Мертвый сезон в агентстве 'Глория'
Шрифт:
– Мне не составит труда навести о вас справки.
– Ничего не получится! – улыбнулся Алексей. – Вам наврут с три короба кому это выгодно или же промолчат, как в свое время промолчал и Слава Япончик. Я исполнительный директор фирмы «Феникс». И это истинная правда. А если что-то вам во мне не нравится, спрашивайте – отвечу.
– Вы владеете иностранными языками?
– Английским и французским.
– МГИМО?
– Юридический и археологический.
– Археологический-то вам на кой сдался? – удивился Коновалов.
– Не скажите, – с
– Вел раскопки в Трое. Золото Шлимана! Оно, между прочим, у нас, в питерских подвалах!
– Видел. И даже щупал.
– Вот бы и мне пощупать! – рассмеялся Григорий Степанович.
– Можно устроить.
– В самом деле?
– Вы нерядовой человек. Депутат Госдумы! Ваша благотворительная деятельность известна всей России!
– Валяйте, валяйте, – усмехнулся Коновалов. – Вы что, газет не читаете, телевизор не смотрите? Я для России в первую очередь миллиардер, глава криминальной империи, вор и преступник!
Алексей с видимым любопытством и даже уважением посмотрел на Коновалова:
– В вашей биографии, Григорий Степанович, ни о чем таком не сказано. А сказано, что вы окончили философский факультет МГУ, были несправедливо осуждены за политические убеждения и теперь занимаете пост генерального директора строительной фирмы.
– Вы интересовались моей биографией?
– Почему бы и не поинтересоваться кандидатом в депутаты Госдумы человеку, проживающему в округе, где вы баллотировались? – вопросом на вопрос ответил Алексей. – Я ваш избиратель, Григорий Степанович.
– И как голосовали? За меня или против?
– За вас.
– По-моему, вы вообще не голосовали, – с иронией сказал Коновалов.
– Я законопослушный гражданин. Голосовал. И именно за вас.
– Почему именно за меня?
– Не вы, а я не забыл давнишней нашей встречи в ресторанчике станции Решоты Красноярского края.
– Тогда я ваш двойной должник, Алексей Петрович… Ваше здоровье!
– Ваше!
Некоторое время они молчали, занятые закуской, потом Коновалов отложил вилку, пригляделся к Алексею.
– А вы постарели, – отметил он.
– Да и вы не помолодели!
– Шестой десяток повалил. Не шутка!
– Слышал, что вы родились в лагере? – спросил Алексей.
– В Норильске. Лагерь номер семь. Медвежья гора. Мой отец, командарм второго ранга Степан Гаврилович Коновалов, был расстрелян. Мать пожалели, отправили в ссылку. Она была беременна мною.
– Таите обиду?
– Нет. И никогда не таил. Мне позволили учиться, закончить высшее учебное заведение, дали работу по специальности… Вам известно, за что я сидел? – задал неожиданный вопрос Григорий Степанович.
– Известно, – не стал скрывать Кротов.
– За что?
– За деятельность, несовместимую с интересами государства. Под вашей рукой, Григорий Степанович, находились теневые предприятия, выпускавшие трикотаж.
– В те времена дела такого рода находились в компетенции органов безопасности, –
прозрачно намекнул Коновалов.– Совершенно верно.
– Выходит, вы тоже каким-то боком соприкасались с органами?
– Почему каким-то? – даже несколько обиделся Алексей. – Я бывший майор КГБ.
– Теперь понятно, почему ваша фирма под «крышей» ФСБ, – усмехнулся Григорий Степанович.
– Да, в фирме много бывших офицеров госбезопасности. Жить-то надо!
– Надо, – согласился Коновалов. – И лучше жить хорошо. А еще лучше – богато!
– Я стараюсь следовать этому принципу.
– Вы не подумайте, Алексей Петрович, что меня смутило ваше признание…
– Какое признание? – хмуро перебил Кротов.
– О том, что вы были майором госбезопасности…
– Это не признание. Констатация факта. И потом. Разве мало крупных предпринимателей, вышедших из органов? Я могу назвать по крайней мере десяток!
– Не стоит. Они мне известны. Мне любопытно другое… С одной стороны – органы, с другой – Слава Япончик. Не странно ли?
– Вероятно, вы хороший философ, не знаю, но в деле госбезопасности, совершеннейший профан, – грубо ответил Алексей.
Григорий Степанович удивленно уставился на собеседника, по его лицу пробежала тень, казалось, что и он вот-вот сорвется. Но Коновалов негромко рассмеялся, приподнял бокал:
– Последний вопрос, Алексей Петрович, и оставим эту тему…
– Слушаю.
– Почему вы приняли участие в моей судьбе?
– Отвечаю. Потому, что я всегда с должным уважением относился и отношусь к деловым людям. Быть может, я раньше догадался, что будущее за ними. Вы удовлетворены?
– Спасибо. Я очень доволен, что приехал на встречу лично. У доктора Штиля, видите ли, более глобальные задачи!
– У него действительно глобальные задачи. Вам повезло, что под рукой у вас такой экономист и идеолог, как Штиль.
– Я так понимаю, что вы нашли с ним общий язык?
– Основная идея Штиля, единственно верная для России. Случилось то, что случилось, и надо смотреть правде в глаза.
– И вы готовы действовать во имя этой идеи?
– Я уже действую. Иначе не сидел бы с вами и не пил не ел на халяву, – сказал Алексей.
– Вы снова хамите? – улыбнулся Григорий Степанович.
– Разве я пью не на халяву? Могу оплатить.
Господин Коновалов взглянул на Кротова и лишь вздохнул.
– Мы с вами сработаемся, Алексей Петрович, – сказал он. – И не только в области строительства…
– Вряд ли, – усомнился Алексей.
– И в чем причина?
– Идея Штиля о слиянии государственных и криминальных капиталов предполагает затяжную и опасную борьбу.
– Между кем?
– Между людьми новой формации вроде вас и воровским миром. Рано или поздно эти силы столкнутся.
– Я благодарен вам, что вы не относите меня, как иные-прочие, к уголовникам… Но почему вы считаете, что мы не сможем сработаться? Лично я ни за что не отказался бы от помощи такого человека, как вы, Алексей Петрович.