Мешок историй про шалого малого

— Вот твое распятие, — он протянул Георгию яркий пакет. Жорка присел на круглый стульчик. Они сидели и молча курили, не глядя друг на друга в течение нескольких минут. Весь гнев, который, словно инквизиторский огонь, сжигал Кравеца все эти дни вдруг куда-то испарился.

Еще пару дней назад он мечтал медленно вырезать мошонку и выколоть глаза у своего сына.

— Выпьешь что-нибудь? — спросил Рауль, просто, как если бы они были просто хорошими приятелями, встретившимися, чтобы обсудить поход с чиками в ночной клуб.

— Коньяка, — сказал Жора.

Бармен налил ему порцию. Жора тут же его выпил.

— Я хочу тебя обрадовать, Жорж, — сказал Рауль по-деловому.

— Обрадовать? Меня? Разве может меня после всего что-то обрадовать?

— Хорошо. Не знаю насчет «обрадовать», но успокоить, наверное, может. Знаешь, Жорж, я ведь не твой сын!

— Что? Как? — Жора покрутил головой, — то есть… А кто же ты?

— Твой сын в пошлом году был убит в Каракасе полицейскими в перестрелке.

Так! Концепция полностью изменилась. Жора пытался переварить ее в своем воспаленном, изнуренном кошмаром последних дней мозгу. Он нервно потер виски.

— Подожди. А как ты узнал, что у него есть отец в России? — спросил он, — ты кто?

— Он был моим другом. Мы вместе росли. Я часто бывал у него дома, он у меня. Мы ели из одной тарелки.

— Как его звали?

— Рауль! Я же взял его документы! Мы просто похожи! Вот смотри!

— А зачем ты… Дайте еще двойной коньяк! — у Жорки пересохло в горле от волнения.

— В России хотел побывать, — просто ответил Рауль, по-детски улыбнувшись, — Я так много слышал о вашей великой стране.

— А Изабель?

— Изабель? Ну да. Изабель, Изабель. Красотка Изабель. Она умерла. Я не знаю, нужна тебе вся правда или нет? Правда — это ведь такое говно!

— Да, давай уж. Меня уже ничем не удивишь!

— Ну, смотри! Кстати, можешь не верить, если тебе так удобнее. Она была моей первой женщиной. Она все мне рассказывала о тебе. Как ты подло ее кинул. Сбежал, когда она была уже беременна…

Кравец осушил двойную порцию махом.

— Ты не волнуйся, — посоветовал ему Рауль, — а то сейчас снова напьешься раньше времени.

— А это… сын мой был педик? — Георгий жадно сглотнул вхолостую.

— Какая теперь разница?

— Был или нет?

— Зачем тебе это знать?

— Был или нет? — вспотевшие ладони Георгия непроизвольно сжались в кулаки.

— Может, не надо? Жорж? — Рауль иронично кивнул на кулаки, — Я же тебе говорил, правда не всегда нужна людям.

— Это не твое дело! Был или нет?

— Вот заладил! Ну был… Если тебе от этого легче станет. Он был мой лучший друг, брат… Ну, и, как это, любовник. Да мы и Изабель вдвоем ебали. Так что мы с тобой почти родственники…

— Заткнись! Ублюдок! — кровь закипела в жилах Кравеца, норовя порвать сосуды. Жгучие, словно серная кислота, слезы невероятной обиды выступили на глазах.

— Тихо-тихо-тихо, господа… — успокоил Георгия встревоженный бармен, — Может еще коньяка?

— Георги! — Рауль положил руку на его плечо, — не кипятись!

— Иди отсюда! Грязный ублюдок! Педрила! Быстрей! Иди быстрей… Пока я тебя не убил! — Жорка брезгливо скинул руку Рауля с плеча.

— Кишка тонка! — Рауль усмехнулся своей прекрасной ухмылкой и снисходительно, легонько и добродушно стукнул Георгия по скуле, как это делают в кино сильные парни в разговоре с младшими братьями. Затем он вздохнул, затушил окурок в пепельнице, решительно поднялся и спортивной, пружинистой походкой пошел по направлению к терминалу. Через двадцать метров он обернулся и послал Кравецу воздушный поцелуй.

— Георги! Рауль жив! — крикнул он, смеясь, размахивая распятием. — Жив Рауль! Я — пошутил! Шутка-а-а-а-а-а! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха….

Кравец в волнении, с силой сжал пакет в руках. Руки его сомкнулись. Пакет был наполнен бумагой. Слезы моментально переполнили глаза Георгия и соленым потоком покатились по впалым небритым щекам.

15.

После ресторана скованного наручниками Жору Кравеца доставили в воронке в участок и грубо бросили в пустую каталажку. Кравец стучал в двери, кричал, требовал адвоката. Через два часа узник угомонился и попытался заснуть. Но ему не дали. Узкоглазый сержант, открыв двери, прокричал утренним петухом:

— Кравес! На вихад!

Наручники. Легкий шмон. Пятиминутный проход по длинным лабиринтам коридора, и, наконец, — знакомая, обитая кожей, дверь. Да, да! Здесь Кравец был пару дней назад. Сияя ослепительной улыбкой, словно начищенный самовар, Георгия встретил старый знакомый, капитан Свиридов, правда, в гражданской форме: светлом, щегольском пиджаке.

— Ба! Знакомые лица! — воскликнул он торжествующе, бодро вскакивая из-за стола. — Как сын?

Жора молчал.

— Джамальебиев! Сними с него наручники! — скомандовал Свиридов.

— Он буйная! — предупредил раскосый сержант, еще вчера успешно торговавший шаурмой на Савеловском рынке, снимая с Жорки наручники, — И дерется у него хороший…

— Справимся, — уверенно ответил лейтенант. — Двери закрой с той стороны!

— Чего не здороваемся? — спросил он Кравеца, когда двери за сержантом закрылись. — Не в настроении?

Жора молчал, уставившись в пол.

— У-у-у-у, как тебе губищу-то расквасили! Вытри-ка! — Свиридов бросил ему платок, — похоже, не твой сегодня день? А? Георгий? Так ведь? Не твой ведь?

— Не мой! — согласился Кравец.

— Чай будешь? Пуэр!

— Водки! — тихо попросил Жора. — И закурить.

— Ничего себе, у вас запросы, мучачо! — восхищенно покрутил головой лейтенант. — А буянить не будешь?

— Нет! — пообещал Кравец.

— Ну-ка! Давай я тебе губу-то вытру! — лейтенант заботливо промокнул платком, смоченным водкой, разбухшую, словно равиоль, губу Кравеца. Кравец сморщился от боли. Он залпом выпил предложенные человечным полицейским полстакана водки. Свиридов услужливо протянул ему половинку шоколадки «Аленка».

— Оп-па! Сервис! Закусываем, закусываем! Во-от так! Молодца! Ну, давай, рассказывай, из-за чего сыр-бор? Че ты разбуянился-то?

— Это мои друзья!

— А чего ты на друзей наехал?

— Юрка. Он первый начал!

— Не надо мне лгать! Ты первый на него стол кинул!

— Но он нож схватил! У него хватило бы ума и полосануть по лицу!

— Ты мне сказки не рассказывай! Я все видел!

— То есть как?

— Вот так! Видел я все! Очень хорошо видел. Ты был прямо ястреб! Красиво его сделал…