«Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе

Атмосфера адской жары, в которую погружаются покинувшие Европу путешественники, неизбежным образом актуализирует теологическую проблематику, провоцируя Васеньку и Аполлона на спор о природе Христа и о его ответственности за мировое зло. Спор начинается с того, что захмелевший Васенька, не в силах выдержать «раскаленную меланхолию путешествия» ( Неизданное, 370), обвиняет Безобразова в том, что морской поход на юг является его инициативой:

— Слушайте, Безобразов, — вдруг прорвало меня, — разве вы не знаете, что настанет день и мы закуем вас в кандалы и спустим в угольную яму. Мы повернем корабль к цивилизованной стране. Мы очнемся от вас. Мы будем работать, ходить в кинематограф, жить, наконец, мы съедим укротителя ( Неизданное, 371).

Васеньке, как и Олегу, хотелось бы «успокоиться в дневном синема», он, говоря словами Рембо, «сожалеет о Европе с ее старыми парапетами»:

Moi qui tremblais, sentant geindre `a cinquante lieues Le rut des B'eh'emots [258] et les Maelstroms [259] 'epais, Fileur 'cternel des immobilit'es bleues, Je regrette l'Europe aux anciens parapets! [260] .

258

Книга Иова 40: 10–19.

259

Реминисценция из По («Низвержение в Мальстрем»).

260

Rimbaud A.Oeuvres. Р. 130. «Я, трепетавший так, когда был слышен топот / Мальстромов вдалеке и Бегемотов бег, / паломник в синеве недвижной, — о Европа, / твой древний парапет запомнил я навек!» ( Набоков В.Стихотворения. С. 389).

В чем суть спора между Васенькой и Аполлоном? Последний исповедует гностическую доктрину, согласно которой Белый и Черный (то есть Бог и дьявол, или же Сокровенный Бог и демиург) поссорились, «передрались» не из-за человека, а просто из-за карт: «Белый Черного обыграл, и опять играть сели. А у маленьких чубы трещат» ( Неизданное, 371–372). Естественным образом возникает вопрос об онтологической ответственности Христа; если Христос и Отец единосущны, то, как утверждает Безобразов, «Христос обманщик: Он мир творил, Он невинных убивал, Он крокодиловые слезы проливал, лицемеря с косой в руке. И его вина горше всех. Если же не одно, то не знал ничего о Боге, ибо много лучше Бога был. Почему Отец его и предал» ( Неизданное, 372).

Слабый, одолеваемый сомнениями христианин Васенька не может ничего противопоставить кощунственным речам искусителя, поскольку Безобразов, как это ни парадоксально, более крепок в своей вере в Бога (в Бога-Отца, конечно, а не в Христа); как пишет в дневнике сам Аполлон, а пишет он о себе, «дьявол — самое религиозное существо на свете, потому что он никогда не сомневается, не сомневался в существовании Бога, целый день смотря на него в упор, но он — воплощенное сомнение касательно мотивов всего этого творения… Мог ли Он не творить… или стихийное невоздержание сексуального воображения заставило Его… Но какою ценою…» ( Домой с небес, 192).

Спор, как уже говорилось, происходит в море, а именно на выходе из Красного моря в Индийский океан. Юнг отмечает, что для ператиков [261] , гностиков и алхимиков Красное море было нагружено особым символическим смыслом. С одной стороны, оно рассматривается как область инфернальной жары, которая угрожает путешественнику смертью. Юнг, в соответствии со своим представлением о психическом компоненте процесса алхимической трансмутации, идентифицировал эту область как сферу бессознательного. Ссылаясь на немецкого алхимика XVII века Михаэля Майера (Maier), швейцарский психолог так интерпретирует виртуальное пребывание Майера в районе Красного моря:

261

См. также у Ганса Йонаса: «Ператы истолковывают Красное море (море Саф), которое проходят по пути в Египет или из него, как „воды гниения“, и идентифицируют его с Кроносом, т. е. с „временем“ и со „становлением“» ( Йонас Г.Гностицизм. СПб.: Лань, 1998. С. 128).

Ему на самом деле «становилось жарко», необычно жарко, жарко, как в аду, потому что он приближался к той области психе, о которой справедливо говорят, что она населена «панами, сатирами, песье головыми бабуинами и полулюдьми». Ибо если тело человека в принципе не отличается от тела животного, то и его психика имеет целый ряд нижних этажей, на которых до сих пор проживают призраки прошлых эпох человечества, животные души времен питекантропов и гоминидов, «психе» холоднокровных ископаемых ящеров и, на самом нижнем этаже, симпатические и парасимпатические психоидные процессы [262] .

262

Юнг К.-Г.Mysterium coniunctionis. С. 209

Поплавский, как известно, был весьма осведомлен в оккультных науках [263] , и даже если он и не знал Майера, тем более любопытно, что Олег прямо называет себя получеловеком (semihumain), а Безобразов отождествляется с божеством полуденной жары Паном [264] .

С другой стороны, Красное море является и пространством воскресения: тот, кто смог перейти его, возрождается к новой, возвышенной жизни и, в терминологии Юнга, обогащает свое сознание за счет элементов бессознательного, достигая состояния сверхсознания. «Красное море — это воды смерти для „неосознавших“, но для тех, кто „осознал“ — это крестильная вода нового рождения и возвышения» [265] .

263

Возможно, Поплавский следил за материалами, публиковавшимися в двух известных эмигрантских эзотерических журналах, — «Антропософия: Вопросы душевной жизни и духовной культуры» (Париж, 1928–1935) и «Оккультизм и йога» (Белград, 1933–1936; затем выходил в Софии и Асунсьоне). См. список русских оккультных газет и журналов, составленный Марией Карлсон и Робертом Дейвисом (The Occult in Russian and Soviet Culture / Ed. by G. Rosenthal. Ithaca; London: Cornell Univ. Press, 1997).

264

В тексте «О субстанциальности личности» Поплавский говорит о музыке, которую можно назвать «панической»; в ней солнечный жар «есть пол и, следственно, смерть». На смену ей должна прийти музыка «панхристианская», соединяющая солнечный жар и бессмертие, то есть «аскетизм, стоицизм и раньше всего холод высот» ( Неизданное, 121).

265

Юнг К.-Г.Mysterium coniunctionis. С. 197.

Мне кажется, что вычленение алхимического подтекста должно являться определяющим направлением анализа первого варианта финала «Аполлона Безобразова». Морское путешествие на юг, во время которого Аполлон и компания пересекают область жары и затем достигают Антарктиды, области холода, льдов и вечных снегов, повторяет те этапы алхимической трансмутации, которые так хорошо суммировал Юнг. Согласно психологу, в алхимическом процессе можно выделить три основных стадии: nigredo, albedo и rubedo. Nigredo, или чернота, — это начальное состояние материи, когда она существует в виде хаотической massa confusa, а также результат разделения материи на базовые элементы, достигаемого алхимиками за счет calcinatio, то есть обжига и прокаливания материи, или же за счет solutio, то есть ее растворения в так называемой философской воде.

Если условие разделения предполагается в начале процесса, как иногда случается, тогда союз противоположностей осуществляется подобно союзу мужчины и женщины (называемому coniugium, matrimonium, coniunctio, coitus), с последующей смертью продукта союза (mortificatio, calcinatio, putrefactio) и соответствующего nigredo [266] .

В результате алхимического процесса происходит coniunctio Solis et Lunae, соединение Солнца и Луны, духа как мужского начала и тела как начала женского. По словам Юнга, с древности луна трактовалась как дарительница влаги и госпожа водного знака Рака. Тот же Майер говорит, в пересказе Юнга, что « umbra solis(тень солнца. — Д. Т.) не может быть разрушена, если солнце не войдет в знак Рака, но этот Рак является „домом Луны, а Луна является повелителем влаги“ (соков плодов, растений и т. п.)» [267] .

266

Юнг К.-Г.Психология и алхимия. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1997. 250. Перевод С. Л. Удовика.

267

Юнг К.-Г.Mysterium Coniunctionis. С. 143.

В данной перспективе немаловажно, что 22 глава романа называется «Где солнце заходит в море». Название эксплицирует процесс поглощения мужского элемента — Солнца — женским элементом — водой. Вода — это mare tenebrosum (или tenebrositatis, или tenebrarum, как у Э. По, у которого Поплавский заимствовал, несколько исказив, это словосочетание [268] ), добытийственный хаос, психическим эквивалентом которого выступает коллективное бессознательное.

Характерно то, как описывает Поплавский отплытие «Инфлексибля» в море; корабль направляется прочь от берега, покидая — в символическом прочтении — твердь сознания, и устремляется по «золотой» дороге туда, где солнце поглощается водой:

268

См. комментарий Е. Менегальдо ( Неизданное, 467). В Средние века так обозначали Атлантический океан, Поплавский же называет сумеречным морем Южный океан, в котором соединяются воды Атлантики и Индийского океана. По упоминает о mare tenebrarum в «Низвержении в Мальстрем», «Элеоноре» и «Эврике».

Долго стояли мы с Терезой на корме и до боли в глазах смотрели в ту сторону, где в фиолетовом тумане исчезла последняя низкая полоса берега, в то время как, ровный, темный, клубами отлетал над нами и таял коричневый дым — туда, где в конце огромной золотой дороги торжественно опускалось огромное солнце. Страшная неведомая тоска сжимала нам сердце, в то время как элегантный метрдотель из бронзового гонга извлекал долгие щемящие звуки, которые, как смутный и нестерпимый призыв, расстилались по воде ( Неизданное,369).