Месть амазонки

— И ты воззвал ко мне, — закончил за человека голос.

— Это так, Великий, — тихо подтвердил мужчина.

— Сознание закрыло туманом, — задумчиво повторил голос. — Это странно. Ведь твоя связь с моим воплощением есть мое порождение и прервать его нельзя. Это могу сделать только я. Странно. Странно и интересно. Я должен увидеть это сам. Открой свое сознание, человек, — приказал голос, и мужчина ощутил жесткое давление в своей голове, словно кто-то силой вытеснял его из его же собственного тела. В одно мгновение мужчина оглох и ослеп. Отключились все органы чувств, и он потерял ощущение времени. Сколько это длилось, он не знал, но неожиданно давление пропало, и человек разом обрел свое тело.

— Ты был прав, смертный. Это не простой туман. Но самое непонятное, откуда он взялся и кто его наслал.

— Я думал, ты сможешь узнать это, — удивленно ответил мужчина и тут же пожалел о своей несдержанности.

— Не смей говорить со мной, червь, пока я тебе не разрешу! — загремел голос.

Ужас сковал все члены человека. От страха мужчина забыл все на свете, даже собственное имя. Вжавшись в каменные плиты пола, он затрясся как в лихорадке, не в силах даже кричать. Жаровни, стоявшие вдоль стен, вспыхнули и выбросили в воздух огромные языки пламени. Огонь заполнил все пространство зала, и человек понял, что сейчас будет испепелен. Открыв рот, мужчина попытался закричать, но страх перехватил его горло стальным обручем, и из раскрытого рта вырвалось только тихое сипение.

Неожиданно языки пламени пропали, и ужас отступил. Не веря самому себе, мужчина ощупал свое тело руками и, убедившись, что жив, снова распростерся ниц.

— Тебе еще рано умирать, смертный, — произнес голос намного спокойнее. — Помни, ты в моей власти. Не смей дерзить мне.

— Я и мыслить, не смел о дерзости, — растерянно пролепетал мужчина. — Просто я не мог поверить, что ты, Великий, при всем своем могуществе не увидел того, кто наслал этот туман, хозяин. — Последнее слово далось человеку с трудом, но обладатель голоса не заметил этой заминки.

— Мое могущество не безгранично, тем более сейчас. Здесь, в вашем тварном мире, я не могу появляться в своем истинном облике. Это запрещено. И потому мне приходится использовать ваши слабые силы, — нехотя пояснил голос. — Но это не значит, что я вообще ничего не могу. Кое-что я успел понять.

— И что же ты понял, хозяин? — с интересом спросил мужчина.

— Этот туман наслал кто-то из моих врагов. Ты не мог им помешать. Их могущество равно моему. Но мое воплощение погибло в странном месте, которое вы, люди, называете клоакой. Его убил смертный. Странный смертный.

— Странный? Чем же он странен? — не понял мужчина.

— Его сила. И физическая и духовная. Это странно и непонятно. Словно множество душ разом поселилось в одном человеке. Этого не может быть, но это так. Мне нужно поразмыслить. Оставь меня, смертный. Уходи, — приказал голос задумчиво, и человек, покорно поклонившись, выскользнул из зала.

Проходя темными коридорами подземелья, мужчина мрачно скрежетал зубами от злости. Ведь это живое воплощение своего бога он привез из дальнего путешествия. Выкормил собственными руками из крошечного змееныша в огромного змея, и вот теперь все труды пошли прахом. Из-за чего? Из-за какого-то непонятного тупого вояки, все достоинство которого заключено только в умении размахивать мечом и наливаться дешевым вином в мерзких кабаках.

В той далекой стране, где мужчина получил в руки крошечного змееныша, существовал древний обычай, уходящий корнями к началу времен. Раз в месяц, по особым дням, когда в храмах Великого Змея проводились большие моления, из специальных загонов выпускали нескольких гигантских нагов. Они выбирались в город и окрестности, и тот, кого они убивали, считался принесенным в жертву богу.

Очень часто змеи похищали младенцев из колыбелей, но кметы боялись вставать на пути гадов. Ведь убийство священного змея считалось святотатством, за которое казни подвергалась вся семья убийцы. Казнь совершалась жрецами храма. Семью святотатца приносили в жертву Великому Змею особо жестоким образом. Люди часами умирали на алтаре, исходя кровью и криками боли. Только так можно было искупить свою вину.

Именно этот обычай и хотел ввести в королевстве мужчина, привезя сюда, на запад, змееныша гигантского нага. Дождавшись, когда змея подрастет, он начал выпускать ее по ночам, приучая к охоте и попутно уничтожая нищих в клоаке. Ведь у того подлого племени, что живет, копошась как черви в этой мерзкой грязи, есть только одно преимущество. Их дети. То, что Великий Змей принимает с особой благосклонностью. Чистые, безвинные души.

До тех пор, пока культ змея не объявлен открыто, у человека, поклоняющегося Великому Нагу, не было другого выхода. Только так он мог служить своему божеству и приносить ему требуемые жертвы. Ведь никто не станет интересоваться делами нищего квартала и поднимать шум из-за одного младенца, пропавшего из грубо сделанной колыбели.

Повоет какая-нибудь нищенка над пустой колыбелью своего ублюдка. Попьянствует седмицу отец, если он вообще есть, а потом все снова вернется в свое русло. Снова кто-то обрюхатит грязную бабу, и в очередной раз появится на свет никому не нужный младенец.

Он прошел через многое, этот странный адепт тайного культа. Но теперь из-за странной прихоти богов ему придется начинать все сначала. Все заново. Ведь здесь, на западе, невозможно найти нового змееныша. Как теперь ему служить своему богу? Как совершать нужные обряды? Оставалось только ждать милости от Великого Змея. Теперь только он мог решить, что человеку делать дальше. Ведь все правила проведения обрядов были указаны им самим.

Поднявшись в цокольный этаж дворца, мужчина толкнул незаметную дверь и шагнул в коридор, охранявшийся мрачными чернокожими рабами. Только им он мог позволить сторожить этот коридор. Рабы были немыми и бесполыми, но не от рождения, а по решению жрецов Великого Змея. Жрецы сами отбирали мальчиков в возрасте до пяти лет, находя на их телах дюжину признаков, по которым определяли, подойдут ли они в служители Змею.

Мальчиков кастрировали и вырезали языки, после чего их направляли в специальную школу при храме. Там при помощи специальных упражнений их превращали в стражей. Стражей тайных залов, куда имели доступ только посвященные и жертвы. День за днем несчастных превращали в покорных, преданных как собаки, существ, не знающих другой доли, кроме служения жрецам.

К двадцати годам они превращались в огромных, могучих стражей, способных голыми руками разорвать человека пополам. Ритуальные татуировки и шрамы покрывали их черные, как сажа, тела, а на лицах, лишенных всяческой мимики, блестели только белки глаз.

Увидев выходящего, рабы согнули спины в глубоком поклоне, предварительно отсалютовав ему огромными кривыми мечами. Не обратив на рабов внимания, мужчина быстрым шагом прошел по коридору и, поднявшись по винтовой лестнице, углубился в хитросплетение коридоров дворца. Этих рабов он привез из своей поездки в далекую страну, где и стал адептом культа Великого Змея.

Предаваясь мрачным размышлениям, мужчина прошел в королевские покои, даже не обратив внимания на отдавших ему воинский салют гвардейцев. Сейчас ему было не до таких мелочей. На то они и стражи, чтобы почитать того, кого им поручено было охранять.

* * *

Раннее утро встретило Тигра и Лин мелким, промозглым дождем, так и не прекращавшимся всю ночь. Выглянув в окно, воин тяжело вздохнул и, посмотрев на мирно спящую подругу, бесшумно выбрался в коридор. Справив нужду, он вернулся в комнату и, еще раз покосившись на окно, уселся за стол. Делать было нечего абсолютно.