Мессии, лжемессии и толпа

Иисус — типичный козел отпущения, и фигура спасителя, нетрадиционная для иудаизма, именно в таком виде описана в Книге Исайи. Позже сами христиане, и среди них Иоанн Предтеча, назвали Иисуса Агнцем Божьим, имея в виду не только его кроткий нрав, но и то, что ягненок приносился евреями в жертву богу за их грехи. Но тем не менее Иисус все-таки козел отпущения, умерший на кресте за прегрешения и ошибки человечества, т. е. взявший их на себя. Иначе понять это невозможно: он взял их на себя и умер на кресте, чтобы с его смертью они закончились. К сожалению, это не удалось сделать, хотя эта деталь — возложение на себя чужих грехов — весьма красочно дополняет архетип спасителя.

Само завещание Иисуса, чтобы его последователи ели хлеб и пили вино как его плоть и кровь, есть не что иное, как воскрешение в новой форме древнейшего обычая поедания живого бога. Это, по представлению первобытных людей, передает им от этого бога его силу, мудрость, значимость и другие, весьма ценимые качества. Таким образом, образ Христа включает в себя и подобные древние компоненты.

Евреи, ставшие в древности христианами, сделали выбор, который не мог им показаться неверным. Этот выбор делал неудовлетворенный жизнью человек, но такой человек был человеком толпы, и он не мог быть свободным от влияния ближайшего социального окружения. Вооруженный новой верой, такой человек мог убедить себя, что он достиг истины и взял свою жизнь в собственные руки. С верой в Христа он способен не только уверовать в то, что стоит жить, но и что стоит умереть.

У. Джеймс писал, что есть люди, всей душой верящие в бессмертие, и такие, которым трудно представить себе, чтобы это понятие могло быть реальным. Последние связаны своими чувствами и ограничены своим опытом; кроме того, некоторые из них в силу своего рода интеллектуальной честности так «преданы» фактам, что их прямо шокируют свободные экскурсии в область невидимого, предпринимаемые другими людьми исключительно ради удовлетворения чувства^[27]. Надо полагать, что среди первых христиан, людей толпы, некритических и необразованных, было очень мало таких, кого шокировали свободные экскурсии в область невидимого.

1.3. Посредник между богом-творцом и людьми и искупитель

Ожидание прихода того, кто принесет спасение от земных бедствий и, возможно, обещает жизнь после жизни, несло в себе мощный заряд чувств, грозивший со временем взорвать всю существующую систему духовных и религиозных ценностей. Но пришествие спасителя первоначально определялось устройством, прежде всего, земной жизни, идея об обеспечении им бессмертия появилась позже. Еврейский народ, в греческой диаспоре которого зародилось и стало развиваться христианство, был, вероятно, не более несчастным народом, чем некоторые другие, в которых, однако, подобная идея не сформировалась с такой силой и совершенством. Но евреи, находившиеся под жестким покровительством Яхве, более остро и болезненно, как можно предполагать, чувствовали все несправедливости, выпавшие на их земную долю. К тому же этот народ с его строгим монотеизмом и ритуальными и культурными особенностями находился в определенной социальной и, главное, психологической изоляции по сравнению с другими народами.

Суровый монотеизм иудаизма во многом предопределил то, что христианство появилось среди иудеев, но вне Израиля. Однако идеи спасения и особенно новой морали были столь востребованы в средиземноморском мире, что получили небывалое распространение сначала в этом регионе, а затем во всем мире. В эмиграции призвание Христа как глашатая и открывателя желанного мессианского царства приобрело первостепенное значение и стало выступать как имя нового божества.

Христос стал как бы посредником между Яхве и людьми (людским миром). Христиане не забывают о боге-творце, но в первую очередь поклоняются Христу и верят в него. Именно он смягчает их тяжкую участь, сеет добро и милосердие, любовь и прощение в отличие от своего сурового отца, слишком жестокого, порой жесткого и даже несправедливого. Людям кажется, что Христос смягчает удары, даже нейтрализует бога-творца и защищает их.

Мысль о посреднике в религиозной философии не нова. Так, Владимир Соловьев развил учение о Мировой Душе как посреднице между богом и тварью. В своем идеальном аспекте эта Душа, по Соловьеву, является святой Софией, премудростью божьей, — началом, соединяющим мир с его творцом. Н. О. Лосский вносит в эту мысль существенную поправку, полагая, что Мировая Душа способна наводить на недоразумение, поскольку соотносительна с телом. Поэтому он вводит другое высшее посредническое начало — «царство Духа». Одним словом, этим теологам хотелось бы видеть некое единство мира, но эта их структура носит чисто мифологический характер. То, что люди видят в Христе посредника между богом-отцом и людьми, является психологическим, в этом качестве он дан им в их ощущениях.

Достойно отдельного рассмотрения то обстоятельство, что Христос не был «полным» богом, его матерью была вполне земная женщина, хотя и максимально мифологизированная, что не должно вызывать никакого удивления. То, что Христос был сыном Яхве, понятно: еврейская диаспора не порывала и не могла порывать связи со своим исконным божеством, но все-таки не до конца доверяла небесным властелинам, дав новому богу смертную мать. Новый бог был наполовину человеком, что вызвало в христианстве острые диспуты. Возможно, в этом кроется первый, пусть и очень робкий, шаг к безбожию. В связи с этим вспомним, что у Яхве в отличие от греческих и египетских богов не было божественной супруги. Ведь христианское мифотворчество могло пойти и по другому пути: на землю сошел бы «просто» сын божий, не было никакой необходимости создавать миф о его матери, беспорочном зачатии и т. д. Но конечно, богоматерь еще нужна была для укрепления новых моральных начал — любви, прощения, заботы. Те же моральные начала нес не бог, а человек-полубог. Можно сказать, что Мария активно помогала Иисусу.

Чтобы стать мессией, не всегда достаточно, а иногда и недопустимо объявлять себя таковым, хотя многие и становятся на этот ложный путь. Необходимо, чтобы им признавали бы данного человека другие, а не просто он стал называть себя так — они должны в него поверить. Однако вполне возможно, что человек, сам провозгласивший себя мессией, своим фанатизмом и упорством, преданностью идее, организаторскими способностями и умением воздействовать на других заставляет их поверить в свое особое предназначение. Иными словами, он должен быть исключительным человеком. У него не могут не быть еще и такие качества, как ораторские, провидческие и лидерские способности, умение создать и предложить свою программу действий, свое особое видение мира и решения его насущных проблем, свою идею, способную объединить людей и повести за собой. Всем этим обладал Иисус, реальный и мифологический.

Многими из перечисленных качеств обладают не только мессии, но и другие лидеры, а если брать духовную жизнь, то в первую очередь пророки. Поэтому весьма важной научной задачей является типологизация духовных лидеров, с тем чтобы четко выделить именно мессий в качестве объектов научного познания. Для этого потребуется раскрыть все их отличительные особенности, функции и значение, показать, почему люди всегда так жаждали их появления и были так преданы им. Такая задача представляется весьма актуальной, поскольку мессии с древних времен могут руководить и огромными людскими массами, и небольшими группами, их ждут, их жаждут, подчас подспудно и бессознательно, им страстно и безоглядно верят, даже несмотря на иногда очевидную абсурдность провозглашаемых ими истин. Они могут существенно влиять на историю, жизнь и судьбы людей, как, например, Мухаммад или Маркс с Лениным.

Понятие мессии разное в разных культурах, что особенно заметно при сопоставлении соответствующих представлений в иудаизме и христианстве. Иудаизм не создал развернутой доктрины мессии и мессианства, хотя в Ветхом Завете говорится о помазаннике (1 Цар., 12:5, 16:6–12; 2 Цар., 19:21; Пс., 17:51, 19:7 и др.). Это человек, как-то отмеченный богом, особо выделенный им, даже его любимец, но сама идея помазанничества в принципе еще лишена пафоса и общедуховного значения. Ветхозаветное понимание помазанника ближе всего к бытовому, совершенно земным вещам, вроде помазания на царство (например, 1 Цар., 16:1–13) или священничество (Лев., 4:3). Поэтому все помазанники и помазанные — это обычные люди, но отмеченные высшей печатью.

В Ветхом Завете высказана лишь общая идея мессии: «Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис., 53:5). Нетрудно заметить, что в этом кратком положении чрезвычайно емко и точно выражена идея, которая знаменует собой предварительный этап генезиса архетипа. Эта идея затем стала основой христианского вероучения. В этих же словах уже предвосхищается идея посредничества мессии между высшими силами и людьми. Слова «изъязвления за грехи наши» прямо говорят о том, что он готов их искупить.