Между честью и истиной

Полина спокойно села напротив него, сложила руки в компактную ракушку, оперла на них подбородок.

– Раньше начнем - раньше закончим, мастер Дейвин.

– У меня есть пять фамилий. Я хотел бы знать, с кем из этих людей вы общались за последние полгода и как часто.

Он выложил на стол фотографии, взятые из блогов подозреваемых. Полина присмотрелась:

– После того, как оказалась в Приозерске - ни с кем. С Новым годом поздравила всех. Вот она и вот он - это скорее нужные люди, чем приятное общение, я для них тоже в этой категории, так что после Нового года мы не виделись. А с этими тремя все сложно. Вам ведь надо подробно, так?

Дейвин качнул головой.

– Давайте сперва попробуем исключить максимум, хм, фигурантов, как у вас тут выражаются.

– А их никак не исключить, в том и сложность, - извиняющимся тоном сказала Полина и перевела взгляд на фотографии.
– Вот Федор, он предлагал мне серьезные денежные вливания в портал за предоставление ему права второй подписи. Я сама не знаю, что меня смутило, но первый раз я сослалась на то, что необходимое количество замов уже есть, а при большем числе усложняются схемы управления активами. А второй раз прямо сказала, что мы не договорились. У него активная страница на портале, много заказов, он хороший и стабильный продавец. С Галей мы живем через квартал друг от друга, и у нее какое-то время были мои вторые ключи, потом ей стало некогда заходить ко мне в мои отъезды во Псков, и я поменяла замок. Но мы все еще общаемся... общались до весны. А вот тут, - Полина кивнула на фото мужчины, оставшееся на столе, - вообще все сложно. Это давнее и личное, у меня в молодости был короткий, но трудный брак, и после него довольно сложный развод, стоивший мне всего или почти всего круга общения. Этот человек сначала принял сторону моего бывшего мужа, потом решил восстановить контакт. Мы общаемся поверхностно, но давно. Концерты, тусовки, митинги оппозиции, стихийные пикеты - он легко поднимается и не ленится участвовать. Не могу сказать, что мы дружны или я чрезмерно откровенна с ним, но видимся мы часто. То есть виделись, конечно.

– Полина Юрьевна, вы знаете, как и почему на вас обратила внимание Святая стража, если оставить в стороне версию про вашу общественную деятельность?

– Я так и не поняла, что случилось, мастер Дейвин. В парке Победы мы были не один раз, в том числе с такой культурной программой, как в тот день. Почему именно в этот раз всем вдруг стало важно, что и почему там делаем именно мы, я не знаю. Я бы хотела знать.

– "Мы" - это в данном случае кто конкретно?
– Дейвин не надеялся обнаружить доносчика в ее непосредственном круге общения, но предполагал выявить цепочку передачи информации в этом разговоре хотя бы приблизительно. Все оказалось проще. Доносчик был рядом с ней в парке Победы.

– Я, Игорь, он сам себя Игорехой называет, - Полина кивнула на последнее фото, - Юлька, Антон, но их фото тут нет, и если из близко живущих кто-то подойдет, то эти кто-то, раз на раз не приходится, мы не предупреждаем никогда. Если сами вышли, то хорошо, если нет - ну, значит, нет.

– Кто из этих троих знал или мог предполагать, что у вас в доме в даты, близкие к дате вашего ареста, окажутся, кхм, памятные знаки в количестве большем, чем требуется для эээ... домашнего алтаря?

– Ну, алтарь...
– Полина повела плечом, - это вы очень торжественно как-то.
– Дейвин улыбнулся.
– Впрочем, это детали. Никто из предъявленных.

– Кто-нибудь другой?

– Да, - кивнула Полина.
– Несколько человек. Они заходили за несколько дней до того, и один видел вещи в работе, а с ними же как... пока лобзиком не прикоснешься, узнать, дерево это или кость, нереально, обломки мелкие и бесформенные. А тронув материал, прекратить работу можно, только чтобы поесть и сполоснуть руки, поспать уже не получится, материал сам не отпускает. Мне, в общем, все равно из чего делать, в этот раз получилось так. С тем же успехом это могли быть кусок дерева, гильза или осколок снаряда, тут их все еще хватает.

Дейвин выматерился про себя и попытался снова.

– Полина Юрьевна, я мог бы сейчас долго расспрашивать вас об обстоятельствах вашего ареста и подробностях выдвинутых обвинений, поскольку трактовка землян и Святой стражи всегда различается, но давайте я вам лучше расскажу, как это выглядит для нас. Тогда и мне, и вам будет легче с выявлением, - он помолчал, формулируя, - узких звеньев, скажем так. Вас арестовали не по доносу: совершенно случайно некромант Святой стражи оказался рядом с парком Победы в указанные даты, увидел поднятых мертвых и запустил расследование. Ваше авторство установили в течение нескольких дней. Однако с точки зрения уголовного преследования, максимум, который вам мог грозить, - это крайне неприятная беседа с магами Святой стражи и, возможно, порка кнутом.

– Отеческое вразумление, - Полина наклонила голову.

– Да, верно. Но не более. Расстреливать за спетую песенку - это перебор даже для Южного Саалан. Однако, когда к вам пришли с обыском, у вас были обнаружены артефакты, неоспоримо изобличающие вас как некромантку. Я не могу считать это случайным совпадением. Приди некромант Святой стражи на несколько дней позже, и он бы максимум зафиксировал факт, установить ваше авторство неоспоримо и достоверно стало бы технически невозможно. Не найдись у вас фрагменты берцовых костей и ребра - опять же, дело бы развалилось. Поэтому я хочу получить от вас весь список людей, видевших, что именно вы с ними делали, либо точно знавших, что они у вас есть. И, - Дейвин улыбнулся зло и весело, - в мои задачи не входит расследование дела о некромантии. Это дело Святой стражи.

– Мастер Дейвин, - Полина сложила руки на столе, как прилежная ученица, - больше всего в этой истории меня огорчает то, что... Как бы это сказать цензурно... Меня просят предъявить Снарка, заявляя, что Снарк у меня точно есть, как будто от этого он у меня появится. А, вы же не читали наши сказки для взрослых. Простите, я скажу не слишком изысканно. С тем же успехом мне можно инкриминировать наличие запасной задницы, но обвинение не сильно поможет ее обнаружить. Я очень любопытная тварь и не против даже быть расстрелянной за некий новый опыт, но опыт-то при этом могли бы и дать... Ладно, давайте попробую припомнить, кто ко мне заходил.

Святую стражу Дейвин да Айгит после этих восьми лет не любил очень сильно. Прежде всего за то, что они наделали массу неприятностей его князю. Да и сам он при случае охотно задал бы им ряд вопросов. Но он был магом и отрицать реальность предъявленных досточтимыми обвинений не мог при всем желании. Для него то, что Полина колдовала, было реальностью. Такой же, как ее тексты, вся найденная ею в сети информация и ее портал, обеспечивающий город необходимыми вещами, до которых у князя пока еще не дошли руки. Он посмотрел на нее и вопросительно наклонил голову.

– Никто из людей на предъявленных фотографиях ко мне не заходил, пока я работала. Заходил и видел работу совсем другой человек. Он приходил как раз за книгой, цитату из которой я собиралась нанести на пластинку. А там такой шрифт, его образцов нет в сети, так что я человека попросила подождать. У меня все было разложено, и я как раз сделала примерно наполовину. Так что... свидетель, наверное?
– не предполагал, он видел. И даже знал примерно, когда я закончу. Потому что спросил. Но тогда знал не один человек, а примерно полтора десятка. Самое меньшее.

Дейвин мысленно взвыл: порученное князем дело переставало быть таким простым и легким, как казалось на первый взгляд.

– Как так вышло?

– Этот человек, понимаете, меня очень любит и уважает, - усмехнулась Полина.
– И очень ценит все, что я делаю. Только, к сожалению, он совершенно не в состоянии понять смысл и цель моих действий. И поэтому с досадным постоянством несет в массы все, что найдет в моих словах и действиях понятного ему, со своими ремарками и комментариями. Поскольку в сеть он хотя бы в тот раз ничего не выложил, то скорее всего рассказал кому-то из друзей. А друзья у него такие же говорливые, и вокруг него вечно клубок единомышленников, в котором никогда не поймешь, откуда дровишки в этот конкретный раз. Все, что в этот клубок попало, там и будет циркулировать, пока кто-нибудь из них что-то новое на язык не подцепит.