Мертвый мир - Живые люди

На кухне словно образовалось два лагеря: в одном мы с Марко, в другом – Джин, не одобряющий наши «ненормальные», по его словам, привычки. Мы бы сверлили друг друга взглядами и дальше, если бы не басистый смех Тэда. Его явно забавляла данная ситуация.

– Вы действительно умеете веселиться. – после объяснил мужчина. А я ведь и не задумывалась, как наши с Джином безобидные перепалки и ссоры выглядят со стороны. Наверное, по-детски.

Не удержавшись, представив у себя в голове забавные картинки, имеющие отношение к реальным событиям, часто происходящим между Джином и мной, я рассмеялась. Так я прекратила небольшую войну с веснушчатым парнем, который пару секунд попытался сохранить серьезное, а то и обиженное лицо, а после поддержал меня.

В те мгновения мне было так хорошо и спокойно, словно я нахожусь в кругу самых близких людей. Все было искренним, открытым и честным. Я не боялась осуждения за этот смех, шедший откуда-то изнутри. Мне было действительно хорошо – я почти забыла обо всем плохом, живя этим моментом.

За окном солнце начало опускаться за горизонт, освещая город теперь под таким углом, что его часть пряталась за крыши домов и гаражей. Жара заметно спала, поэтому я выключила кондиционер. Любуясь разноцветными лучами солнца, которые пронизывали облака, рассеиваясь, я перемывала тарелки и кружки. Чаепитие с бутербродами прошло, оставляя после грязную посуду, вымывать которую пришлось, конечно же, мне.

Отставляя перемытые чашки в сторону, я заметила, как соседи напротив вернулись домой. Из машины вышла Лори – хозяйка, а после вытащила большие наполненные чем-то пакеты с задних сидений. Её муж, что был за рулем, тоже поспешил выйти из грязной тойоты, открывая багажник. Вся семья, включая двух детей примерно одного подросткового возраста, принялась таскать из машины коробки с водой и пакеты, наполненные банками, насколько я могла судить, это были консервы. Мужчина вновь сел в автомобиль, когда багажник опустел. Он выехал на дорогу, развернул машину и вновь вернулся на площадку у дома, припарковываясь так, чтобы было легче выехать. Оглядываясь по сторонам, сосед вошел в дом, захлопывая дверь.

Домыв посуду, более не отвлекаясь на виды за окном, я хотела было переодеться-снять наконец эту грязную футболку-и вновь попробовать дозвониться матери, что я уже несколько раз пыталась сделать, но натыкалась на тот же автоответчик, однако меня отвлек звонок в дверь. Выглянув из кухни, я заметила, как Джин с братом и Тэд напряглись, уставившись на дверь. Оставляя кухонное полотенце на стуле у широкого и длинного стола, я медленно подошла к двери. Не знаю, что именно, но что-то настораживало. Какое-то внутреннее чувство.

Открыв дверь, я встретилась взглядом с красными глазами Кловер, неуверенно стоящей на крыльце. Девушка уже собиралась вновь звонить в звонок, когда я открыла дверь.

– Привет. – ее голос дрогнул и она опустила глаза вниз. На девушке были светлые джинсы, подвернутые снизу несколько раз, светлые тряпичные кеды и бледно-розовая майка с большим вырезом, поверх которой был накинут теплый и длинный кардиган серого цвета. Она была слишком тепло одета для сегодняшней погоды.

– Кловер… - не ожидая увидеть подругу, я не знала, что и сказать. Постояв так какое-то время, я всё же опомнилась: - Ой, проходи внутрь, тут жарковато.

Девушка не стала ожидать повторного приглашения и проследовала в дом. Остерегаясь уличной пустоты, медленно покрывающейся мраком, я осмотрелась по сторонам, закрывая дверь. Времени уже было около семи. Чтобы чувствовать себя в безопасности, я закрыла дверь на замок, цепляя и цепочку.

– О, Кловер, привет! – поприветствовал одноклассницу Джин, вскакивая с дивана. Я разделяла его энтузиазм, всё же Эйбрамсон была первым человеком из школьного автобуса, которого мы встретили после несчастного случая.

– Привет, Джин, – тихо ответила на приветствие девушка, поморщившись, словно громкий голос парня бил по ушам и пугал её.

– Блэр, мы можем поговорить? – спеша скрыться от заинтересованных взглядов, что устремились к ней, спросила Кловер, обращаясь ко мне. Я уже отошла от неожиданного визита подруги, поэтому охотно согласилась, вспоминая, как видела убегающую девушку за несколько минут до нападения бродяги:

– Конечно, можем пойти в мою комнату? – я не успела предложить, как Кловер согласилась, направляясь к лестнице.

– Привет, Марко. – немного безразлично, кутаясь в длинный кардиган, натягивая его рукава, бросила Кловер, проходя мимо мальчика, сидевшего на диване. Подруга резко остановилась, замечая Тэда, но после быстрым шагом продолжила путь.

– Привет, – ответил ребенок, провожая темноволосую девушку, чьи волосы были спутанными и свисали чуть ниже плеч, взглядом. Марко был удивлен, как и я. Постоянно веселая и жизнерадостная Кловер сейчас была поникшей, испуганной. Она напоминала призрака и двигалась почти бесшумно.

Не дожидаясь меня наверху, подруга отправилась в мою комнату. Я поспешила за ней, мне не терпелось узнать причину такого её состояния. Хотя я догадывалась, что именно заставило ее трястись от страха.

Поднимаясь по лестнице, я слышала, как Марко обеспокоенно расспрашивает у старшего брата о девушке, которая всегда была общительна с ним, поддерживала самые безумные из детских идей.

Оказавшись в комнате, я перепугалась, когда увидела подругу, сидящей на полу, опиравшись спиной о спинку кровати. Кловер спрятала лицо в колени, немного покачиваясь в стороны.

Прикрыв за собой дверь, не желая, чтобы кто-то услышал наш разговор, я подошла к подруге, опускаясь рядом с ней:

– Что с тобой?

– Я… - её голос было не узнать: дрожащий, немного гнусавый, словно она пыталась сдержать слезы. Так и было. Она пыталась, но не смогла.
– Я не могу понять, что происходит!

Кловер подняла на меня свои зелено-коричневые глаза, кричавшие об отчаянии и страхе, а после, в голос разрыдавшись, вновь уткнулась в колени, заглушая плач.

Сейчас подруга напоминала мне меня – плачущую и глотающую слезы на кухне. Она не хотела, чтобы кто-то видел эти её слезы, но доверилась мне, позволяя стать свидетелем её слабости. Но она жалела себя, не понимая, почему всё именно так.

Понимая, как тяжело сейчас темноволосой девушке, сидящей на полу в моей комнате, сжимающей кулаки до побеления костяшек пальцев, я приняла её такой, какой она была в этот момент. Нет, не жалкой, а беззащитной и напуганной. Словно ощущая, что я выслушаю, что скажу правду, Кловер начала говорить, чтобы поделиться своей болью, разделяя её со мной. Это было немного эгоистично с её стороны, но не мне говорить об этом.

Разговор этот был очень печальным и долгим. Сейчас Кловер хотела, чтобы её выслушали, чтобы услышали. Она искала поддержки.