Между голодом и страхом

— Пойдём, — Марк потянул меня дальше по коридору. — Ты разозлилась из-за щенков? — спросил он едва слышно, и я передёрнула плечами. — Нас растили иначе, но в этом клане заведено именно так и…

— Не важно, — пробормотала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Сердце трепыхалось в груди, дыхание срывалось и пальцы стали ледяными.

— Страшно? Ты его боишься?

— Нет, — твёрдо ответила я, зная, что в действительности боюсь за него. Что с ним мог проделать Костёр? Чудовищные картинки мелькали перед мысленным взором, и я почти повисла на руках у сопровождающего меня двуликого.

Неожиданно с другой стороны меня подхватил Глеб.

— Тебе плохо? — он выглядел действительно обеспокоенным.

— Уже давно, — огрызнулась я, — лет двадцать, если быть точнее.

— Может тебе лучше лечь?

— Уж не с тобой ли? — съязвила я и охнула от болезненной хватки Марка. Он выдернул меня из рук друга, подхватил под колени и лопатки, прижав к груди. — Я могу идти, — попыталась я возразить.

— Рия, я почти на пределе, — просипел он напряжённо. — Я иду тебе навстречу: даю увидеться с Узором, но не перегибай, милая.

Мне стало почти стыдно, но мысли о запертых в подвале вернули злость на каждого присутствующего. Как они только могли спокойно жить, зная о несчастных? Неужели двуликих совершенно не трогала судьба…детей? Свернувшись на руках Марка, невольно прижала ладони к животу. Какую судьбу Костёр определил моим крохам? Не поверю, что он действительно хочет "удалить" их, какого бы пола они не будут. Слишком ценный материал мы представляем, чтобы распорядиться так бестолково. Нет, он позволит родить, заберёт детей, а мне уготовит участь племенной самки для воспроизводства своих потомков и пар для существующих. Не думаю, что он позволит Марку участвовать в моей судьбе. Хотя, возможно, он считает, что я привязана к отцу детей, и он сможет манипулировать мной через парня. Помня о словах Костра про запахи всех созданных, не сомневаюсь, что старый волк знает, от кого я беременна. Потому Марка и приняли в опер группу новой стаи, не случайно за мной послали именно его, наверняка даже не понимающего, что является всего лишь инструментом в играх за владение новым генным материалом.

Зажмурившись, я уткнулась лицом во вздымающуюся грудь. Неглубоко под рёбрами билось сердце. Возможно, оно действительно билось для меня, может он действительно в это верит, вот только не смогу, никогда не смогу простить ему намерений, кощунственного предположения, что я могу отнестись к своим детям…

— Ты уверена, что сможешь? — выдернул меня из безрадостных раздумий голос Марка. Мы стояли рядом с массивной дверью, перед которой, переминаясь с ноги на ногу торчал парень, похожий на Костра как две капли воды. — Тебе не вредно…ну, волноваться?

— Вовремя ты… — встав на ноги, я передёрнула плечами, стряхивая с себя липкое оцепенение. — Не беспокойся, в припадках больше биться не буду. На сегодня лимит вышел.

— Я серьёзно.

— Дайте войти, — меня знобило и, обхватив себя ладонями, я пыталась унять дрожь.

Марк, задвинув меня за спину, о чём-то говорил с охраной.

Показалось, что именно сейчас всё сорвётся, меня скрутят, кинут в клетку, хорошенько двинув в челюсть, и оставят в темноте тихо скулить от неконтролируемого страха. Едва сдерживая желание побежать, я вскинула голову и переводила взгляд с одного двуликого на другого. Так было проще. Видя перед собой реальную угрозу, привычно трансформировала опасения в злость. Она заставляла меня яснее мыслить. Нет, здесь всё не закончится, не так, не в этот раз. Рубленным движением сдёрнув куртку с плеч, я швырнула её на пол. Вполне возможно, что в комнате, куда я хочу попасть, глушатся сигналы и не хотелось бы затруднить мои…наши поиски.

— Можете обыскать, — я развела руки и повернулась на пятках. — У меня при себе нет ничего, чем я могу навредить взрослому мужику. Только если плюну с особой точностью или задушу бретелькой от бюстгальтера. Серьёзно, дело двух минут и я, наконец, поем.

Почему-то только последняя фраза возымела действие.

— Она голодная? — похожий на Костра поёжился и отошёл, дёрнув дверную ручку. — Только ненадолго.

Поднырнув под руку Марка, я заскочила в комнату и зажмурилась от мгновенно вспыхнувшей лампы под потолком, скорее всего сработавшей на движение.

— Не подходи к ограждению ближе чем… — зашипели позади.

Я не отреагировала и в одно мгновенье припала к решётке. На другой стороне, в шаге от меня, стоял он.

Узоров осунулся: кожа натянулась на лице делая черты острее, щетина затемнила впалые щёки, глаза лихорадочно блестели, кадык вздрогнул когда он сглотнул и оскалился.

— Уроды, опять подмешали что-то в еду, — зло пробормотал он, но продолжал жадно смотреть на меня.

— Что они… — я сжала пальцы вокруг прутьев. Я не была наивна и понимала, что за нами смотрят и наверняка записывают. Думаю нам позволили увидеться, чтобы затем использовать это против…него, возможно меня. — Я здесь.

— Конечно, — иронично протянул мужчина и скрестил дрогнувшие руки на груди.

Закусив губу, я наклонилась, позволив волосам закрыть лицо. Мне не хотелось делиться его выражением ни с кем. Просто я ещё не поняла, что ощущаю сейчас острее, что причиняет мне большее страдание: стоящий напротив с показным равнодушием мужчина, может другой, застывший за неплотно прикрытой дверью или я сама, понявшая, что слишком слаба для игр, в которых чуть раньше мне не было равных.

— Кир, — я едва прошептала имя и поняла, что он оказался рядом. Горячие дыхание коснулось волос и поверх моих пальцев легли его. — Страшно видеть тебя таким.

— Ария? Посмотри на меня? Это правда ты? — он дышал с надрывом. — Они притащили тебя…Так не должно было быть. Теперь…

— Тшшш, — положив мизинец поверх его ногтя я слегка надавила, позволив себе только это незаметное для посторонних прикосновение. — Прости меня… — вскинув голову, резко шагая назад, я ухмыльнулась, привычно прячась за маской презрительной суки. — Я пришла сюда по собственной воле, обманула Захарова. Он у тебя идиот. Ты действительно верил, что владеешь мною?

Кирилл отшатнулся. Руки его повисли вдоль тела и взгляд…он потускнел, за одно мгновение став мертвым. Мне с трудом удалось втянуть воздух сквозь сжатые зубы.

— Помнишь, что я сказала тебе, когда ты дал мне это? — я сдёрнула жетон с шеи. Узор рассеянно перевёл взгляд с меня на металлический овал. — Я сказала, что мне не нужно от тебя ничего. И этот ценник, — я кинула его на пол внутрь клетки, — мне был противен. Но ты заставлял его носить, словно я собака с биркой на ошейнике! Ненавижу!

Мне хватило всего пары его движений: слегка дрогнувших уголков губ и то как он коснулся подушечкой большого пальца своего мизинца и огонь во мне вспыхнул с новой силой.

— Да, теперь ты понимаешь? Теперь знаешь, что я чувствую? — мне пришлось скрестить руки на груди, чтобы не шагнуть вперёд. — Теперь твои выродки будут принадлежать Костру. Ты же знал, как я не хотела их. Ненавижу!

— Ты повторяешься, — хрипло бросил он, отходя к стене и садясь на узкую полку.

— Чтобы ты понял…

— Я понял, — он гулко сглотнул. — Ты ведь не моя…

— Не твоя! — с жаром крикнула я, понимая, что мы говорим на своём языке.

— И детей ненавидишь…

— Ты знаешь мою породу. Я никогда не смирюсь с тем, как они были зачаты!