все шестьдесят. Когда живешь так долго, чему-то да научишься.

Домино улыбнулся.

– Ладно, принимается.

– Некоторые и в семьдесят глупы и посредственны, - возразил Никки.

– Или в сто семьдесят, - добавила я.

Все мы согласно закивали.

– Но я не такой или, по крайней мере, стараюсь таким не быть, - сказал Мэнни.
– То, что произойдет этой ночью, навсегда оставит свой след на этой женщине.

– Думаешь, я буду настолько глупа, чтобы не сказать "нет".

– Думаю, ты позволишь чувству вины и страху взять верх над здравым смыслом, - ответил Мэнни.

– В яблочко, - поддакнул Домино.

– А я думаю, что тебе стоит позволить женщине самой принять решение, - сказал Никки.

– Ты социопат, - бросил Домино.
– Тебе наплевать на ее чувства и на то, что станет с ее жизнью.

Никки пожал плечами.

– Ты одновременно и прав, и нет.

– И в чем же я не прав?