Мгновения жизни

Северус некоторое время смотрел на отца удивленно и с сомнением, но потом, видимо, представив действие у себя в голове и совместив с тем, что слышал, немного успокоился.

– Тогда получается, что ты бил ее подушкой, а сказал, что не бил, - произнес он спустя несколько секунд. — Ты наврал.

– Нет, потому что игру я не расцениваю как удары, которые ты имел в виду.

Тобиас расслаблено облокотился на стол, положив голову в ладонь.

– Или тебе так хочется видеть во мне монстра? — спросил он, ласково глядя сыну в глаза.

– Нет. Просто я и мама можем колдовать, а ты нет, и я решил… - голос Северуса уже дрожал, и было заметно, что тот с трудом сдерживает слезы облегчения.

– Мое умение или неумение использовать магию никогда и никак не влияло и не будет влиять на мое отношение к тебе или к маме. Я люблю вас и очень рад, что вы у меня такие волшебные.

Он подошел к Северусу и крепко обнял его, стащив со стула себе на колени.

– И, конечно, мне очень приятно, что ты такой защитник, но в следующий раз, если тебе покажется, что ты слышал что-то ужасное, то лучше сперва спроси, что это было и уж потом строй догадки, хорошо? — произнес Тобиас, качая ребенка на руках и нежно целуя в макушку.

– А вы больше не деритесь подушками без меня, - пробормотал Северус, зачем-то засовывая в рот пуговицу отцовской рубашки. — Прости.

Тобиас только рассмеялся и, с легким сердцем поставив сына на пол, послал его найти скатерть для пикника.

Несколько часов спустя, сидя на берегу реки, Тобиас любовался как играет солнце в черных волосах Эйлин, и за легкой беседой никто из них не заметил, как Северус, то и дело пытавшийся поймать толстых уток, важно плавающих вдоль берега, зачем-то залез за ними в воду. Внезапный крик, донесшийся с середины реки, на долю секунды едва не остановил сердце Тобиаса, а когда он повернулся и увидел, как Северус, отчаянно барахтаясь в воде, резко ушел на дно, то, недолго думая, с криком «Вингардиум Левиоса» вытянул руку в сторону тонущего сына.

На глазах Эйлин, толком не успевшей понять, что случилось, Северус поднялся в воздух и плавно, под контролем Тобиаса, кашляя, опустился на берег, где сразу же был осмотрен.

– Все в порядке? Зачем ты только полез туда, балбес? — Тобиас старательно растирал дрожавшего сына и в какой-то момент с ужасом осознал, что его тайна раскрыта, еще раз сосредоточившись, наложил на Северуса согревающее заклинание и высушил ему одежду. Растерянно оглянувшись назад, он увидел, как Эйлин, такая красивая и любимая, в молчании и даже не глядя на них собирает посуду обратно в корзину.

– С ним все в порядке, - смущенно сказал Тобиас, подойдя к ней и крепко держа Северуса за руку.

– Вижу, - просто ответила Эйлин, все еще сосредоточенно продолжая собирать вещи, и затем, закрыв корзину, также молча протянула ее Тобиасу.

Путь домой прошел в полном молчании, и даже Северус, обычно любивший поболтать по любому поводу, молчал, чувствуя, что стал свидетелем и, наверное, даже виновником какого-то ужасного события.

Едва зайдя в дом, Эйлин оставила корзину у входной двери и, громко хлопнув дверью, спустилась в лабораторию.

– Мама злится потому, что я чуть не утонул? — Северус, шмыгнув носом, посмотрел на отца, стараясь прочесть что-нибудь по его лицу.

– Нет, мама злится на меня, - вздохнул тот, присев на корточки. — Потому что я не сказал ей кое-что важное, и теперь она сильно обиделась.

– Значит, тебе надо извиниться. Как тогда, когда я съел все печенья для детей в твоей больнице. Вы же меня простили, и она тебя простит. Хочешь, пойдем вместе, если боишься?

Северус протянул папе руку и, полный решимости, повел его в сторону подвала, откуда внезапно донесся звук, словно уронили что-то тяжелое.

Испугавшись дурного предчувствия, Тобиас рванул дверь на себя и, на секунду замерев в проеме, с криком, в три шага преодолел все ступеньки и поднял бьющееся в судорогах тело Эйлин вверх.

— Северус, поставь стул! — крикнул он, пытаясь удержать приходящую в сознание и начавшую вырываться жену. — Северус!

Северус испуганно и от того наоборот медленно подтащил упавший стул и, установив его под мамины ноги, отбежал в угол.

– Эйлин! — вынув жену из петли, Тобиас быстро проверил пульс и, сняв пояс с ее шеи, потряс за плечи. — Очнись же, ну!

От страха, потеряв контроль над голосом и не отдавая себе отчет в том, что Эйлин уже пришла в себя и теперь, съежившись в углу, плачет, закрыв лицо руками, он то кричал что-то неразборчивое, то тряс ее за плечи и пытался куда-то бежать, но возвращался назад.

– О чем я думала?!
– наконец крикнула она ему в ответ с перекошенным от злости лицом, - уж точно не о том, что мой самый любимый человек окажется вором! Все из-за тебя, ты забрал все, знаешь, как больно было понимать, что я теперь инвалид?! Потерять любимую часть себя и успокаиваться тем, что ты, дорогой, так живешь всю жизнь и значит это нормально?! Знаешь ли, как это, когда тот, кого ты любишь, вдруг вытаскивает из воды твоего сына даже без помощи палочки! Что еще ты скрываешь? Может, ты вообще Мерлин или Слизерин, что еще я не знаю?

– Эли!
– Тобиас потрясенно схватился за голову, пытаясь сказать хоть что-то, способное спасти положение, но в голове не было никаких мыслей. — Прости, я… Я не мог, просто не мог. Я не хотел, и я не специально. Честно. Я изучал это все время, я читал, я, поверь, я делал что мог, писал всем, но доподлинно не известно, почему произошел этот выброс и почему магия выбрала именно меня!

– Выброс? — Эйлин, подняв глаза, взглянула на мужа более осмысленно.

– Да, - он сел рядом с ней, неловко пытаясь обнять, и она, как ни странно, не стала вырываться, а просто прислонилась к нему, как тряпичная кукла. — Это называется родовой выброс и толком не известно, почему он происходит. Одни пишут, что это отрицание ребенка приводит к тому, что его вынуждена сохранять магия, другие говорят о депрессии, третьи о родовых проклятьях…

– Да, - неожиданно перебила его Эйлин. — Очень похоже на подарок от моей мамули. Это в ее стиле.

Она горько усмехнулась.

– Теперь понятно, почему отец тогда так быстро сбежал и прислал эльфа вместо себя. Наверное, побоялся заразиться. Да и Медея тоже несколько лет не отвечает на мои письма. Чтоб их всех докси покусали!

Она яростно вытерла глаза краем юбки, прижимаясь к мужу.

– Так почему ты мне не рассказал? — спросила Эйлин бесцветным голосом.

– Боялся, что тебе будет плохо.

– А сейчас мне хорошо, - она саркастично усмехнулась, сминая ткань в руках, - особенно хорошо мне понимать, что ты скрывал от меня это четыре с лишним года.

– Простишь меня? — Тобиас напряженно сжал Эйлин, боясь ее ответа.

– У меня нет выбора, да и выхода тоже нет. Хотя, - она повернулась и, глядя ему прямо в глаза, произнесла, - я больше никогда не хочу видеть, что ты умеешь колдовать. Никогда. Я хочу, чтобы для меня ты остался тем магглом, которого я полюбила. Читай, колдуй, лечи, хоть Мерлином становись, но я хочу, чтобы в этом доме колдовал только Северус.