Мертвый мир - Живые люди

– Алона, Леонард, Митч и Дэвид, я и ты, - угрюмо протянул темнокожий мужчина, что сидел рядом с Дарлин. Я стояла у самого входа вовнутрь станции, вновь чувствуя бессилие, которое было знакомым, с которым я сталкивалась и в прошлый раз, когда эти двое говорили о теперь мертвом мужчине. Их действительно что-то связывало, с этого дня смерть Джеймса тоже.

– А остальные? – с какой-то угасающей надеждой. Поднимая глаза на мужчину, спросила Джоунс, получая в ответ лишь слабые движения головой, говорящие, что это – все выжившие. Теперь Холвудс остался лишь воспоминанием, а его жители пеплом, да трупами. Перед нами были словно призраки, которые выжили в том огне, охватившем супермаркет.

– Твои чувства не были невзаимными, - поднимаясь, пряча глаза, тихо бросил Тайлер, желая поскорее скрыться от карих зрачков, которые, он чувствовал это, уставились на него с такой болью, что терпеть было невозможно. Он быстро зашагал прочь, бросая лишь эти слова. – Джеймс тоже любил тебя.

Он сделал лишь хуже: сначала она молчала, смотрела в одну точку, а потом ее дрожащие руки взметнулись к лицу, закрывая слезы отчаяния. Дарлин разрыдалась в голос, дума лишь о том, что лучше ей было не знать того. Она бы смирилась с тем, что не любивший ее человек погиб, жила бы только со своими чувствами. Но как ей теперь жить с тем, что Джеймс любил ее, как?

Я стояла у самого входа в здание, у тяжелой двери, когда Тайлер остановился рядом со мной на одно лишь мгновение, взглядом прося, чтобы я хоть как-то помогла Джоунс. Но я была бессильна в этом. Я была бессильна, поэтому отрицательно помотала головой, чувствуя, как ком подступает к горлу:

– Ей не поможет никто, кроме нее самой. –несмотря на все это, когда Тайлер ушел, я опустилась рядом с Дарлин, просто смотря на нее, не зная, что сказать. Я просто сидела, будто чего-то ожидая. Я смотрела в сторону подруги, замечая каждую слезу, когда она повернулась ко мне, замирая на секунду, а после разрыдалась еще сильнее.

***

– Почему, Блэр, почему? – голос Кловер срывался на крик, а Белчер была права, когда думала, что этим вечером начнется дождь. Это был не просто весенние дождик, а настоящий ливень, намачивающий все, что попадало под него.

– Зачем ты встаешь каждое утро, идешь куда-то, зачем? Для чего? Для кого ты это делаешь? – Эйбрамсон охрипла, стараясь перекричать дождь, капли которого смешивались со стекающими из глаз слезами.

– Ты встаешь, надеясь, что все это закончится, или веришь в смысл своей жизни, в то, что ты что-то исправишь, увидишь конец этих смертей? Или тебе просто страшно погибать? – она все не унималась, приседая вниз от тех чувств, что бушевали внутри. Кловер видела Дарлин, видела, как та умирает, видела, что все уже давно не в порядке.

Я молчала, стоя под ливнем, когда напротив, под этим же ливнем, кричала, размахивая руками, подруга, с которой мы встретились после долгого расставания, не надеясь увидеть друг друга. Мы с ней стояли на внутренней территории станции, у огромной арки, промокая до нитки. Рассказ Джина о том, что Эйбрамсон однажды сдалась, что она не хотела вставать и убегать от мертвецов, уничтожил что-то внутри меня. Хоть я и понимала это чувство.

– И какой же твой смысл? Может, расскажешь, поделишься? Это - возвращение прошлого, спокойная жизнь? Может, тебя держит любовь? Скажи мне ? За что ты борешься, Блэр? – мне было больно слышать этот ее срывающийся крик, видеть это искаженное запутанностью происходящего лицо. Состояние Дарлин, вызванное гибелью Джеймса, повлияло и на Кловер. Сильно повлияло, она теперь не видела света в конце тоннеля.

– Не знаешь? Я скажу, я поняла!
– понимая, что я не говорю ни слова на ее крики, Эйбрамсон почти рассмеялась.
– Ты говорила, что тебе лишь интересны люди, ты их не любишь, но они интересны тебе, и я поняла почему! Потому что мы обманываем сами себя, иллюзия – наше существование. Нет никакого смысла и целей! Обман! «Мы пытаемся оправдать свое существование», – так ты говорила? Да, так! Пора понять, Блэр! Бороться нет смысла!

Она выкрикнула это и затихла, будто силы иссякли; только стук капель оглушал, скрывал слезы. А потом Кловер тихо, еле шевеля губами, вновь спросила:

– Почему, Блэр? Почему ты упорствуешь? Продолжаешь сражаться? – словно прося помощи, прося показать причину, смысл этих побегов и сражений, прошептала подруга.

– Потому что я так хочу. – больше мне нечего было сказать. Совсем ничего, это было единственной причиной. Ни люди вокруг, ни какие-то заботы, только желание, заставляло меня идти вперед.

– Блэр? – тихий и испуганный голос донесся до моего слуха, преодолевая шум капель ливня, оставляющего после себя глубокие лужи на бетонном покрытии. Я резко обернулась назад, встречаясь взглядом с Джином, чьи темные волосы намокли и теперь спадали на лоб, чуть залезая в глаза. – С кем ты… с кем ты говоришь?

– Что? – я искренне удивилась, видя эти расширенные и напуганные глаза друга. Он смотрел на меня, на местность вокруг, и спрашивал это, будто ища ответа и действительно желая его найти. – О чем ты?

– Блэр… - словно сложив два плюс два в уме, Джин мгновенно поник, опуская голову вниз. Его темные глаза были скрыты, а я лишь читала по губам ужасные слова. – Ты ведь думаешь, что Кловер здесь, верно?

– Что, прости? – ком застрял в горле. – Джин, не пугай меня.

– Эйбрамсон умерла месяц назад, и никогда не приходила на эту станцию, Блэр. – друг поднял голову, вновь смотря мне в глаза, позволяя увидеть его слезы.– Она мертва, Кловер умерла.

Я смогла лишь глубоко вдохнуть, когда мгновенно перенеслась к самым воротам станции, оказываясь в прошлом. Словно мир рушился вокруг, Кловер исчезала из воспоминаний: ее не было там, когда я обнимала Джина и Марко, не было в Холвудс, в лесу я тоже была одна. Кловер никогда не встречалась мне вновь, после расставания. Она умерла.

– Ты будешь следующей, - печально улыбаясь, словно извиняясь за вранье, мертвая подруга опустила голову вниз, закрывая глаза. Слыша ее голос, стараясь вновь начать дышать, я посмотрела в ту сторону, где она только что стояла. Но она растворилась вместе с дождем. Теперь на том месте была лишь лужа, на поверхности которой быстрые капли оставляли пузырьки и круги.

А в руке у меня осталась намокшая бумажка, с размытыми буквами. Теперь, кажется, я все поняла, читая прощальное послание, оставленное Кловер – эти же слова она, ее призрак, созданный воображением, сказал мне в мой день рождения тихой ночью. Теперь я поняла, почему те пожелания, звучали как прощание. Я все поняла…

И слезы остановить я не в силах.

Комментарий к 6.4.Девяносто два дня весны - Разбитое сердце

Привет, простите, если убила вас вместе со своими персонажами)

Пока.

========== 6.5.Девяносто два дня весны - Что нам осталось ==========

А существует ли у человека список? Нет, не тот список дел, которые он не успел сделать за отведенный ему срок. Не тот список плохих вещей, что диктовала ему мать, когда он еще лежал в кровати. И даже не тот кусочек пожелтевшей бумаги, где детским почерком начиркана давно забытая, даже глупая мечта: получить огромного робота с глазами-лазерами или подобрать на улице голодного щенка.

Существует ли у людей список давно исчезнувших из жизни знакомых?