Месть убитого банкира

– Валерий Петрович...

– Кому звонил, подлец?!- Лавкин не стеснялся в выражени-ях. Унижая другого, он забывал о своем вчерашнем унижении, о своем страхе.- Ну?! Чего молчишь, мразь?!

Приятно, приятно было оскорблять этого негодяя! Из-за не-го ведь вчера напали бандиты, из-за него!

– Никому, я даже тестю... я поехал прямо к нему...

– Не хочешь, значит, говорить? Ну что же... Меня это не очень-то интересует. Теперь слушай внимательно. Заявление об увольнении отдашь Але. Считай, что я его уже подписал. Расчет получишь в бухгалтерии. С завтрашнего дня - чтобы ноги твоей не было в редакции.

– Понятно,- удрученно сказал Павлюкович.- Хорошо, напишу. Но мне нужно свои вещи забрать, материалы передать Маринке...

– Сегодня! А завтра я прикажу охране, чтобы тебя и на по-рог не пускали. Все! Убирайся с глаз долой и не вздумай, пони-маешь, показываться! Пошел вон!

Павлюкович горестно развел руками и, согнувшись, побрел из кабинета.

26

Поднявшись на лифте на пятый этаж, Чекмарев позвонил в дверь квартиры Борисенко и в ужасе отшатнулся, когда эта дверь распахнулась. На него в упор смотрело черное дуло пистолета.

– Из-из-вините... Вы Борисенко?

– Он самый. Ручонки-то протяни вперед. И заходи спокойно, без резких движений.

– А если не зайду?

– Мы разойдемся, как в море корабли, Ты в свою журналис-тику, а я в свое охранное агентство. Заявлять в ментовку бес-полезно, пистолет зарегистрирован, имею разрешение применять, если в квартиру ворвутся грабители. Ну давай, спи быстрее, а то мне некогда ждать. Голова трещит.

Он был на голову выше Чекмарева и без оружия мог внушить неподдельное уважение кому угодно. Лицо и вправду помятое, но не слишком, а серые глаза смотрели уверенно и спокойно. Сергей вздохнул и шагнул в квартиру. Раз уж приехал сюда - будь, что будет.

– Меня зовут Сергей Чекмарев. Могли бы и не размахивать пистолетом, я же звонил, мы договаривались о встрече.

– Чекмарев, так Чекмарев. Шагай на кухню. Пива привез?

Этот Борисенко был довольно-таки бесцеремонен в обращении с незнакомыми людьми. Чекмарева это разозлило. Он поставил "дипломат" на пол, посмотрел в глаза хозяину.

– Привез. Возьми сам, а то подумаешь, что я достаю бомбу, стрелять начнешь.

– Теперь вижу, что ты Чекмарев,- удовлетворенно хмыкнул Борисенко. Он подхватил "дипломат", ткнул пальцем в сторону кухни, где намерен был продолжить разговор.

Чекмарев и сам был холостяком, но все же старался не разбрасывать свои вещи где попало, да и пыль на кухонных пол-ках и на полу иногда протирал. Борисенко эти вопросы, судя по виду кухни, совсем не беспокоили. Он сел на расшатанную табу-ретку, достал одну из двух бутылок "Очаковского", двумя паль-цами сорвал пробку с горлышка и в минуту опорожнил бутылку. Довольно крякнул и лишь после этого посмотрел на гостя.

– Ты где работаешь, журналист, о чем таком пишешь, бумагу мараешь?

Чекмарев с удивлением уставился на хозяина. Сам он с пох-мелья никогда не говорил голосом былинных персонажей, и не ду-мал, что такое возможно. Нужели ошибался?

– В газете я работаю, об экономике проклятой пишу,- ска-зал он в тон Борисенко.

– О! Как раз то, что надо. Самому этого не понять, может, знающий человек поможет? Скажи мне, журналист-экономист, поче-му у нас яблоки и огурцы дороже бананов? Полночи думал, а так ни хрена и не понял. Яблок у нас, на Орловщине особенно - за-вались, хранить их очень просто. Продают восемь тыщ килог-рамм. Бананы черт-те откуда везут, хранят в холодильниках - шесть тыщ. А огурцы тепличные, подмосковные и вовсе одиннад-цать. Это ж как понимать прикажешь?

– Спроси что-нибудь полегче,- сказал Чекмарев.

– Понятно. Это значит, что если бананы станут выращивать в теплицах под Москвой, они тоже будут стоить одиннадцать?

– Скорее всего - да.

– А на хрена ж нам такое хозяйство?- он внимательно пос-мотрел на Чекмарева, понял, что тому сейчас не до сложных воп-росов экономики.- Ну ладно, чего у тебя, выкладывай.

– Настя Зозулина... возможно, у нее другая фамилия и дру-гое имя...

– Возможно. А кто она такая, эта Настя?

– Ты не знаешь? Она просила меня позвонить тебе, если возникнуть сложности.

– Возникли?

– Какой смысл продолжать разговор, если ты не знаешь ее.

– А ты знаешь?

– Знаю. Могу сказать больше - я люблю ее. Ну ладно, там еще одна бутылка пива, возьми ее и извини за беспокойство. Попробую сам что-нибудь придумать.

– Люблю! Какие слова!- презрительно хмыкнул Борисенко.- Я уж думал, умный человек такое не скажет другому... умному че-ловеку.

– Дурак я, дурак,- раздраженно сказал Чекмарев, направля-ясь к двери.Вчера ночью мне уже говорили об этом.

– Уж не Квочкин ли?- послышалось вдогонку.

Чекмарев остановился, медленно обернулся. Кто он такой, этот Борисенко? Мелькнула страшная мысль - а вдруг муж Насти? Пусть даже бывший, она ушла от него, но все же...

– Квочкин. Так ты что-то знаешь об этом?

Борисенко махнул рукой в сторону свободной табуретки.

– Садись. И не дергайся, на обиженных воду возят, знаешь? Ну вот так. Гениальный был человек, ничего не скажешь. Все по-лучается, как он задумал. Если б еще знать, на хрена ему это нужно было?

Чекмарев вернулся к столу, осторожно сел на расшатанную табуретку.

– Кто гениальный человек? Квочкин?

– Да при чем тут он? Я говорю об Олежке Троицком.

– Что-то помнится... Это первый зампред "Расцвет-банка", его убили в начале прошлой осени?

– Первый зампред? Это для дураков, вроде тебя, журналист Чекмарев. Олежка был основателем и главным стратегом банка, его мозгом. А Квочкин занимался в основном связями с верхами. Нужными, кто ж спорит? Но без Олежки он и со связями ни хрена бы не сделал.

Чекмарев нетерпеливо подался вперед. Ему хотелось схва-тить этого болтливого гиганта за грудки, тряхнуть, как следу-ет, и сказать: хватит нести всякую чушь, говори, где Настя, что ты знаешь о ней! Тряхнуть-то можно, да потом разбитым но-сом вряд ли отделаешься. Борисенко - не Квочкин, ему не нужны холуи, которые держат противника, когда он бьет.

– Спасибо за информацию, но мне это совсем не интересно. Я хочу знать, где сейчас Настя.

– Любовь, да? Наверное ты прав... Если можешь такие слова говорить говори. Олежкина пассия заслуживает их, у него был отличный вкус. Правда, сам Олежка был импотентом, но эта баба немного растормошила его. И свела в могилу. Тебе повезло, жи-вой пока что,- видя, что Чекмарев собирается возразить, пре-достерегающе поднял руку.- Спокойно... Серега, да? Спокойно, Серега. Давай, расскажи все, что случилось. Без паники, без истерики, чувствуй себя мужиком.