Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)

На следующий день, с самого утра он был у Стрижич. Вместе они пересмотрели все записи. И те, где он вывалился за купол, и те, где возился с тем парнем, и те, где он расстрелял бэров и те, где колибри забрал несостоявшегося пленника. Видно было неважно, потому что писалась "площадь". На экране одновременно происходили и эвакуация "колбасника", и перестрелка Крота с бэрами. Если бы конкретно отслеживался определенный объект, было бы совсем по-другому.

– Я знал, что всё смотрится, - сказал он, - но как-то не думал, что до такой степени всё.
– А про себя добавил, - теперь мало зайти за кустик, надо чтобы и сверху прикрыто было.

Вернувшись в штаб, вызвал майора Седых. Тот пришел почти сразу же, словно ждал вызова. А может быть, и ждал. Вальяжный, крупный, красивый, в форме с иголочки - хоть сейчас на строевой смотр. Был он сегодня не в пилотке - в фуражке. Щегольской, явно пошитой на заказ, однако пошитой так, что отличия от уставного образца настолько мягко переплывали границы дозволенного, что практически невозможно было заметить эти границы. Был у майора вкус и чувство меры, это, несомненно. О втором можно было судить хотя бы потому, как он доложил: сухо, но без вызова, официально, но с достоинством. Не удивительно, что Стрижич перед ним не устояла.

Крот кивнул в ответ на приветствие, указал на стул.

– Присаживайтесь. Игорь Владиславович, у нас с вами разговор длинный будет.

– Не думаю, товарищ подполковник. Я зам опытный. А опытный зам, это тот, который имеет опыт работы с разными руководителями. И я понял, как теперь будет выстраиваться политика тылового обеспечения. Вот новый проект.

Он раскрыл черную кожаную папку, вынул оттуда стиснутый позолоченной скрепкой тонкий блок листов компьютерной распечатки. Крот, покрутил в руках, с виду точно такой же - чистенький, красиво отформатированный, который изучал всё утро, и отложил свой - устаревший - экземпляр в сторону.

– Ну что ж. Почитаю, и тогда обсудим. Давайте сейчас о делах текущих. Игорь Владиславович, надо организовать бригаду и прислать ее в особнячок. Я тут подумал...

– Бригада уже собрана. Я понял: вы хотите организовать в здании малосемейное общежитие. Это не трудно. Оно так и проходит по документации. Надо лишь вернуть его в состояние, предусмотренное проектом.
– Сказал это, не обозначив никаких оценочных интонаций: ни осуждения действий предыдущего начальника, ни одобрения намерений действующего. Все прозвучало очень по-деловому. Задача поставлена - вот пути выполнения. Впрочем, даже не так. Пути исполнения намечены ещё до постановки задачи. А, впрочем, что тут гадать - Стрижич. У них была целая ночь для того, чтобы обсудить закидоны нового начальника.

– Я думаю, первый этаж трогать не будем. На втором, вместо кладовки сделаем, как и задумано было первоначально, душевую и санузел. На первом этаже в бытовой блок добавим еще две стиральные машины. На кухню холодильники. Вам бы я посоветовал разместиться на первом этаже, в том помещении, где у дочерей полковника был танцкласс. Отдельный вход, удобства индивидуальные. Отгородим уголок для пищеблока. Во дворе с двух сторон поставим ограду, можно будет оставлять авиетку. Вырежем калитку на территорию части.

– А ведь толково как, - подумал Крот.
– Действительно, на первом этаже удобно. И вместе со всеми, и отдельно. Никакого особняка в личном пользовании, но и в то же время особняком. И дневальные не будут его контролировать.

Седых, словно читая его мысли, продолжил:

– Я подумаю, товарищ подполковник, об окнах. Мы поставим на них жалюзи, как в штабе. Они очень надежны.

– Меня Александр Васильевич зовут. Можно без чинов.

– Извините, но мне так удобней.

– Как угодно, - ответил Крот спокойно, но подумал с легким раздражением: два сапога пара.

– Я хочу быть правильно понятым.
– Посчитал нужным объясниться Седых.

– С руководством у меня всегда только служебные отношения. Не воспринимайте на свой счет. С прежним начальником было то же самое.

– Хорошо, товарищ майор, оставьте бумаги, я посмотрю. У вас всё?

– Так точно.

Вот ведь фрукт, - подумал Крот, когда Седых ушел.
– Опять я лопухнулся-подставился. Да, они друг друга стоят. Но, какие бы ни были, оба на своём месте. Зря я на них гневаться изволил. Ну, чего ж. Будем выстраивать отношения. Сугубо служебные.

Он развернул списки. Пролистал и даже ладонью по столешнице прихлопнул, настолько всё было правильно. Спецназ занимал в документе очень достойное место. Гришка-то как порадуется!

До этого авика у Крота в личном распоряжении машины никогда не было. Летать-то он, конечно, летал, но только в общем отсеке десантных модулей... А управлять самому приходилось лишь во время сдачи зачетов. Но управление у Шмеля было простым, а два высотных ограничителя надежно гарантировали от всякого рода случайностей. Леталка не поднималась выше двадцати метров и не могла приблизиться к земле ближе, чем на двадцать сантиметров. Поэтому дело пошло сразу. Стрижич, как и обещала, прислала к нему симпатичного инструктора. Правда, не Марину. Крот не стал придавать этому значения. Они полетали над частью, сделали пару кругов по периметру. Здесь надо было быть осторожным - максимально снизиться и все время забирать по дуге, так как силовой купол резко закруглялся к земле. Но о его близости постоянно напоминал пикающий сигнал индикатора.

Марину он подхватил вечером. Она сидела на той самой скамеечке в скверике за клубом, о которой, конечно, совершенно случайно рассказала ему вчера. Крот оценил диспозицию. Скверик окружали высокие неухоженные кусты, и потому скамеечка просматривалась только сверху. Он аккуратно приземлился неподалеку. Марина подняла глаза. Взглянула удивленно. Улыбнулась. А Крот растерялся. Надо было что-то говорить. Искать объяснение вроде бы случайной встречи. Он выбрался наружу, еще раз обругав про себя не желающую слушаться ногу.

Марина захлопнула книгу и поднялась ему навстречу. Она была в джинсах и легком свитерке, а потому показалась ему совсем другой. Немного чужой. Не той Мариной, с которой у него завязалась вчера тоненькая ниточка.

– Отвоевали имущество у Стрижич?
– Спросила, весело блеснув глазами. Видно было, что ущемление имущественных прав начальницы ей очень даже нравится. Похлопала машину по выпуклому боку и добавила, - но она, конечно, сделала вид, что отдала авик сама. И, будто бы, брала его только продиагностировать, - и, не давая ему открыть рта, то ли в силу женской болтливости, то ли, чтобы не ставить в неудобное положение, вынуждая отвечать на этот не совсем этичный вопрос, спросила, - покатаете?

– Конечно.
– Ответил он мысленно поблагодарив её за то, что она избавила его от необходимости хитрых заходов.

Они втиснулись в кабину, неловко соприкасаясь взглядами, руками, плечами. И уже до объяснений было ясно, для чего они туда влезли.

Он нажал рычажок, рука дрогнула, и Шмель рванул вверх.

– Ну, не так резко, - сказала Марина дрогнувшим голосом.
– Спокойнее. Плохо вас Катюша обучала. Дайте-ка, а то вы во двор особняка не попадёте. Ещё на забор сядете.
– Она перегнулась к пульту, касаясь его, уже не мимолетно, а жарко и плотно. Шелковистые волосы, скользнули по его щеке. Крот не удержался и поймал их губами. Марина повела головой, словно желая высвободить прядку. Он не дал. Обнял её и притянул к себе. Авиэтку тряхнуло.