Месть это блюдо, которое нужно подавать холодным

Джеймс Поттер шагнул вперед, положив руку на плечо жены.

– А Гарри?

– Ах, да, Гарри.
– Дамблдор внезапно резко погрустнел.
– Мне нужно поговорить с вами о Гарри.

– Что? Почему?
– Лили перевела глаза с младенца на седобородого мага.

– Предлагаю посидеть немного на кухне, пара глоточков старого доброго "Огдена" явно пойдёт нам всем на пользу, к тому же времени у нас не так уж и много.

Неуверенные, обеспокоенные Поттеры, а за ними и директор, с печалью всего мира, застывшей на морщинистом лице, покинули комнату и мир Джинни снова погрузился во тьму.

***

Джинни сидела в одиночестве в тени фруктовых деревьев, погрузившись в раздумья.

Сны становились всё более частыми. Прошло несколько месяцев с тех пор, как они начались, и казалось, что теперь они приходят к ней каждую ночь. Девочка в полном недоумении наблюдала как Гарри бросили на крыльце маггловского дома, а затем с ужасом смотрела как Гарри прошёл через годы унижений, криков, избиений, порки, голода, запирания в тесном и тёмном чулане, глумления и издевательств. Сны доставляли ей почти физическую боль.

Почему они это делали?

Она ничего не понимала.

После первых снов Джинни решила, что никому и никогда о них не расскажет. Ну а что она могла сказать? Что ей снились сны про Сами-Знаете-Кого и Дамблдора? Про Поттеров, которые обрекли своего ребёнка на участь раба? В лучшем случае они посмеются над ней, в худшем скажут, что она падает

94/251

во тьму.

Но что насчёт Гарри?

Во всех её снах Гарри был моложе, чем Джон сейчас. Что же происходит с Гарри? Он всё ещё жив? Он всё ещё живёт такой жизнью? Это был крик о помощи? Она должна была ему помочь?

Ведьмочка задрожала. Что она могла сделать? Что она должна была сделать?

А Джон? Он вообще знал, что у него есть брат?

Она вдруг поняла, что уже целую вечность не считает Джона Мальчиком-Который-Выжил!

Она задохнулась от осознания. Ее глаза расширились. Джон не был Мальчиком-Который-Выжил! Им был Гарри!

***

Джинни вошла в маггловскую овощную лавку Оттери Сент Кэтчпол.

– Джинни, можешь взять хлеб и молоко, пока я пойду набирать овощи?

– Да, Мама, - она подошла к задней части магазина и осмотрела несколько булок хлеба, прежде чем взять одну из них и положить в плетёную корзину, свисавшую с её руки.

Джинни подняла глаза.

Джон Поттер стоял в дальнем конце лавки и рассматривал варенья.

Странно, что он здесь делает?

В последние несколько недель у неё были смешанные чувства к Джону, и в данный момент она не хотела с ним разговаривать.

Джон взял банку и, поворачивая за угол, повернулся к ней другой стороной.

Джинни ахнула. У него на лбу был воспалённый шрам в форме молнии!

– Гарри?

Она подбежала к концу прохода и забежала за угол.

Проход был пуст.

***

Джинни стояла в месте, которое, похоже, было большим залом Хогвартса. Сотни одетых в чёрное студентов стояли рядами. Они все выглядели серьёзными. Некоторые плакали.

95/251

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы отдать последнюю дань памяти Джиневре Молли Уизли, молодой ведьме, которую смерть забрала у нас задолго до отмеренного срока.

ЧТО?!

– Джинни олицетворяла лучшие качества её семьи. Мы вряд ли ещё увидим столь выдающийся пример храбрости и мужества в такие юные годы.

Нет! Нет! Нет!

Она подбежала к передней части зала и в ужасе уставилась на портрет, стоящий около гроба в окружении цветов. Слова скользили сквозь неё, но она не понимала их. Гроб и портрет заполнили весь её мир, заморозили кровь, сжали сердце, уничтожая всё, что казалось честным и справедливым в мире. Её образ, выглядящий всего на несколько лет старше, радостно улыбался в объятиях Джона Поттера.

Она оглядела зал в поисках лица Джона, но не смогла найти его.

Подождите. Там. В доме Слизерина? Нет, это был не Джон. Стоя в одиночестве, окружённый кольцом изоляции, словно прокажённый, стоял Гарри, хорошо опознаваемый шрам был у всех на виду.

Она снова повернулась, чтобы посмотреть на гроб, и, несмотря на то, что это было сном, её колени подкосились.

Что случилось? Таково было будущее? Она должна была умереть?

Сон продолжал длиться и длиться. Десять минут? Тридцать минут? Она не обращала внимания. Она не могла думать.

Затем её мир вновь погрузился во мрак.

…

И проявился несколько мгновений спустя.

Джинни смотрела, как Сами-Знаете-Кто воскресает на кладбище.

Она видела, как Джон пытался и не смог победить Сами-Знаете-Кого на дуэли в атриуме Министерства магии.

Она наблюдала, как Рона и ведьму с пышной гривой каштановых волос пытал Сами-Знаете-Кто в громадном маноре. Их крики ужаса и боли ввинчивались в череп девочки.

Она вновь начала дрожать, она больше не могла это выносить, она просто хотела уйти. Выпустите! Выпустите меня! Пожалуйста!

Не волнуйся. Ты в порядке. Ты в безопасности. Ты в безопасности.

Дрожь прекратилась, дыхание замедлилось.

Это был всего лишь сон. Он не мог причинить ей боль. Этого ещё не

96/251

произошло.

Она наблюдала, как повзрослевшая Луна Лавгуд закрывает собой Джона от убийственного проклятия.

Она смотрела, как Джон идёт к Сами-Знаете-Кому в лесу с таким видом, словно он гуляет в саду.

– Вперёд, - говорит он.
– Смерть не допустит твоей победы. Я уничтожу тебя.

– Авада Кедавра.

Она наблюдала, как сотни ведьм и волшебников были брошены в лагеря, вырваны из их семей, матери оторваны от дочерей, мужья от жён, братья от сестёр и казнены в массовых гекатомбах, или же порабощены, вынуждены служить домашней прислугой, подчиняясь каждой извращённой прихоти нового господина.

Она наблюдала за всем этим на грани паники, но каждый раз, когда Джинни думала, что не может больше терпеть, спокойствие наполняло её тело.

Её мир снова погрузился во тьму…