Мгновения жизни

– Это не страшно, особенно в его возрасте, просто очень неприятно. Хотя я читал в одном из моих учебников, что есть мазь, способная снимать зуд гораздо лучше, чем-то, что я могу предложить. Ты знаешь про эту мазь?
– спросил он, аккуратно забирая тарелку из ее рук и обнимая за плечи.

– Да, вроде бы знаю и, наверное, даже имею, - она проворно вывернулась из объятий и, открыв дверь, которую из-за висящих на ней книг теперь можно было найти на стене, только если о ней знать, сбежала по лестнице в лабораторию.

– Вот, - сказала она, вернувшись несколько минут спустя и кладя на стол перед мужем банку с мазью и описание рецепта в книге. — Оно? Я вспомнила, как меня в детстве родители этим мазали, как раз когда прыщи по всему телу были. Да и спрос на нее хороший.

– Да, - довольно кивнул Тобиас, читая состав, и застонал, вспомнив, что, едва проснувшись, решил сводить Эйлин в кино.

– Что-то не так? — испуганно спросила она, садясь рядом и вглядываясь в пергамент.

– Нет, просто хотел сводить тебя в кино, как в день нашего первого свидания, а теперь… - он с досадой пожал плечами.

– А теперь посмотрим что-нибудь по телевизору. Или можно почитать друг другу. Что? — удивилась она, увидев странное выражение на лице Тобиаса.
– Твои родители никогда не читали друг другу?

– Они и мне-то не читали, - пробормотал он, размышляя об этой странной для него идее, -, но попробовать можно. Только сперва нужно заняться Северусом.

Вооружившись банкой с мазью и ватой, он вошел в спальню сына и разбудил его, легонько погладив по щеке.

– Сев, - вполголоса позвал он, с умилением глядя как, морщась, тот открывает глаза и удивленно смотрит на отца, - привет.

– Я видел, что ты вернулся, - вместо приветствия ответил Северус, протирая глаза рукой и зевая, -, а еще на мне странные точки. Я думаю, что проклятье из-за конфет, надо маме сказать!

Он рванулся вперед, но Тобиас твердой рукой успел предотвратить маневр и вернуть сына на место.

– Это обычная ветрянка. Все ею болеют, и теперь пришла твоя очередь. Походишь немного с красными точками, и все будет в порядке. Даже чесаться не будут, видишь, — он показал на банку, - у мамы даже мазь нашлась нужная. Так что сам не заметишь, как все пройдет, а от температуры я тебе позже антибиотиков принесу.

– Опять колоть, - раздосадовано вздохнул Северус и, снимая пижаму, случайно бросил взгляд на грудь Тобиаса, видневшуюся из расстегнутой до середины вязаной кофты, и вспомнил увиденное утром.

– Зачем вам второй ребенок?
– внезапно воскликнул он, снова вскакивая и едва не выбив у Тобиаса банку.

– Ребенок? — удивился он, решив, что из-за температуры у Северуса начался бред.
– У нас уже есть ребенок, и это ты, другого нам пока не нужно.

Тобиас улыбнулся, но Северус выглядел уж очень встревоженным.

– Я видел, вы спали голыми! А Джеймс говорил мне, что, если родители спят голыми, будет ребенок! И ты врал про яйцеклетку! — сердито добавил Северус, смотря на папу исподлобья.

Тобиас только глаза прикрыл, старясь не рассмеяться и одновременно проклиная себя за такую везучесть.

«Надо же, - думал он, - почему подобные темы он всегда обсуждает именно со мной? И что за патологическая боязнь лжи?»

– Нет, я не врал, - спокойно сказал он.

– Значит, Колпи врал! Я так и знал!
– победно подпрыгнул на кровати Северус.

– И он тоже не врал, - Тобиас устало опустил спичку с ватой на конце в банку и принялся обрабатывать точки на лице сына.
– Что он конкретно говорил, этот твой Колпи?

Северус вкратце пересказал ему диалог, сделав особый акцент на недавно родившей матери Джеймса, как доказательство его слов.

– Сперматозоиды, - сказал Тобиас, осмысляя услышанное, - попадают в яйцеклетку именно благодаря акту любви между двумя взрослыми людьми. Но такое происходит далеко не всегда, и чаще всего, так как люди взрослые, они следят за подобными вещами при помощи различных защитных средств.

– Не рано ему такое рассказывать? — удивленно спросила Эйлин, пришедшая посмотреть на процедуру и заставшая самый конец рассказа мужа.

– Ну, он спросил, я ответил, - пожал плечами Тобиас, развернув озадаченного ребенка спиной и продолжая обработку.

– А зачем тогда этим заниматься, если не для детей?
– обдумав слова отца, спросил Северус, почесывая зудящие прыщики на еще не обработанной руке.

– Вырастешь — узнаешь, - отрезала Эйлин и, округлив глаза, посмотрела на Тобиаса так, что тому без слов стало ясно ее нежелание углубляться в данную тему.

– Но вы точно не заведете еще ребенка? — на всякий случай уточнил Северус, косясь на маму. Но та, к его и Тобиаса удивлению, мечтательно улыбнулась и, потрепав сына по голове, забрала несколько вещей для стирки и вышла из комнаты.

– Во всяком случае, я точно подобного не планировал, - немного удивленным тоном ответил за нее Тобиас, тут же заметив, как расслабился Северус.

Закончив обработку и почитав по просьбе сына сказку про «Гензель и Гретель», Тобиас спустился вниз, размышляя о детях и о том, что утренние булочки были очень, очень давно.

– Читал ему? — с улыбкой спросила Эйлин, разогревая остывший завтрак.

Читать сыну во время болезни давно стало ее традицией, и каждый раз, давая таблетку, она обязательно немного задерживалась у кровати Северуса и читала одну-две истории из большого сборника немецких сказок, оставленных еще родителями Тобиаса.

– Он сказал, что это традиция, а традиции надо чтить, - ответил ей Тобиас и, вынув какую-то книгу с полки над дверью, положил ее на столик в гостиной, куда чуть позже перенес тарелки из кухни.

– А теперь, раз уж мы заговорили о традициях, я хочу создать свою. Как ты смотришь на то, чтобы я читал тебе что-нибудь за завтраком?

Задумавшись, Эйлин довольно кивнула, раскладывая кашу по тарелками и удобно усаживаясь в свое любимое кресло.

«Традиции добавляют в жизнь что-то прекрасное, - размышляла она, слушая, как Тобиас неожиданно красиво и выразительно читает ей историю про приключения мальчика по имени Пип, - то, что делает нас не просто живущими под одной крышей людьми. Они делают семью настоящей, живой, и если они хорошие, а в нашей семье будут только такие традиции, то и семья становится хорошей и живой. Чем не сказка?»