Метафизик 1

— Кончай уже с ним играться! — кричит Кудряшке один из его приятелей. — Давай так: за каждую проделанную в нем дырку я выставляю вечером одну бутылку красного керуанского.

Последние несколько минут я старался пропускать комментарии «болельщиков» мимо ушей, но эти слова почему-то проникают в самые глубины моего сознания. За каждую проделанную в нем дырку… выставляю вечером одну бутылку…

В этот момент до меня доходит.

Болотная настойка! Ну разумеется! Как там говорила Лиара? Минэтоко запрещал нам пробовать болотную настойку… Говорил, что ее стоит пить только в качестве противоядия… А ведь я проспиртован настойкой с ног до головы. У яда попросту не было ни единого шанса подкосить меня…

И тут я словно прозреваю — мне становится понятно, как именно я могу попробовать урвать победу у лорда Кудряшки. Опять же, идея тесно сопряжена с риском… Однако я и без того поднял все возможные ставки до заоблачных высот. Что ж, пришла пора поднять их до стратосферы.

— Пешка «е» пять, — объявляю я, оставляя беззащитной вторую ладью.

Я чуть пошатываюсь и, придерживаясь левой рукой за ствол платана, делаю атакующий выпад, медленный и неточный — Кудряшка с легкостью отражает удар и оскаливается:

— Что, приятель, уже жалеешь о своей дерзости? Ты можешь попросить у меня прощения, и я подумаю над тем, чтобы не проткнуть твое брюхо.

— Т-твой ход, — выдавливаю я из себя.

— Ты уверен, что хочешь продолжить? Я даже готов согласиться на ничью в партии — несмотря на мой громадный перевес по фигурам.

— Твой… ход…

Кудряшка пожимает плечами.

— Как знаешь, умник. Ферзь бьет «а» один, шах.

Мой противник продолжает проверять мою оборону — острие рапиры летит то в мою голень, то в плечо, то в грудь. Я отражаю удары, но каждое мое защитное движение выходит чуть медленнее предыдущего.

— Король… — Я делаю паузу, чтобы глотнуть воздуха. — «Е»… два.

— Сдавайся, семнадцатый. У тебя не хватает слона и двух ладей. Конь «а» шесть.

Кудряшка прикрывает поле «цэ» семь от моего вторжения. Однако у меня есть и другая возможность.

— Конь бьет… «жэ»… семь… шах…

Оппонент на мгновение хмурится. Вокруг его короля полно фигур, но практически все они находятся на своих изначальных позициях.

— Король «дэ» восемь, — цедит он.

По глазам Кудряшки я вижу, что ему надоело возиться со мной.

— Ферзь… — выдавливаю я. — На «эф»… шесть… Шах…

Его рапира принимается гарцевать в дикой, стремительной атаке. Финт, нацеленный в ногу, круговое движение, серия рубящих ударов под разными углами… Наконец, Кудряшка заставляет меня заблокировать косой удар, нацеленный по моему правому бедру. Моя кисть выворачивается чуть ли не наизнанку, а ноги подкашиваются. Кудряшка быстро возвращает рапиру на исходную и, пока я не восстановил равновесие, вкладывает все силы в стремительнейший прямой выпад в мою грудь, сопровожденный криком:

— Конь бьет «эф» шесть!

На этот раз улыбка проскальзывает на моем лице. Моя показная слабость и неуклюжесть исчезают. Я ждал чего-то подобного, что он захочет покрасоваться перед толпой, чтобы закончить серию ударов прямым колющим… Так что я был готов.

В последний момент, когда его рапира почти что коснулась льняной ткани моего костюма, я проворно отскакиваю в сторону и кручусь по часовой стрелке. Победоносный оскал на лице Кудряшки сменяется сначала удивлением, а затем и паникой — особенно когда его рапира врезается в ствол платана, перед которым я стоял. Кудряшка пытается вытащить оружие обратно, но на этот раз я оказываюсь быстрее: перехватив трость за нижнюю часть, я подцепляю дугообразной ручкой его левую лодыжку и резко дергаю на себя. Кудряшка падает на землю под всеобщее аханье.

Я ставлю ногу ему на спину и подношу трость к его затылку.

— Слон на «е» семь, приятель, — произношу я четко и ясно. — Шах и мат.

Глава 31

«Главное не победа, а участие».

Тот, кто придумал эту фразу, наверняка пытался компенсировать ей свою череду жизненных неудач.

Мне удалось выцепить победу — практически вырвать ее зубами в тяжелейшем сражении, — и я доволен, как никогда.

Этот двойной поединок словно подвел черту в моей до-студенческой жизни. Дальше все будет по-другому. Возможно, еще сложнее, чем до этого… даже не возможно, а наверняка. И все-таки я рад, что сумел поставить уверенную точку…

Или это пока что не точка?

Сине-розоволосая присаживается рядом со мной, возле рокового платана. Поглядев на то, как приятели Кудряшки относят извалявшегося в земле горе-дуэлянта куда-то в сторону, она оборачивается ко мне и кивает на оставленный рапирой порез:

— Болит?

— Эта царапина? Пфф. Да я ее даже не почувствовал.

Моя подруга недоверчиво щурится, после чего достает из кармана пиджака салфетку. С ее помощью она пытается спасти окровавленный рукав моего костюма, но по итогу кровь лишь размазывается по плотной ткани.

— Хм. — Девушка пригибает голову к плечу, как если бы с другого ракурса мой вид внезапно изменился бы в лучшую сторону. — Так и думала.

— Думала что?

— Что из меня никудышная прачка. Эх, придется искать в жизни другое призвание.

— Как насчет метафизики? — с улыбкой предлагаю я.

Я ощущаю дикую усталость и головокружение, так что улыбка дается мне неимоверными усилиями. Как и вся эта непринужденная беседа.

— Метафизика? Я слышала, это скука смертная.

— Неужели? А мне вот рассказывали, что на церемонии Принесения Клятвы можно стать свидетелем двойной дуэли. Рапира, трость и ожесточенное сражение в королевском гамбите без реальной доски.

— Прям-таки ожесточенное? — сине-розоволосая прячет окровавленную салфетку обратно в карман и, вторя моему примеру, прислоняется спиной к стволу платана.

— А разве нет?

— Возможно… Если не брать во внимание, что твой противник играл отнюдь не на уровне маэстро.

А вот это обидно. Тем более, что сказано не по делу… Наверное.

— И где же, о ваше мудрейшество, лорд Кудряшка мог сыграть лучше?

— На четвертом ходу, вместо странной жертвы пешки на «бэ» пять, конь на «эф» шесть или пешка на «дэ» шесть сохраняли белым дебютный перевес. На седьмом, вместо переброски коня на край, белые могли сыграть «цэ» шесть, а затем слон на «цэ» пять с небольшим перевесом. Наконец, ближе к концу белые могли побороться за ничью с помощью вечного шаха.