Мгновения жизни

– Да я пророк! Сиди, я им займусь, у тебя и так день был не самый легкий, - сказал он Тобиасу и, поднявшись, поспешил к каталке.

Проводив врача взглядом, Тобиас снова посмотрел на снег, вспомнив, как в похожую погоду они возвращались с беременной Эйлин с фабрики под утро. Усталые, но счастливые, они шли в обнимку и обязательно смеялись над какой-нибудь глупой историей, произошедший у Тобиаса в больнице или на учебе, покупали булочки у сонного продавца пекарни и ели их, блаженно щурясь от вкуса теплого хлеба, смешанного с морозным воздухом.

«И ведь мы тогда были счастливы, - горько усмехнулся Тобиас, - просто ели эти пустые булочки, и не было вкуснее еды и прекраснее мгновения».

Он почувствовал, как в груди словно стало тесно, и, наклонив голову, сделал вид, будто трет уставшие глаза, старательно смахивая подступившие слезы.

Внезапное решение пришло само собой, и, поднявшись, он сперва бросился в подвал за курткой, а затем, сообщив дежурной сестре, что покидает больницу, поспешил на первую электричку до дома.

План был до смешного прост, и потому всю дорогу в пустом вагоне Тобиас тер озябшие руки и радовался тому, как все придумал. С вокзала он бежал, и, проделав привычный путь за десять минут вместо двадцати, он с той же возбужденной улыбкой, тяжело дыша, заскочил в пекарню.

– Вот, - запыхавшись, он вывалил на прилавок смятые банкноты, - бриошей, на все, пожалуйста!

Порядком постаревший за восемь лет и все такой же сонный продавец хмуро взял наличные и протянул взамен небольшой горячий сверток.

Взяв булочки, Тобиас засунул их в куртку, чтобы не остыли, и, наспех поблагодарив угрюмца, поспешил к дому. И только увидев очертания родной двери, понял, что Эйлин почти наверняка сейчас спит.

Разочарование, которое он почувствовал, можно было бы сравнить, пожалуй, с разочарованием ученика, весь семестр зубрящего предмет и получившего на экзамене самый низший балл.

Застонав, Тобиас привалился к стене дома напротив и, полный досады, посмотрел на окна своей спальни и не поверил глазам.

На подоконнике, завернувшись в одеяло, словно диковинная гусеница, сидела Эйлин и во все глаза смотрела на него. В восторге Тобиас махнул ей рукой, а затем, встав на колени, вынул из куртки кулек с бриошами.

Сверху Тобиас напоминал служителя культа, который среди снежного утра решил принести в жертву своему Богу коричневый сверток с эмблемой пекарни.

Эйлин, заметившая мужа еще за несколько домов, с интересом наблюдала, как он сначала подбежал к дому, а затем, почему-то хлопнув себя по лбу, устало привалился к стене соседнего.

Но вдруг, словно почувствовав ее взгляд, Тобиас поднял глаза, и было в них что-то такое, что даже с расстояния заставило сердце Эйлин забиться чаще, а последующие действия непроизвольно вызвали улыбку. Спешно спрыгнув с подоконника и бросив одеяло на пол, она накинула на себя вчерашний свитер с брюками и, сбежав по лестнице, выскочила во двор, где все также на коленях стоял Тобиас, и подбежала к нему, замерев на расстоянии вытянутой руки.

– Встань немедленно, Тобиас Снейп! — сказала Эйлин строго, но по глазам было видно, что она смеется. — Заболеешь, кто будет семью кормить, а?

– А ты меня простишь? — спросил он, подползая ближе и утыкаясь ей лицом в свитер. — Я знаю, что я идиот.

– Оба мы… - произнесла он, целуя его в макушку. — Правда, вставай. И что у тебя в пакете?

Вместо ответа он раскрыл пакет, и оба блаженно зажмурились, ощутив запах свежей выпечки.

– Я просто вспомнил, что простые вещи способны дарить очень много счастья. Я люблю тебя. Больше всего на свете, и я очень хочу, чтобы с каждым днем мы все больше сближались друг с другом. И если, - он положил указательный палец на губы явно собравшейся что-то сказать Эйлин, - я буду вести себя как-то неправильно или тебе будет меня не хватать, просто скажи. Никакие деньги не стоят тех минут, когда ты рядом.

Он встал, и Эйлин, всхлипнув, обняла его, ощущая такой родной запах и чувствуя себя самой счастливой на свете.

– И ты прости, пожалуйста. — ответила она, - Я так не думаю, как сказала, и мне очень, очень стыдно. Я обещаю, что больше не скажу ничего такого и попробую стать лучше для тебя. Я читала, что любовь — это работа и труд. И я постараюсь потрудиться, чтоб мы были счастливы. Ты был счастлив со мной. Мы должны быть лучше, хотя бы ради нас и Северуса.

Тобиас в ответ согласно кивнул и, сильнее обняв жену, протянул ей булочку, которую она укусила из его же руки.

В то утро соседи, если бы не спали, могли бы видеть в окнах непривычную для Паучьего тупика картину. Молодую женщину в мужском свитере и темных брюках и высокого худого юношу в почти таком же наряде, стоящих посреди улицы, кусающих одну булку и счастливо смеющихся друг другу. А для них самих в тот момент не существовало ничего, кроме них. Кроме теплого хлеба с привкусом мороза и безграничного счастья людей, заново влюбившихся друг в друга.

========== Глава 10. Половое воспитание и крапинки ==========

– Знаешь, я тут подумала, - Эйлин сладко потянулась под одеялом, уютно устраиваясь у мужа на плече, - что очень хочу настоящую свадьбу. Раньше мне было все равно, а сейчас захотелось платья, романтики и красивой церемонии. Можно даже маггловской, они тоже довольно красивы.

– Для свадьбы нужны люди и деньги, а у нас ни того, ни другого, - как бы между прочим ответил Тобиас, лениво перебирая ее волосы. — Ты постриглась?

– Угу, и вещи выбросила. И твои тоже, - Эйлин зевнула и, прикрыв глаза, представила свадебную церемонию своей мечты. — Можно без людей, хватит и Северуса. Да и миссис Хьюз, я думаю, тоже придет, а больше никого и не надо.

– Можно написать моим родителям, - вставил Тобиас, - хотя они вряд ли приедут и если приедут, то я уверен, что будут ссориться всю церемонию, но хотя бы познакомятся с тобой и внуком.

– Скучаешь по ним?

– Как и ты по своим. Но я их, если подумать, не видел уже очень давно. Лос-Анджелес все же слишком далек, чтобы вот так просто взять, купить билеты и прилететь на выходные. Туда лететь только часов одиннадцать, плюс все дороги… - Тобиас вздохнул, так и не закончив фразы.

– Зато там всегда тепло, - улыбнулась Эйлин, представив себя на пляже, - жаль, ты не умеешь трансгрессировать. Можно было бы добраться минут за пять, а то быстрее.

При упоминании магии Тобиас напрягся, не желая снова затрагивать эту тему, но Эйлин только погладила его по животу, показывая, что все в порядке.

– Я тоже много думал, - признался он, немного помедлив, - точнее, мне популярно объяснили, и я понял, как тебе тяжело все это дается. Если бы потерял возможность работать в медицине, я бы, наверное, запил с горя, а то и чего хуже.

– А если бы при этом еще и я пошла бы работать в больницу, смог бы меня любить?
– Эйлин приподнялась на локте и внимательно посмотрела на Тобиаса.