Месть Блэка: Игра

* * *

И все-таки мы победили. Крауч обогнал Амелию на пять процентов, но нам хватило и этого небольшого перевеса, чтобы начать праздновать победу. Пятьдесят пять процентов избирателей — практически два миллиона граждан Магической Британии дееспособного возраста отдали свои голоса за Барти.

Черт возьми, как он был рад. Улыбающийся и счастливый Крауч — это зрелище настолько же редкое, как и снег в пустыне. Даже у себя на свадьбе, Железный Барти, несомненно любивший супругу, позволил себе лишь намек на легкую улыбку. впрочем, даже она изменяла его суровое лицо, отбирая лишние годы.

На пресс-конференции, состоявшейся после подсчета голосов, он, казалось, помолодел лет на двадцать. Малфой, тоже неприлично счастливый после пережитого стресса, даже предложил подлить ему веселящего зелья, чтобы увидеть, превратится ли Крауч в подростка, если рассмеётся.

Но два миллиона магов… Я и не думал, что стараниями Амелии и Барти-старшего эта процедура примет такой масштаб. В целом, из-за понятных причин население Магической Британии поддавалось только примерным подсчётам, и составляло от пяти до семи миллионов магов, магических существ и прочих официально зарегистрированных разумных сущностей, которые, к тому же, имели избирательное право.

Однако, беря в пример предыдущие выборах, на которых победила Миллисента Багнолд — преемница министра Гарольда Минчума, с уверенным отрывом, набрав семьдесят процентов… За нее проголосовали всего около миллиона граждан. В этих выборах число магов и прочих существ буквально удвоилось, создав прецедент.

Видимо, противостояние, а также активная информационная кампания с обеих сторон сделали то, что не могли сделать мирная передача поста от Министра к Министру, а именно — вовлечь существенную часть обывателей Магической Британии в процесс выборов. Теперь, задавая себе вопрос, не зря ли мы всё это устроили, не зря ли столько ресурсов потратили, я мог с уверенностью ответить — не зря. Даже старички вроде тех что я видел, может, заставшие даже Диппета юнцом, пришли проголосовать из своих берлог. Это действительно ошеломительный результат, подкрепленный действием специального артефакта из Отдела Тайн, который, собственно, и считал все эти голоса, просто во избежание.

Так что наша победа была чистой, как слеза младенца. После необходимых

перестановок, наша коалиция практически полностью будет контролировать все ключевые посты в Министерстве. В Визенгамоте, конечно же, ситуация была другая, но больше выжидать не было смысла. Именно сейчас можно было найти подход к тем, кто полностью поддерживал Гринграсса, сейчас наверняка ослабленного проигрышем.

Что же до наших союзов, сложных схем и прошлых обещаний… Я просто спихнул их на Люциуса. Паутина политики — это его стихия, не моя, он варился во всем этом с детства, и мне было гораздо проще отдать все в его руки, чем пытаться разбираться самому, к славе и креслу Министра я всё равно не стремился. Что же до остального — Винсент, поднабрав опыта у кансильери Малфоя, вполне справлялся и сам, успешно удерживая большую половину Лютного под своим управлением.

Осталось только выцепить Гарри из-под опеки Уизли, и можно было переходить к поиску остальных крестражей. То дело, которое точно нельзя было доверить остальным, даже несмотря на то, насколько сильно я доверял своим близким. Мысли, как именно это сделать, у меня были, но вновь требовалась помощь Малфоя. И тот, в целом, был не против, правда…

* * *

— Я так и знал, что ты так сделаешь, — с кислой миной проговорил Малфой, когда мы отошли из шумного зала в одну из комнат, открытых специально для этих целей. Прием у Крауча был на удивление вполне себе праздничным и продуманным.

Впрочем, я подозреваю, что занималась им все-таки Жаклин, а не сам Барти. Тот в

целом никого не любил пускать в свой дом, если это не было необходимо. Но

сейчас он праздновал победу, и, видимо, несколько снизил планку дозволенного. —

Да, я возьмусь за улаживание всех дел. С Барти мы в целом сработались…

— Ну и чудно, — проговорил я, пряча довольную улыбку. Не думал, что

уговорить Малфоя будет настолько просто. С другой стороны, тот всегда был

несколько тщеславен.

— Но мне все равно потребуется твоя помощь в некоторых моментах, — тут же

торопливо произнес Люциус. — Например, с Эйвери желательно разобраться уже

сейчас. Я говорил с Гринграссом, он готов пойти на некоторые уступки… и нет, не

по твоему вопросу, но Фоссета нужно оставить в покое.

— Так может быть наоборот, помочь Эйвери? — недовольно ответил я, услышав Малфоя. Мордредов Гринграсс, даже проиграв не хочет отдавать мне крестника. — Или взяться за других нейтралов, если это поможет ему передумать!

— Не думаю, — с сомнением покачал головой блондин. — По поводу Поттера они до сих пор удивительно единодушны. Как я понимаю, это один из гарантов союза между людьми Дамблдора и нейтралами. Возможно, Дамблдор еще пообещал что-то лично Гринграссу, тут не уверен. В остальном они готовы договариваться. Если же мы начнем новое противостояние, то… сам понимаешь. Деньги любят тишину, и такая война вредит не только им.

— Да все я понимаю, — выдохнул я, восстанавливая ментальные щиты. — Делай как будет лучше, доверюсь тебе. Что же до Эйвери, я с ним поговорю… После суда.

— Я слышал, что твой адвокат все же продавил апелляцию, несмотря на все препятствия, — пригубил шампанского Люциус. — Как тебе это удалось? В смысле, пройти Гринграсса.

— Не то, чтобы это заслуга адвоката… — поморщился я, вспоминая письмо Лавгуда, в котором он попросил о встрече в кафе.

Это произошло на следующий день после объявления результатов, то есть вчера. Утро начиналось как нельзя лучше — «легкий» английский завтрак, приготовленный Кричером, тренировки и курс зелий, уже даже не казавшихся такими противными. К тому же Андромеда и Тед уже собирались обратно, из своего отпуска, и старому дому не долго ещё оставаться пустынным.

За завтраком я обычно разбирал почту и сразу увидел написанное неразборчивым подчерком Ксенофилиуса письмо с просьбой о встрече. Никаких намеков, о чем пойдет беседа, в записке не содержалось, но я всё же понадеялся, что Ксенофилиус, а точнее его жена, решила все же присоединится к нашему альянсу. За прошедшее время я зарекомендовал себя только как меценат и в целом человек, поддерживающий реноме джентльмена. Возможно это побудило их изменить свое решение?

К сожалению, я все же ошибался.

* * *

— Здравствуй, Ксенофилиус, — протянул я руку для рукопожатия знакомому магу. Он сидел на том же месте в кафе Фортескью, где мы встретились в прошлый раз. Вид его был как всегда отстраненным, но в этот раз как будто больше обычного. Он был один, и вдруг я наконец понял, что послужило поводом для нашей встречи.

— Знаете, лорд Блэк, — поднял он отсутствующий взгляд, проигнорировав протянутую руку. — Жизнь иногда преподносит нам знаки, которые говорят о нашей судьбе. Эти знаки — словно указатели на перекрестках дороги времени.