Метка клана

Мира сначала опешила и едва не отпрянула. Но голова кружилась, оргазм чудесным образом перетек в новое предоргазменное состояние, взводя в теле новую пружину, член Артура ходил в ней, доставляя немыслимое прежде удовольствие, а губы Екатерины были мягкими и нежными, пахнувшими какими-то ягодами. Мира закрыла глаза и отдалась поцелую, захлестнутая с головой волной желания.

Так они и лежали, слившись в поцелуе, сотрясаемые мощными толчками двух неутомимых самцов с обеих сторон.

Жан зарычал первым. Неудивительно, с учетом того, сколько он продержался в подобном темпе. Мира застонала одновременно с Екатериной, член Артура распирал её изнутри, двигаясь, казалось, не вперед-назад, а во всех направлениях сразу, задевая все чувствительные места в её теле. Его ладони ласкали её живот и поясницу. Мира просунула под себя руки и сжала себе соски. Грудь прострелила сладостная боль, и девушка не сдержалась.

Её уже не трясло. Мира мелко задрожала, дрожь передалась ногам, которые так и заплясали, ударяясь о мягкий край софы. Артур вдруг начал входить в неё резкими грубыми ударами, от которых кончающая Мира только хватала воздух раскрытым ртом в промежутках между вскриками. Жан ревел раненым тигром, извергаясь в Екатерину, вдалбливая вдалбливая в неё член, так что брызги сока рыженькой летели во все стороны. Наконец и Артур, последний удар которого едва не пробил ей шейку матки, зарычал зверем и выдернул член из Миры. На её спину полился горячий поток. Член Артура бился между её ягодиц, выплескивая семя на её спину, не прикрытую платьем, и потную шею, а крепкие пальцы до боли сжимали её талию. Екатерина сорвалась последней. Но её оргазм уже не вызвал в теле Миры никакого отклика. Девушка лежала на софе, покрытая потом и залитая спермой Артура, не в силах пошевелиться, опустошенная, чувствуя себя почти мертвой.

И в этот момент, нарастая, зал заполнил какой-то шум. Начавшись с дальних его уголков, он захлестнул центр внизу и выплеснулся на их площадку. Мира не сразу поняла, что это. А когда поняла, ей захотелось провалиться сквозь землю.

Шквал аплодисментов.

Она лежала, ощущая аромат дыхания Екатерины и запах её пота.

Обе они тяжело дышали, все ещё держась за руки. Волны оргазма стихали, сознание начало проясняться. Аплодисменты накатывались морским прибоем. Мира слышала свист и отдельные выкрики «браво!» словно она была на сцене, и сейчас им четверым нужно взяться за руки и выйти к публике на поклон. Она внезапно особенно остро почувствовала себя выставленной напоказ, и возненавидела и себя, и этот треклятый день, который все никак не заканчивался, свою нежданную похоть и сладострастие, которые взялись словно ниоткуда. Поэтому, когда Жан поднялся и просто ушел в толпу, а Екатерина вновь потянулась к её губам, Мира отвернулась. Резче, чем хотела.

Артур сидел рядом с ней на софе и гладил её бедра и зад. Внезапно его прикосновения показались ней неприятными. Мире страстно захотелось уйти.

Девушка резко села, чем вызвала новый гром аплодисментов.

Она внутренне заметалась. Десятки голых людей, блестящих от пота, аплодировали ей, улыбаясь и явно радуясь за неё. Мира заставила свои губы растянуться в ответной улыбке. Потом повернулась к Артуру, и под её взглядом его собственная улыбка пропала.

— Ты мне доверяешь? — негромко спросила его Мира.

Он несколько секунд смотрел на неё, пока девушка не сорвала с себя маску и не спросила снова, глядя на него в упор:

— Ты мне доверяешь?

Артур медленно кивнул, не сводя с неё взгляда.

— Тогда, если ты хочешь ещё когда-нибудь побыть рядом, прямо сейчас, немедленно, отвези меня домой. Клянусь, что обо всем, что произошло сегодня, никто не узнает. Только не от меня. Даю слово!

Его сперма стекала по её пояснице. Внезапно Мира почувствовала себя отвратительно грязной.

Все так же глядя ей в глаза, Артур протянул руку и махнул, подзывая кого-то. Через несколько секунд перевел взгляд ей за спину и приказал:

— Отвезешь её, куда скажет.

Мира повернулась.

Перед ней, весь в отпечатках красной помады, заливаясь румянцем и стараясь на смотреть на её голый лобок, стоял обнаженный Герман.

6

Герман снял с её глаз повязку только спустя примерно полтора часа, и Мира зажмурилась от неожиданно яркого света встречных фар. Он быстро смотал скотч с её запястий одной рукой. Обрезок скотча с губ девушка сорвала уже сама. Раздраженно потерла руки.

— Где мы едем?

— Уже недалеко. Через пять минут сворачиваем с кольца.

— Долго ехали.

— Угу.

— Герман.

— Да?

— Ты молчал всю дорогу.

— И?

— Почему?

Юноша помолчал, глядя перед собой. Мира искоса смотрела на его точеный профиль.

— А что мне нужно было говорить? Я не люблю разговаривать только ради отсутствия тишины. По-моему, это глупо.

— А может, ты не хочешь со мной разговаривать?

— С какой стати?

— Не знаю. Вдруг ты в меня влюблен! — язвительно сказала Мира.

Выражение его лица не изменилось, но она заметила, как пальцы сжались на баранке руля.

— Ты в меня влюблен, — безжалостно продолжала она, — а меня оттрахали на твоих глазах! На глазах у всех!

— Успокойся.

— Успокоиться?!

— Да. Тебе прекрасно удавалось это всю дорогу.

— Да, потому что вы меня связали! Заткнули рот! Потому что я хотела увидеть выражение твоей морды, когда у меня появится возможность говорить!

— Ух ты…

— Что?!

— Мира, в чем перед тобой виноват конкретно я?

— Ты такой же, как остальные.

— В чем же?

От его спокойного тона Мира почувствовала себя ужасно. Ведь он был прав. Лично от него ничего плохого она не видела.

— Прости, — она положила руку ему на локоть, — прости!

— Все нормально.

Чувствовалось, что слезы сейчас потекут ручьем, так что она торопливо отвернулась и замахала перед лицом руками. Отвратительный комок встал в горле, она держалась из последних сил, но заботливо протянутый платок добил её.

Мира схватила его, отвернулась, и зарыдала, прижав ткань к губам.

Всхлипывая и давясь слезами, она ревела навзрыд, с подвываниями, выплескивая все накопленные эмоции в едином порыве.

Герман молча вел машину, не пытаясь помочь или успокоить.

Наконец Мира перестала всхлипывать и аккуратно высморкалась. Втянула носом воздух.

— Я пока платок оставлю, можно?

— Разумеется.

Она помолчала, глядя в забрызганное окно. Половину пути шел дождь, Мира слышала, как он шумел и барабанил по кузову, противный мокрый скрип дворников по лобовому стеклу. Дождь пытался успокоить её. Но не успокоил.

— Я кажусь тебе мерзкой?

— Нет.

— Скажи честно.

— Зачем?

— Что зачем.

— Зачем тебе знать, что я о тебе думаю?

— Мне кажется, ты хороший. Я бы не хотела быть плохой в твоих глазах. А я в них, мне кажется, просто отвратительна.

— Ты не отвратительна.

— Но я же переспала с Артуром, которого едва знаю! Да, он твой брат! Но что это меняет? Я должна была ужасаться! Остаться в комнате до окончания этого вашего дурацкого Посева! Дать ему осеменить какую-нибудь высокородную самку из приглашенных! Ох…