Мертвый мир - Живые люди

Рядом со мной, каждый раз, когда все замолкали, пытаясь спросить о том, где я была и как попала сюда, поглядывая в сторону почти не присутствующего среди нас Кевина, сидела Джейн. Она… почти не изменилась.

Всегда паникует, стоит чему-то тревожному появиться на горизонте, сеет панику и неуверенность, но обладает состраданием. Действительно обладает. То, как она смотрела на Кевина, поникшего и скривившегося в форме эмбриона на бетонном покрытии внутренней территории станции… Она понимала его чувства, хотела помочь. Но парень не принимал чье-либо помощи, он пытался справиться с этим сам, его отец погиб недавно. Возможно, это и было правильным.

Наверное, именно до этого вечера у дымящегося костра Джейн Макдафф казалась мне больше лживой, чем сострадательной и искренней. Сейчас же я увидела что-то настоящее в ней. Бывшая одноклассница, хоть и казалась хрупкой и миниатюрной, имела собственное мнение, которое, однако, боялась протолкнуть вперед, но и не напоминала тряпку, о которую можно вытереть ноги и пройти мимо. У нее была отличная схема, которой она продолжала пользоваться и сейчас: Джейн часто притворялась дурочкой и этим бесила тех, кто распознавал этот небольшой трюк для привлечения внимания. Таким поведение она, несомненно, добивалась желаемого, но и наживала врагов.

Вэл она тоже раздражала, немного, но раздражала. Поэтому, стоило Джейн снова заговорить, как Бенсон что-то грубо ей отвечала, влезая в разговор.

Брина, вероятно, тесно общалась с Заком и Митчем, хотя последний старался вообще не обращать внимания на тех, кто собрался. Он вел себя так, словно был зол и обижен на весь мир, будто винил каждого, кто даже не был причастен к тому, что вызывало на его лице злобное и раздраженное выражение.

– Что с ним? – когда Стивенсон в очередной раз был готов оскорбить Криса, обратившегося к нему, спросила я у Джейн как можно тише, чтобы праведный гнев не постиг и меня.

– Митч собирался идти в город, когда здесь появились эти твари, когда стало ясно, что начался апокалипсис,–тем же шепотом, не привлекая внимания, ответила Макдафф, чуть наклоняясь в мою сторону. – Но его заставили остаться, Билл хорошенько приложил его к земле, заставляя, чуть ли, не есть ее…

– Зачем ему нужно было в город? – удивляясь таким действиям старика, казавшегося добродушным, хотя Джейн могла и преувеличивать, как делала это всегда, снова спросила я, наблюдая за Крисом с горбинкой на носу, пытающегося теперь успокоить Митча. Вспомнилось, как эти двое во время урока физкультуры подрались, Стивенсон сломал парню еврейской внешности нос, ударив его лбом. Это было зрелищно…

– Ты правда не понимаешь?
– уже порываясь успокоить бывших одноклассников вопросом ответила Макдафф. Вэл закатила глаза, замечая ее порыв, называя Матерью Терезой. –В городе остались его родители, как и родные остальных. Он хотел найти их, все хотели, я думаю, но боялись.

Я промолчала, теперь понимая… Я давно смирилась с тем, что, скорее всего, мои близкие тоже мертвы… Не знаю, так было легче.

– Я думаю, знать, что твои родители мертвы, легче, чем не знать вообще ничего. – после недолгого молчания, когда уставшая женщина снова крикнула что-то из палатки, мечтая чтобы мы заглохли, сказала Джейн.
– Я знаю, что мои мертвы, и мне грустно. Но мне не снятся кошмары, где я встречаю их, а после снова теряю.

Лучше бы она этого не говорила, потому что теперь ее слова стали кошмаром для меня. Было страшно представлять, что вот, ты нашел свою мать, живую и целую, а через какое-то время она снова умерла, только теперь по-настоящему. Я мечтала, чтобы моя мать была в порядке, я хотела, чтобы с ней все было хорошо, но я боялась ее встретить. Потому что стоит кого-то найти, как кто-то другой тут же умирает…

Меня попытались расспросить снова, но закончилось это так же, как и все попытки до этого – ничем. В какой-то момент я почувствовала, как на меня навалилось какое-то странное чувство отчаяния, захотелось убежать. Остаться в одиночестве под темным небом, в тишине, чтобы не было голосов и треска костра, чтобы не было ничего. Так я и поступила. Провожаемая удивленными взглядами непонимающих одноклассников я вышла за арку, оказываясь во мраке, куда попадал лишь тусклый оранжевый свет от огня, перекрываемый силуэтами.

Я села на землю, спиной прислоняясь к серой стене станции, оставаясь наедине со своими мыслями. Только какой-то человек наверху, следящий за периметром, был свидетелем моей задумчивости. Несколько часов назад мне дали чистую одежду, на пару размеров больше, забирая запачканные кровью джинсы и толстовку в стирку – тут даже такое есть. Но, к слову, эти вещи снова не были такими идеально чистыми, они не пахли порошком. Кажется, за это лето я совсем разучилась сохранять чистоту, спокойно садясь на грязную и пыльную землю, асфальт… Думаю, мою бабушку хватил бы инфаркт, увидь она подобное.

Я сидела у стены, вглядываясь куда-то на поле, где днем стоял Кевин. Я не видела креста из досок, но знала, он там есть, и он пугает всех, кто здесь живет, напоминая о том, что смерть всегда близко.

Мать и брат Джейн погибли, а Кевин со своим темпераментным отцом встретили Макдафф и ее родителя, укушенного к тому времени, предлагая подвезти куда-нибудь. Они ехали по шоссе, обгоняя автомобили со свихнувшимися водителями, забывшими о правилах дорожного движения, когда чуть не сбили парня, выбежавшего на дорогу. Именно он заставил их остановиться, это был Крис, тот, которому Митч разбил нос. Так бывшие одноклассники и оказались в этом месте… Правда, Джейн ждало разочарование и новый удар, когда оказалось, что укус на бедре ее отца не заживет, а убьет мужчину….

Я иногда дрожала от холода, продолжая прислоняться спиной к бетонной стене, слушая приглушенный шёпот, так похожий на рык и хрипы за забором. Это все было тяжело, видеть этих людей в этом месте. Вообще было тяжело видеть их живыми. Я действительно похоронила их, забыла и вспоминала лишь в кошмарах, которые посещали меня все реже с каждым днем. Для меня знакомые и друзья уже погибли, а теперь вновь воскресли, как ожившие трупы, бродящие по лесам, дорогам и городам. Это трудно, признавать, что люди, умершие для тебя, живы и снова вернулись в твою жизнь. Слишком страшно…

– Почему ты сидишь здесь одна? – неожиданный вопрос заставил меня подскочить на месте. Сперва я подумала, что это выставленный на наблюдение человек, где-то вверху, обращается ко мне, но после оказалось, что это был Крис. Парень выглядывал из арки, улыбаясь одними лишь губами.

– Мне так нравится, - пожимая плечами, ответила я, следя за тем, как бывший одноклассник опускается на землю рядом со мной, так же прислоняясь спиной к стене. Что он хочет?

– Тебе нравится быть одной даже теперь, когда живых осталось слишком мало? – надо же, Крис понимал, что происходит? Нет, он не был тупеньким или оптимистичным человеком, он казался мне хорошим парнем, мы отлично общались когда-то, просто он был довольно… Скользким типом, мотающимся от одной стороны к другой. Если дело касалось его шкуры и репутации, он был готов сделать все, лишь бы выйти сухим из воды, и неважно, насколько гадкими и мерзкими будут его поступки. Словно змея, извивающаяся и скользящая, Крис находил выход. Но он был хорош, хотя бы потому, что эти мерзкие поступки никогда не касались тех, кто что-то значил для парня, то есть он помогал друзьям, пытаясь вытащить из дерьма и их. Я думаю, сейчас это его качество очень важно.

– Ты не поверишь, но да, - отрываясь от размышлений, и снова переводя взгляд в сторону креста, слившегося с темнотой ночи, буркнула я в ответ.

– Знаешь, когда в школе ты всегда говорила, что хочешь зомби – апокалипсис, я не понимал, но думаю, теперь понимаю, - смотря в ту же сторону, что и я, словно не понимая, что там так интересует меня, кивнул Крис, поджимая колено к себе.
– В пустых улицах, домах, в том, что никто не запрещает тебе что-то делать, есть своя прелесть.

– Ты ничего не понял. – хотелось спросить, видел ли парень сам эти пустые улицы, о которых говорит, но я просто промолчала.