Место назначения неизвестно

Дядюшка Джордж, который жил в Челтенхэме…

Во мраке комнаты Хилари улыбнулась, вспомнив дядюшку Джорджа.

Были ли дядюшка Джордж и Аристидес, обладатель миллионов, очень различны по своей сути? У дядюшки Джорджа была экономка — «такая славная, надежная женщина, дорогая моя, никакой развязности, никакой распущенности, ничего подобного! Милая, простая, разумная». И как дядюшка Джордж шокировал всю семью, женившись на этой славной и простой женщине! Она очень хорошо умела слушать…

Как Хилари сказала Тому? «Я найду способ выбраться отсюда». Неужели этим способом окажется Аристидес?..

II

— Донесение, — сказал Лебланк. — Ну вот наконец донесение.

Только что вошел его связной и, отдав честь, положил перед ним сложенный вдвое лист бумаги. Лебланк развернул, прочитал и возбужденно заговорил:

— Это доклад пилота одного из разведывательных самолетов. Он исследовал квадрат на территории Высокого Атласа и заметил подаваемые снизу световые сигналы. Они передавались азбукой Морзе и были повторены дважды. Вот они.

Он положил документ перед Джессопом.

«КОГЛЕПРАСЛ».

Он отделил карандашом две последние буквы.

— СЛ — наш код фразы «Без подтверждения».

— А КОГ, с которых начинается послание, — продолжил Джессоп, — опознавательный сигнал. Значит, остальное и есть само послание. — Он подчеркнул его. — ЛЕПРА. — И стал с сомнением рассматривать его.

— Проказа?

— Что бы это значило?

— Вам известны какие-нибудь значительные поселения прокаженных? Или пусть даже что-нибудь незначительное.

Лебланк развернул перед собой большую карту и ткнул в нее своим коротким указательным пальцем, пожелтевшим от никотина:

— Вот та территория, над которой работал наш пилот. Подождите. Кажется, я что-то припоминаю…

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся назад.

— Есть! — сказал он. — Там находится знаменитый медико-исследовательский центр, основанный и субсидируемый широко известным филантропом. Центр расположен как раз на этой территории, очень пустынной, между прочим. Там проведена значительная работа по изучению проказы. Там же находится и колония прокаженных, насчитывающая около двухсот человек. Кроме всего прочего, там ведутся исследования рака, есть туберкулезный санаторий. Но, заметьте, все это в высшей степени достоверно. Репутация центра самая высокая. Сам президент республики является его покровителем.

— Да, — уважительно произнес Джессоп, — отличная работа, ничего не скажешь.

— Но центр в любое время открыт для осмотров! Его постоянно посещают все заинтересованные медицинские работники.

— И не видят ничего, что им не следует видеть! Зачем это им? Нет лучшей маскировки для сомнительного бизнеса, чем атмосфера высочайшей респектабельности!

— Возможно, — неуверенно проговорил Лебланк, — возможно, в этом месте разыскиваемая нами группа останавливалась на привал? Группа небольшая, вполне может затаиться в центре на несколько недель, перед тем как продолжить свое путешествие.

— Считаю, что это может быть кое-чем большим, — сказал Джессоп. — Считаю, это может быть конечным пунктом путешествия.

— Вы думаете, что-то… крупное?

— Колония прокаженных наводит меня на определенные размышления… Насколько я знаю, современное состояние медицины позволяет лечить проказу в домашних условиях.

— В цивилизованном обществе — возможно. Но неприменимо для этой страны.

— Согласен. Однако слово «проказа» все еще ассоциируется со средневековьем, когда прокаженные носили на себе колокольчики, чтобы предупреждать людей о своем приближении. Праздное любопытство не приводит посетителей в колонию прокаженных. Те, которые посещают ее, как вы сами сказали, медицинские работники, профессионалы, интересующиеся только проводимыми там медицинскими исследованиями, и, возможно, общественные работники. Цель — доложить об условиях, в которых прокаженные живут, а они, несомненно, восхитительны. За фасадом же филантропии и благотворительности может происходить что угодно. Кто, кстати, владелец центра? Кто тот филантроп, организовавший и субсидирующий его?

— Легко выяснить. Минутку!

Лебланк быстро вернулся, принеся с собой официальный справочник.

— Центр организован по частной инициативе. Группой филантропов во главе с Аристидесом. Как вы знаете, это человек, обладающий сказочным богатством, вносящий щедрые вклады в благотворительные предприятия. Он основал больницы в Париже, а также в Севилье. Этот центр фактически его детище, остальные благотворители — группа его компаньонов.

— Аристидес был в Фесе, когда там была Оливия Беттертон!

— Аристидес! — Лебланк постиг весь смысл этих слов. — Mais… c’est colossal! [52]

— Да.

— С est fantastique! [53]

— Именно.

— Enfin… c’est formidable! [54]

— Несомненно.

— Вы осознаете, насколько это страшно? — Лебланк возбужденно затряс указательным пальцем перед лицом своего собеседника. — Этот Аристидес, он за всем стоит! Банки, правительства, промышленное производство, вооруженные силы, транспорт! Его никто никогда не видит, о нем только иногда можно услышать! Он сидит в теплой комнате своего испанского замка, курит, царапает иногда несколько слов на листке бумаги, бросает его на пол, его секретарь подползает и подхватывает листочек, а через несколько дней известный парижский банкир вышибает себе мозги пистолетным выстрелом. Именно так и происходит!

52

Но это же колоссально!

53

Это фантастика!

54

Наконец… это страшно!

— Как вы восхитительно драматичны, Лебланк! Но во всем этом нет ничего удивительного. Президенты и министры делают важные заявления; банкиры, величественно восседая за своими роскошными столами, произносят свои пышные речи; но никто не удивится, обнаружив, что за всей этой важностью и пышностью прячется где-то маленький ничтожный старикашка, который и является настоящей движущей силой. И в самом деле, совсем не удивительно, что за всем этим делом с исчезновением стоит Аристидес. Если бы мы здраво поразмыслили, то должны были догадаться раньше. Вся затея — грандиозный коммерческий грабеж. Тут политикой и не пахнет. Вопрос в том, — добавил он, — что мы собираемся делать?

Лицо Лебланка помрачнело.

— Это будет нелегкое занятие, вы понимаете. Если мы ошибаемся… я не осмеливаюсь и подумать! И даже если мы правы… нам придется доказать, что мы правы. Если мы предпримем расследование… расследование может быть отозвано… на самом высшем уровне, понимаете? Нет, будет нелегко… Но, — он выразительно погрозил коротким указательным пальцем, — мы сделаем это!

ГЛАВА 20

Четыре автомобиля взобрались по горной дороге и остановились перед большими воротами, вмурованными в скалу. В первом находились французский министр и американский посол, во втором — британский консул, член парламента и начальник полиции. В третьем автомобиле сидели два представителя Королевской комиссии и два выдающихся журналиста. Кроме них пассажирами этих трех машин были необходимые в подобных случаях сопровождающие лица. В четвертой машине находились люди, не известные широкой публике, но достаточно важные в своей области. Это были капитан Лебланк и мистер Джессоп. Шоферы, одетые в безупречные мундиры, открывали дверцы машин и кланялись, помогая выходить из них высокопоставленным особам.

— Надеюсь, — с опаской проговорил министр, — что нам не представится возможность какого-либо рода контактов с больными.

Один из сопровождающих мгновенно успокаивающе зашептал:

— Du tout, m. le minist`ere [55] . Приняты все соответствующие меры предосторожности. Проверка производится исключительно на расстоянии.

Большие ворота распахнулись. На пороге стояла небольшая группа встречающих, с поклонами приглашая их войти. Директор, темноволосый и коренастый, заместитель директора, массивный и светловолосый, два знаменитых врача и известный химик. Слова приветствия, витиеватые и продолжительные, были произнесены по-французски.

55

Ни в коем случае, господин министр.