Месть Ориона (Орион - 2)

– Нам нужно землетрясение, - сказал Лукка.
– Эти стены сложены из сырцовых кирпичей. Высыхая, они твердеют, как камень. Только землетрясение может нам помочь.

– Землетрясение...
– У меня забрезжила идея.

– Видишь, стена состоит из отдельных частей, между которыми проложены бревна, - показал Лукка - Вот почему, даже когда землетрясение повреждает один участок стены, другие остаются целыми.

Я кивал, блуждая мыслями далеко.

Той ночью, когда мы лежали в моем шатре, Елена спросила:

– Как долго мы будем оставаться среди этих жутких людей?

– Пока они не возьмут город, - отвечал я.

– Но они никогда...

Поцелуем я заставил ее замолчать. Мы занялись любовью... Потом она заснула. Я тоже закрыл глаза и пожелал оказаться в тех далеких пределах, где обитали так называемые боги. Сконцентрировав устремления каждой клеткой своего тела, я пересек пространство и время, разделявшее наши миры.

И вновь меня окутало золотистое сияние. Но на этот раз я хорошо видел их город за ослепительной дымкой - его башни и шпили проступили как никогда четко.

– Ариман, - я позвал его одновременно вслух и мысленно.
– Ариман, мой прежний враг, где ты?

– Его нет здесь, смертный.

Я обернулся и увидел ту неприятную богиню, которую назвал Герой. Золотой плащ, открывавший одно плечо, на груди прихватывала сверкавшая драгоценностями брошь. Темные волосы кольцами ниспадали на ее плечи, карие глаза внимательно разглядывали меня. С грозной улыбкой она заметила:

– Что ж, теперь ты одет получше, чем во время нашей последней встречи.

Я слегка поклонился. Самодельная туника и кожаный жилет были все же лучше тех лохмотьев, которые мне пришлось носить в Илионе.

– Ты опять жаждешь моей крови?
– спросил я.

Ее улыбка сделалась шире.

– Наоборот. Быть может, я смогу спасти тебя. Наш Золотой Аполлон обезумел, как ты знаешь.

– Он больше не называет себя так.

Она пожала плечами:

– Имена не имеют значения. Я говорю лишь то, что может понять твой прискорбно ограниченный ум.

– Спасибо за доброту, - поблагодарил я.
– Он отыскал племя, которое поклоняется ему и видит в нем единственного бога.

– Да. И он хочет устранить всех нас. Но кроме того, - добавила она, подняв брови, - он хочет, чтобы ты помог ему.

Я молча обдумывал услышанные новости.

– Разве не так?
– потребовала она ответа.

– Я помогаю израильтянам захватить Иерихон, - признался я.
– Во всяком случае, пытаюсь...

– Это часть его замысла, не сомневаюсь.

– Но я не знал, что он стремится, - я попытался припомнить ее словцо, устранить остальных.

– Теперь знаешь.

– Значит ли это, что он намеревается убить тебя?

Она злобно усмехнулась:

– Он охотно бы пошел на это, если б только сумел, но я не доставлю ему подобного удовольствия. Мы сокрушим его - и тебя тоже, если ты осмелишься помогать ему каким-либо способом.

– Но...

– Нейтралитета не может быть, Орион. Или ты перестанешь помогать ему, или ты - наш враг. Понятно?

– Да, - ответил я.

– Тебе придется хорошенько поразмыслить над последствиями своих поступков.

– Ты помнишь богиню, которую вы звали Афиной? Он обещал мне, что...

– Не следует верить его обещаниям. Ты и сам это знаешь.

– Я хочу, чтобы она ожила, - отвечал я.

– Значит, он предложил тебе ее жизнь в обмен на покорность.
– Гера гневно тряхнула головой.
– Оставь свою мертвую богиню нам, Орион: она тебе не ровня.

– Можно ее оживить?

– Это не...

– Можно ли ее оживить?
– вскричал я.

Глаза ее расширились от страха, гнева или от чего-то еще.

– Я не знаю.
– Гера глубоко вздохнула, а потом ответила спокойно: Подобное возможно, но сопряжено с огромными трудностями. И не тебе мечтать об этом.

– А я мечтаю и не могу мечтать ни о чем другом.

– Орион, жалкий червяк... Даже если ее действительно можно оживить, она не захочет иметь с тобой ничего общего. Она богиня и настолько выше тебя, что...

– Я люблю ее, - отвечал я.
– Другого преимущества перед тобой и подобными тебе у меня нет. Я умею любить. И она тоже умела, а вам неведомо, что это такое. И ты, и Золотой... да и любой другой бог. Она умела и потому любила меня. И умерла из-за этого.

– Ты безнадежен, - отрезала Гера. Сверкнув золотыми одеждами, она отвернулась и исчезла в светившейся дымке.

Я не сразу вспомнил, зачем явился сюда. Я должен найти Аримана. Того самого, которого ахейцы называли Посейдоном, сотрясателем Земли.

Закрыв глаза, я вызвал в памяти его громадный темный силуэт, тяжелое серое лицо, горящие красным огнем глаза. Я позвал его разумом, понимая, что, если он сам не сможет или не захочет явиться ко мне, мне придется искать его и найти.

Я смутно помнил заросли гигантских деревьев, в которых обитал Ариман со своим народом; лес этот остался в континууме, теперь не существовавшем. Как мне отыскать своего бывшего врага?

Темная тень опустилась на меня. Я ощутил ее даже с зажмуренными глазами. А когда открыл их, оказался в густом и мрачном лесу. Ни одного солнечного луча не проникало сквозь полог черных листьев. Серые стволы исполинских деревьев вздымались вокруг меня мраморными колоннами и исчезали в бесконечности над головой. Почву между стволами устилала ровная трава, короткая, как в английском саду.

– Что тебе здесь надо?

Из тьмы передо мной возник Ариман - крепкий, могучий, облаченный в цвета своего леса... Лишь глаза его светились красными угольками.

– Я искал тебя, - ответил я.

Он шагнул ко мне и отрывисто, с усилием прошептал:

– Почему же ты ищешь меня?

– Мне нужна твоя помощь.

Он, казалось, напоминал вулкан, готовый извергнуть потоки лавы.

– Я не буду сотрясать стены Иерихона ради тебя, Орион. Я не хочу помогать золотоволосому безумцу.

– Это не для него, - с трудом вымолвил я.

– Все равно. С меня довольно своих соплеменников и своего континуума. Я не хочу участвовать в сварах самонадеянных творцов. Меня-то никто из них не создавал, и моих людей тоже. Я ничего им не должен.