Мертвый мир - Живые люди

Женщина, чей крик стал началом всего этого хаоса, оставила после себя только обуглившийся скелет – тот, кто вызвал тот ор, забросил гранату в ее «аквариум». Леонард спешил пройти к окну, пускай даже прыгать со второго этажа было опасной затеей. Но здесь, внутри, опасность была куда более ощутима. Мужчина с оружием, пробивший череп крохотной Ванде, что осталась этим вечером одна в стеклянной комнате, стал мишенью для Гилсона – но не для того, чтобы отомстить. Хотя злость заплескалась внутри парня, а для того, чтобы отобрать автомат.

– Сосунок! – злорадная улыбка, говорящая об удовольствии, что приносили убийства простых людей, сменилась каким-то пугающим оскалом, но Леонарда давно перестали пугать эмоции на лицах людей, хотя он отлично понимал мимику, даже в силу своей натуры. – Я выпущу тебе кишки, мелкая шваль!

Но долго бросаться угрозами мужчине не удалось: один бы Леонард не справился, но выстрел крохотного пистолета в руках доктора Белчер, который она всегда в кармане белого халата, ускорил подобный процесс, заставляя бугая повалиться на кровавую плитку.

Вместе с пожилой женщиной выпрыгивать из окна стало невозможным, да и ситуация внизу не была успокаивающей - там было хуже, чем в самом здании супермаркета. Гилсон начал было искать другой выход спасения, когда тот сам нашел его: очередной взрыв гранаты пробил , казалось бы, крепкую стену второго этажа.

Цепляясь за осколки и бетонные куски, которые в сумме были похожи на некое подобие горки, Алона и Леонард оказались внизу. Мысль о том, что нужно помочь, найти оружие и защитить это место, даже не появилась в голове, потому что была глупой. Холвудс уже пал - меньше чем за полчаса он превратился в кладбище, полыхающее огнем.

Оставалось только одно: бежать и не оглядываться. Это не было глупой вещью, поэтому Леонард согласился с данной мыслью в своей голове. Он определенно чувствовал гнев и некоторое бешенство. Но лицо его оставалось прежним, только брови почти сомкнулись на переносице. Почему-то ему стало обидно за любимую книгу, которая сгорела где-то в супермаркете.

Теперь Гилсон и доктор Белчер вот так и сидели где-то в городе, на улице, что не казалась знакомой, прячась за мусорными баками. В воздухе пахло гнилью, но что-то подсказывало пожилой женщине, что утром или днем, а, может, вообще вечером следующего дня пойдет дождь. Вот только доживет ли она до следующего дня? – это оставалось для Алоны загадкой.

Неожиданно в стороне, где колонна живых трупов начала редеть, послышались странные звуки, кажется, совсем несвойственные для такого времени. Пожилая докторша даже позволила себе выглянуть из-за бака, ища источник шумного дыхания. Мертвецы не могут дышать.

– Не хочешь ему помочь? – узнавая в бегущем, нет, убегающем подростке знакомого бойкого парня, что потерял родню в самом начале всего этого, спросила Алона у Леонарда, который так же выглянул из их укрытия. Выживший задыхался, продолжая старательно передвигать ногами, двигаясь по этой грязной улице, провонявшей гнилью.

– А вы? – указывая на полное безразличие в голосе пожилого врача, переспросил Леонард, все еще выглядывая из-за мусорного бака. Белчер лишь пожала плечами, будто не слыша тяжелого дыхания подростка, пытающегося спастись, совсем недалеко. Женщина просто промолчала, ее жизнь явно была ей дороже. – Он все равно уже укушен.

– Правда? – чуть поворачивая голову в сторону Гилсона тем же спокойным тоном, не выдающим ни одной эмоции, переспросила Алона, будто заражаясь этим природным спокойствие, которое всегда было у ее спутника. – Значит, мы можем не мучиться из-за того, что позволили ему умереть?

– Вы вините меня в чем-то? – находя в словах доктора еле заметный подтекст, смирившись, выдохнул парень, вновь «ныряя» в укрытие. Подростка было жаль, но ему уже ничем не поможешь.- Он уже обречен, а я не собираюсь жертвовать ради чего-то пустого. Умереть просто так будет глупым, но простым занятием.

– Ты хладнокровен, - словно заключая, выдохнула женщина, понимая, что не ошиблась в этом парне, когда последовала за ним, убегая из супермаркета. Он действительно мог принимать тяжелые решения, отбрасывать мысли и чувства в сторону, даже не думая винить себя. – И расчётлив. Это хорошо.

***

Ночной лес был намного ужаснее и запутаннее, чем казалось при дневном свете. Фонарики, конечно, освещали травянистую землю под ногами, вылавливали силуэты мертвецов из темноты, но этого явно было недостаточно. Мы с Кловер блуждали здесь уже больше получаса, стараясь идти в одном направлении, но понять, в каком именно мы не могли все из-за той же темноты. В прочем, целью наших поисков был охотничий домик Билла, который давно никто не посещал. Если мы ничего не найдем и там, то придется идти на запасную базу, которая когда-то была лагерем для охотников. Кажется, я была там только однажды, на одной из первых вылазок.

– Блэр, почему ты помогаешь этим людям? –Кловер не могла заметить в темноте моего непонимающего взгляда, но, вероятно, догадалась, что он был, поэтому попыталась объяснить свой вопрос. – Я понимаю, она дороги тебе, ты привязалась, но ты ведь всегда была эгоистом. Так, почему сейчас ты рискуешь ради малознакомых людей?

– Дарлин не малознакомый человек для меня. – я покачала головой, хотя это было ни к чему. Вопрос Эйбрамсон показался мне странном, но я не могла не признать, что сама задумывалась над этим, не понимая, почему так поменялась. –Знаешь, эгоизм это тонкая вещь.

– И каково это, быть эгоистом? –словно желая скоротать время разговором, пока мы будем двигаться к охотничьему домику, держа наготове ножи и пистолеты, спросила Кловер, освещая фонариком путь впереди.

– Иногда мне кажется, что эгоист внутри меня – это вовсе не я. Что когда-то я впустила что-то чужое в себя, а оно приросло, пуская корни. И теперь я никак не могу это «что-то» прогнать. Я пыталась вырвать его, выплакать, но оно говорит: «Нет-нет, мы одно целое». – мне было не ложно объяснить свои чувства, касательно данного вопроса, а Кловер я доверяла, пуская она порой была безмятежной.
– И тогда я понимаю этого эгоиста – он не хочет быть одинок, не хочет оставаться бездомным. Вот поэтому, мне и не грустно одной. Этот «кто-то» всегда со мной, не дает почувствовать одиночество во всей его красоте и жуткости.

– Это…странно, - мало понимая то, о чем я ей рассказала, Эйбрамсон решила, что у меня, возможно, раздвоение личностей, резко оборачиваясь за спину, когда до слуха донеся какой-то хруст. – Что это было?

– Т-ш-ш, - оглядываясь по сторонам, я почти вздрогнула, когда в голове пронесся голос Дарлин. Этот ее стон: «Помоги…» Стало жутко находиться посреди ночного леса, не зная, что к тебе приближается, чувствовать будто чье-то еле ощутимое дыхание, но не знать, откуда дует ветер смерти.

– Помоги… - я дернулась к Кловер, тут же понимая, что подруга тоже слышала это. Свет фонаря задрожал вместе с рукой Эйбрамсон, теперь указывая своим белым лучом на соседние деревья. Что-то внутри застыло в ожидании. Порой лишь содрогаясь, а ладонь вспотела от волнения, как и рукоять ножа. – Здесь есть кто-нибудь?