Место, где земля закругляется

И никто и никогда не осмелится взять провожатого где-то на стороне. Местные жители свято блюдут традиции, и чужаков, осмелившихся посягнуть на родимый бизнес, потрошат и подвешивают сушиться за ноги. Или не совсем за ноги…

— Что же вы сразу не сказали? — только и спросил Игорь.

— Не думали, что дойдём досюда…

— Чтобы не сглазить!

Что тут скажешь? Суеверный народец, что с них взять.

Да он ведь и сам не очень-то надеялся добраться досюда. Но вот — они ещё живы, и впереди — Логово морского Зверя, чтоб его задрали морские черти…

* * *

— Денег нет, — сказал Капитан.

— Охранники не нужны, — равнодушно ответил хозяин каравана. — Трогай!

Погонщик хлопнул кнутом. Ящер завизжал, повозка дёрнулась с места и покатила мимо кучки ветеранов.

Из-под колёс полетел мелкий щебень, забарабанил по пыльным сапогам. Писарь плюнул вслед последней повозке. Плевок из пересохшего горла не получился.

— Доехали, — каркнул Повар. — Дальше некуда.

Их сгрузили на дорогу, как ненужный хлам. Нет больше денег — нет места в повозке.

— Я говорил — не надо было платить этому грязному ублюдку на таможне, — в который раз повторил Весёлый Ящер. — Теперь идти пешком… срамота!

— Сейчас мирное время, — буркнул Казначей. — Вот раньше…

— Раньше я бы тому говнюку глотку перерезал, и все дела, — мрачно заметил Март.

— Раньше мы бы ещё в прибытке остались, — хмыкнул Писарь.

— Да.

— Да.

Все вздохнули. Переход через границу, где наглые стражники Сухих земель драли за проезд с живого и мёртвого, подкосил финансы отряда. Последние деньги ушли на место в торговом караване — докуда хватило.

Сейчас они стояли на развилке пыльных дорог, под медленно выжигающим каменную землю солнцем. В животе пусто, в горле пустыня, едкая седая пыль покрыла всё, и влезла везде. Позади осталась граница Нижних земель, где они, ветераны, хоть что-то значили. Здесь они были шайкой вооружённых бродяг с разбойничьими рожами и сомнительной репутацией. И единственная защита от служак Верховного совета Сухих земель — писулька из дворцовой канцелярии, где Князь, да продлятся его дни, невнятно обозначил причину их великого похода.

— Ниже по берегу селение, — сообщил Писарь. Ему не было даже нужды заглядывать в карту: память у него была что надо. — Рыбаки, торговцы, ворьё. Можно нанять повозку.

— В войну мы здесь были? — деловито спросил Казначей.

— Нет. Мы отметились дальше по берегу. Вот туда я бы не совался.

— Разве что на своих ублюдков поглядеть.

— Кто бы говорил.

— Хватит болтать! — прикрикнул Капитан. — Писарь, веди.

* * *

Повар сглотнул голодную слюну. Девчонка откусила от булки и продолжала смотреть на незнакомцев, как могут смотреть только дети.

Капитан торговался со старостой. Казначей и Март были с ним. Остальные устроились на придорожных валунах, нагретых солнцем. Между маленьким отрядом ветеранов и домом старосты, что стоял на краю маленькой площади, маячили местные парни. У каждого на поясе красовался внушительный тесак в ножнах.

— Если здесь такие рыбаки, то я учитель танцев, — проворчал Весёлый ящер.

— Угу, — промычал Повар, проводив завистливым взглядом последний кусок булки в чумазой девчачьей руке. В другой руке девчонки болталась сшитая из лоскутов кукла.

— Мы точно здесь не были? — задумчиво спросил Весёлый Ящер, разглядывая детей.

Из крайнего дома вышел Капитан. За ним шёл староста. «Рыбаки» встрепенулись.

— Договорились? — гудел староста. Не его лице, продублённом морем и солнцем, расплывалась разбойничья улыбка делового человека.

— Только с условием… — Капитан вымученно улыбался в ответ.

— Милый человек, мы тут люди простые, нам… — начал староста, но не закончил.

Что-то гулко хлопнуло на дороге. Сверкнуло, громкий хлопок эхом раскатился над селением.

— Тревога! — крикнул староста.

Рыбаки, что караулили ветеранов, рассыпались по улице. Закричали женщины, пронзительно загудел, и смолк, вдруг захлебнувшись, сигнальный рожок.

— Уходим! — бросил Капитан.

Весь отряд уже построился, как для отражения атаки. Староста исчез, будто ветром сдуло. Над берегом, на главной улицей селения, клубясь и покачиваясь, стелилось кудрявое дымное облачко.

Но было уже поздно.

Селение заполнил топот верховых ящеров, гудение рожков и крики загонщиков — из тех, что охотятся на людей.

Людей сгоняли в кучу на маленькой площади. Кругом носились верховые ящеры — в кожаной сбруе, с клеймом на седле и боках — треугольник, крест-накрест перечёркнутый молниями. Всадники, в чёрной кожаной броне, покрытой металлической чешуёй, ловко орудовали ловчими кольями — длинными палками с крючьями и петлями. На поясе у каждого всадника был изогнутый меч, и короткий лук у седла.

Маленькому отряду ветеранов перекрыли отступление на корню. Всадники на боевых ящерах взяли их в кольцо, позади них, на ящерах помельче, восседали парочка типов в развевающихся на ветерке чёрных балахонах со знаком жёлтой молнии на груди — маги.

— Проклятье, — простонал тихонько Повар, — это ж спецотряд! С боевым магами!

— Никому не двигаться! — всадник на особо крупном ящере поднял руку в перчатке. На запястье его болтался на шнурке короткий блестящий жезл — знак командира. — Убрать оружие, и никто не пострадает!

Командир спецотряда изучил свиток, поданный ему Капитаном. Всё это время ветераны стояли под неуютными взглядами боевых магов.

— Убирайтесь вверх по дороге, — командир вернул свиток. — Мы вас догоним. Я с вами не закончил. Идите, и не путайтесь под ногами!

Он отвернулся и выкрикнул команду. Парочка вояк на ящерах остались сверлить взглядами ветеранов, остальные сорвались с места и помчались по селению, окружили площадь, куда уже согнали людей.

Командир приподнялся в седле, и поднял руку с жезлом.

— Слушайте все!

Голос его, явно усиленный магически, раскатился по селению.

— Сообщение Совета графов! Случилось ужасное! Мерзкими злодеями убит Верховный граф Мар'йотти! Коварные убийцы проникли во дворец и зверски зарезали нашего правителя, председателя совета графов! Слушайте все: любой, кто знает что-либо об убийцах, обязан прибыть во дворец и сообщить об этом! Любой, кто связан с убийцами, укрыватель или пособник будет предан мучительной казни! Слушайте! Любой, кто посмеет сказать, что видел над столицей призрак Великого предка мар'йотти в золотом рогатом доспехе, будет брошен в башню семи казней! Таково слово Первого графа Мар'йотти!