Месть с привкусом крови

Клайдомина зашлась глубоким гортанным смехом, откинув голову. Только вот никому кроме неё, смешно не было. Все замерли, нервно взведённые, как пружины. Любое заклинание этой женщины могло обратить всех в прах.

— Глупый, глупый Лацис, — покачала она головой, будто сожалея о его судьбе. — Неужели ты решил, что я позволю тебе угробить тысячи драконов и править теми, кто выжил? Твои амбиции граничили с сумасшествием. Чтобы быть в курсе твоих планов, я приблизила тебя к себе, даже обучила магии, зная, что, дав тебе силу, смогу и забрать её. Мне хотелось знать, как далеко ты готов зайти. Признаться, ты удивил меня. Более коварного злодея и не встретить! Природа посмеялась над тобой, дав самую красивую внешность вкупе с самой чёрной душой. Я с любопытством следила за твоими кознями. Сила твоей магии дополнялась бурной фантазией, отчего получалась немыслимая смесь из коварства, злобы и стремления править. Я не мешала тебе, всячески спасая невинных драконов. Мертвяки, летающие замки — здорово, но вот гибель драконов — мерзко. Всех, кого ты попытался убить, лишь уснули крепким сном. Я позаботилась об этом.

— Но я так верил тебе! — вскричал Лацис. До него начало доходить, что наставница сама лично разрушила его планы. — Ты обещала помочь!

— О! — она небрежно отмахнулась пухлыми ладонями, будто отгоняла назойливую муху. — Брось! Ты думаешь, я бы позволила тебе поработить магический мир? Совсем сдурел? Этого ещё не хватает! Чтобы я позволила тебе править миром? Упаси бог! Вполне достаточно, что ты чуть не угробил Ноэля с сестрой и Крисса. Я всё надеялась, что ты одумаешься и женишься на Нойли, которая любила тебя всем сердцем. Но тебе не нужна была Нойли! — в словах Клайдомины зазвенел гневный упрёк. — Ты обманул её, сказав, что любишь, и тогда она стала помогать тебе. Но всё открылось, и твоя ложь ранила Нойли. Если бы ты любил её, то не смог бы отречься. Врал ей, говоря, что любишь! Врал мне, стараясь убедить, что не затеваешь ничего дурного. Это бесило. Поэтому этой ночью я провела ритуал, который заставил тебя влюбиться в твою невесту. Ты сам просил об этом. Радуйся. Твоё желание исполнилось! Ты любишь Кэтрил драконьей любовью! Ты счастлив? — она явно издевалась, поэтому Лацис ничего не ответил, сглотнув застрявший в горле ком. А Клайдомина продолжила глумиться над Лацисом: — И теперь ты поменялся местами с Ноэлем! Жених — он, а ты — зритель! Ты даже не гость на свадьбе, а пленник! — Эти слова она выкрикнула с особым ожесточением. Лацис побледнел, а Клайдомина продолжила: — Я проведу брачный обряд и соединю Ноэля с Кэтрил. А ты будешь сидеть и смотреть, как твоя любимая выходит замуж за другого! Заодно поймёшь каково было Ноэлю.

— Нет! Нет! — Лацис замахал ладонями и отступил. Он шатался, будто ноги стали ватными. Лицо посерело, губы задрожали. — Только не это. Нет! Лучше смерть!

Ого! Надо же, как запел! Я обалдела. Он посмотрел на меня так, что мне стало не по себе! Лацис любил меня! Истинно! Предано! Навечно!

— Это будет твоим наказанием, — услышала я голос Клайдомины. — Ты знал, что испытывает Ноэль и насколько сильно любит тебя Нойли, но тебе хотелось власти, славы. Так получай! Отныне ты будешь властвовать над своей душевной болью и прославишься, как самый глупый дракон в мире. Так что и власть, и славу я тебе дам! Видишь, даже не обманула!

Внутри меня всё перевернулось. Я понимала, что большего страдания дракону причинить нельзя, чем разлучить с любимой. Да уж, Клайдомина умела ставить на место зазнавшихся. Коварная женщина, ничего не скажешь! С ней шутки плохи.

Почему-то происходящее выглядело нереальным. Уж слишком быстро развивались события. Я прижалась к груди Ноэля. Ещё полчаса назад этот дракон казался мне недостижимой мечтой и вдруг он держит меня в объятиях, и должен был стать моим мужем! Ничего себе перемены!

— А как же Нойли и Крисс? — прошептала я, сокрушаясь об их судьбе. Почему-то было жаль не только Крисса, но и предательницу Нойли. Она была настолько влюблена в красавца Лациса, что стала орудием в его руках.

Хоть сказала я это тихо, но Клайдомина меня услышала. Повернулась ко мне и, закивав, сказала:

— Нойли получила по заслугам. Её любовь невозможно убить или притупить. Она вечно будет любить Лациса, который до конца своих дней будет любить тебя. Причём, смешно то, что он сам этого захотел! Он же не сам влюбился, а попросил меня разбудить в нём это чувство. Ну что ж, просили, получите, распишитесь! Пусть любит! Пусть завидует Ноэлю и пусть с каждым днём всё больше увядает от неразделённой любви.

От подобной перспективы меня передёрнуло.

— А нельзя ли сделать так, чтобы он любил и сох где-то подальше от нас? Не желаю видеть этого мерзавца!

— Как знаешь, — подёрнула плечами Клайдомина. — Что-нибудь придумаем. — Она пару секунд помолчала, перевела взгляд на кого-то из толпы и сказала: — Только вот Крисса от души жаль.

Я поняла, что она смотрит на него. Как жаль, что он тоже влюблён в меня, причём давно и преданно. Клайдомина приблизилась ко мне.

— Знаешь, Кэтрил, — словно с давней подружкой доверительно заговорила Клайдомина. — Ведь я так и не поняла, кто должен стать твоим мужем. Ноэль и Крисс равны. Оба молоды, привлекательны, из знатных семей. Правда, их судьбы сложились по-разному, но это не помешало обоим влюбиться в тебя. Драконья любовь живёт до тех пор, пока дракон дышит. Невозможно вытравить её из его сердца. Неразделённая любовь — это боль и страдания, да такие, от которых рад бы умереть, но не получается. Очень редко случается, чтобы два дракона влюбились в одну и ту же дракониху. Но ты — не дракониха, а человек. Оттого и получилось так. И что теперь с вами делать, я не знаю.

— Но я люблю Ноэля! — вскричала я, прижимаясь к мощной груди возлюбленного, даже не подумав, как ранят мои слова Крисса.

Тут же остро ощутила боль, исходящую от Крисса. Такую боль, что у меня в мозгу помутилось. Я растерялась.

— Чувствуешь? — спросила меня Клайдомина, кивнув на Крисса.

Я-то чувствовала, но из-за растерянности еле пролепетала:

— Что это?

— Это та проблема, с которой вам втроём придётся жить, — вздохнула Клайдомина и печально посмотрела на Крисса, а затем на нас с Ноэлем. — Мне очень жаль, но я не в силах помочь вам.

Глава 28

От её слов у меня потемнело в глазах. Я не могла принадлежать обоим драконам! Я не виновата в том, что Крисс любит меня! И уж точно не виновата в том, что полюбила Ноэля! Что за ерунда такая! Я сильно занервничала.

— Мне всё равно, как ты это исправишь, но ты обязана разобраться с ситуацией, — заявила я, выйдя за рамки приличия. — Пожени нас с Ноэлем и освободи Крисса от его любви. Он — мой друг. Самый лучший и самый преданный. Но всё же друг, а не возлюбленный.

Клайдомина покачала головой.

— Я не могу убить любовь, рождённую сердцем. И Ноэль и Крисс полюбили тебя всем сердцем и их чувства сильны. Такую любовь невозможно заглушить.

Почему-то во мне шевельнулась ярость. Я напустилась на Клайдомину:

— То есть, как наслать любовь на Лациса, так это можно, а избавить Крисса от любви нельзя?

Клайдомина рассмеялась, но кроме неё, никому не было весело.

— Чтобы наказать Лациса, я готова была наслать на него не только любовь, но и чуму.

— Так вот с чумы и надо было начинать, — проворчала я, но Клайдомина услышала.

— Испытание любовью мучительней, — кивнула она, многозначительно посмотрев на меня. — Потому я наслала на него любовь. Но даже я не смогу вытравить это чувство из его сердца. С драконьей любовью не шутят. — Она развела руками. — Так что Лацис попал в гущу трясины, причём сильно. Но это был его выбор. А вот по поводу Крисса сочувствую, но помочь ничем не могу. Пока он жив, он будет любить тебя.

Эти слова прозвучали, как приговор. Я посмотрела на Крисса и проследила за его взглядом. Он пристально смотрел на Ноэля, а тот смотрел на Крисса. Это была дуэль взглядов. Оба любили меня, но я собиралась стать женой лишь одного из них.

— Прости, — прошептала я одними губами, неотрывно глядя на Крисса.

Он перевёл взгляд на меня.

— Да что уж там? — небрежно отмахнулся он, словно и говорить было не о чем. Впрочем, действительно, что можно обсуждать, когда ситуация из ряда вон выходящая?

Собравшиеся нервно перешёптывались и косились на нас. Столько пересудов вокруг меня отродясь не было. Казалось, что все тычут в меня пальцами и шепчутся. Да уж… Теперь всю жизнь эти люди только и будут заняты обсуждением меня.