Месть амазонки
Шрифт:
— Глупец! Как ты не можешь понять такой простой истины. Мы зависим друг от друга. Они от нас, а мы от них. Это баланс. Равновесие. Весь тварный мир разделен на вотчины, где люди молятся кому-то из нас. Одному. И от того, как каждый из нас заботиться о своей вотчине, зависит его сила. Его благосостояние, если тебе так понятнее. Потеряешь жителей вотчины, потеряешь силу.
— Да знаю я это все, — отмахнулся князь. — Но как мне быть, если силу я могу получить только от мучений, крови и смерти жертвы? Об этом ты не думала? Поневоле начнешь искать новые вотчины.
— Ищи их
— Остальных? Кого? Все они сидят по своим уделам и боятся нос высунуть. Ты забыла, богиня, как я гонял четверых твоих прихвостней разом по всему верхнемирью? Как они бежали к своему заступнику, Року, прося защитить их?
— Я ничего не забыла. Ведь именно после этого тебе пришлось отправится в пустыню. Ты слишком зарвался и был наказан. Великий Рок не умеет прощать одно и то же преступление дважды.
— Знаю, — снова скривился князь. — Уж это я знаю лучше вас всех. Могла бы и не напоминать.
— Ты сам начал этот разговор, — пожала плечами богиня. — Не стоило мне угрожать. Я ведь тоже не гулящая девка из харчевни, чтобы пугаться первой же угрозы сутенера. Я богиня, и не смей больше угрожать мне.
— Ладно. Прости светлейшая. Погорячился. Давай начнем с самого начала.
— Ты извинился?! Сегодня какой-то необычный день. Ты то преподносишь комплимент, то извиняешься. Что это с тобой? И вообще, ты ли это?
— Я это. Я, — с усмешкой покачал головой князь. — Знаешь, я только сейчас понял, что уже много сотен лет ни с кем вот так просто не разговаривал.
— Неужели тебе это нужно? — иронично усмехнулась богиня.
— Как выяснилось, да, — нехотя отозвался князь. — Долгое время я был всем доволен. Свои храмы, свои жрецы, придумывай, что хочешь, твори что угодно. Но через несколько столетий понимаешь, что ты такой же, как и все. И тебе хочется не просто гнусавых песнопений и вони от сжигаемых благовоний, а простого, нормального общения с равным тебе. Странное это чувство.
— Но тем не менее ты явился сюда и начал с угроз. Странный способ просто общаться.
— Я разозлился. Каждая потеря моего земного воплощения очень неприятна. Скажу понятнее, это больно. Каждый раз такое впечатление, что из твоей головы что-то выдернули. Больно.
— Сочувствую, но ты сам виноват. Следить нужно, куда твоя гадина заползает. Это ведь не твоя пустыня. Здесь смерды могут и бунт учинить, если такой ужас на улице увидят. А уж если узнают, что это не просто змея, а священная тварь далекого культа, то драки не миновать.
— И снова ты права. Но виноват не я, а этот твой вояка. Не нужно было ему убивать нага.
— Ну да, нужно было дать ему себя укусить, и все было бы в порядке. И ты доволен, и наг цел, и жертва принесена. Вот только воин этот знать ничего не знает о твоем культе, вполне доволен жизнью и не собирается с ней расставаться в угоду чужому для него богу.
— Ты же сама сказала, что наг собирался схватить твою девчонку.
— Сделай он это, и я твоей гадине сама бы шею свернула. Своими руками. Не лезь к ним. Неужели ты все еще не
понял, кто ведет их по жизни? У них другое предназначение. И не в твоих силах им помешать.— А вот это мы еще посмотрим, — усмехнулся в ответ князь. — Нет в тварном мире ничего такого, что я не мог бы использовать для своей пользы.
— Решил потягаться силой с ними? — Богиня ткнула пальчиком в небо. — Смело, но глупо. Даже вырежи ты всех младенцев в нижнем мире одновременно, тебе не хватит сил, чтобы справиться с ними.
— А кто сказал, что я собираюсь устраивать открытое противостояние? Ни в коем случае. Просто внесу небольшие коррективы, чтобы обратить их планы в свою пользу.
— Опять интриги, — вздохнула богиня. — Не надоело? И потом зачем тебе один воин? Ведь у тебя целые армии под рукой.
— Ты ведь знаешь, это необычный воин. В его сознании собрано сразу много душ. Скажу честно, я даже запутался, сколько именно. Это необычно, и я хочу понять, как такое вообще может быть?
— Так бывает, если между людьми одного рода существует очень сильная привязанность. Любовь, которую ты отказываешься воспринимать. Погибшие не своей смертью остаются рядом с тем, кто им дорог, пытаясь помогать и оберегать своих близких.
— Как призраки могут помогать живым? Кажется, ты что-то перепутала или слишком увлеклась эмоциональной стороной дела.
— Прекрати паясничать. Ты отлично знаешь, как они могут помогать. Не строй из себя бестолкового божка. Тебе это не идет.
— Согласен. Но все равно не понимаю, как такое может быть. Ну один. Ну два, ну три, наконец. Но столько! Это уже ни в какие ворота не лезет.
— Согласна, ситуация несколько необычная, но это не повод, чтобы бросаться на людей. Тем более травить их гадами. Похоже, его семья была уничтожена при помощи магии.
— Вот с этим я, пожалуй, могу согласиться. Удержать такое количество душ в тварном мире можно только при помощи магии.
— Или если они сами этого хотят. Как мать пытается удержаться на краю Серых Земель, зная, что ее дитя остается сиротой. Как брат становится между острием меча и телом младшего брата. Иногда, в таких случаях душа может задержаться в тварном мире. Все зависит от духовных сил человека. Но, думаю, ты и сам все это знаешь. Просто не хочешь вспоминать.
— Не горячись, богиня. Помню я все. Ты же знаешь, я забывать не умею. Просто интересно стало, что ты сама об этом думаешь. Обычно такие фокусы в твоем вкусе.
— Ты обвиняешь не того, — покачала головой богиня. — Этого воина я увидела только после того, как он сошелся с моей амазонкой. Я даже не знаю, из чьей он вотчины. За все это время он ни разу не вспомнил своего покровителя.
— Странно. Отпустить такого воина просто так?! Это кто же оказался настолько глуп?
— Не знаю. Он ведет себя так, словно отказался от покровителя. Ни молений, ни даже кратких упоминаний. Только звериный рев боевого клича.
— Итак, огромный, могучий воин, не имеющий покровителя, разгуливает по тварному миру, уничтожая все, что ему не по нраву. И как понимать такую наглость? Если никто из наших коллег не хочет его прибрать, это сделаю я. Сам.