Мичман Империи. Часть вторая

Зря это он, я даже не могу его внешность запомнить. Всматриваюсь, а никак разглядеть не могу. Размытое пятно вместо лица. Только красный крест на рукаве видно.

Автозак замедлился. Борта качнулись на повороте, и толчок в днище выдал приземление.

Снова раздался скрип. Медленно, словно нехотя, раскрылись боковые дверцы и в меня нацелились два автоматчика.

— На выход! — скомандовал голос из-за их спин. — Медленно!

Решётка отъехала в сторону. Попрощался с тёплым металлом лавки и, преодолев ступеньки, оказался в маленьком ангаре.

Бетонный пол пестрил выбоинами и трещинами. Свисали с крыши тусклые лампы. Стены хвастались ржавым нарядом, а жандармы, с АКР в руках, стояли как на параде.

Много жандармов, человек двадцать. Хех, да мне бы и одного хватило. Силы совсем нет.

— Туда, — махнул рукой усатый Законник и я потопал вперёд.

Голову опускать не хотел. Внутри поднималось желание пройти гордо, но блокираторы делали своё. Подбородок постоянно касался груди. Внимание становилось рассеянным.

Шли долго. Оставались позади дежурные надзиратели. Задвигались за спиной решётки. Хозяйственные помещения сменились сначала широким двором, где в потёмках не видно ни зги, затем длинными коридорами жилого корпуса.

Короткая остановка в комнате дезинфекции приободрила холодной водой, припудрила каким-то порошком.

— Какие прививки делали? — спросил мрачный санитар с мордой шлакоблоком.

— Он мичман флота, так что все, — ответил за меня док. Он всю дорогу шёл сразу за мной, впереди десятка жандармов.

— Так и запишем, — кивнул санитар.

Гаджеты, ключи от антиграва и квартиры отобрали ещё в жандармерии, а теперь забрали и одежду. Выдали зелёную робу с гусём на спине и заставили переодеться.

Снова потянулись серые коридоры и лестничные марши. Моргали лампы под потолком. Тяжелые двери с крохотными окошками мелькали через каждые пять шагов. Лунный свет играл с тенью решётки на бетонном полу.

Встречные охранники перекидывались словами с конвоем. Кто-то хмурился, кто-то улыбался и не скрывал радости, а кто-то хищно улыбался. С предвкушением.

— Стой, лицом в стену, — скомандовал усатый жандарм и я выполнил приказ. Смысла сопротивляться не было.

— Доктор, когда он отойдёт? До обеда хватит?

В шею ужалил комарик и док ответил:

— Теперь хватит.

Звякнул запор створки окошка на ближайшей двери и усатый крикнул:

— Всем отойти в дальний угол.

Послышалась неразборчивая, сонная ругань. Отчётливо прозвучал посыл идти туда, где молочные реки и кисейные берега. На что жандарм бросил простую фразу:

— Сводный отряд?

Шум прекратился, а усатый, довольно хмыкнув, отворил дверь и повернулся ко мне:

— Руки давай и заходи.

Соскользнули наручники с запястий. Толчок в спину и я в камере. Дверь захлопнулась, загремели засовы. Услышал вопрос доктора:

— Кто там?

— Контрабандисты, шайка Могильщика.

— Да Вы очумели!

Створка захлопнулась. Наступила тишина.

В окно пробивался лунный свет. Показывал всю прелесть местного антуража. Одноярусные нары тянулись вдоль стен. Никакого хайтека, естественное дерево. По такому проведёшь рукой, кучу заноз соберёшь. Подушки и одеяла перекручены, нежданной побудкой. Только одна койка заправлена по-корабельному строго.

Местные обитатели кучковались возле откидного столика, что торчал из стены под окном. Посмотрел на них — шесть пар глаз сверлили меня злобой.

— И кто ты такой? — спросил один из местных — огромный мужик с чёрной бородой до пупа.

Отвечать не стал. Блокираторы работали. Эмоций нет, страха нет, к путанному течению мыслей привык. Равнодушие заполняло голову, словно вода трюм тонущего судна.

Задание провалено, я попался. Не эти убьют, так жандармы. Не синие, так Фроцман и компания. Может, пытать будут. Не важно. Всё, что остаётся, погибнуть достойно, не запятнав честь мундира. Морпехи врагу не сдаются, и в переговоры с ним не вступают.

— Говорить умеешь, чучело стратосферное? — задал вопрос кто-то ещё, а бородатый уселся на кровать около окна.

Снова не ответил. Прошёл к койке напротив бородатого. Второй, что у окна. Скинул с неё матрас, подушку и одеяло на соседнюю койку.

— Ты что творишь? — дёрнулся один из заключённых, и я пристально посмотрел на него.

— Охолонись, Самсон, — прогудел бородатый, — это флотский безопасник, которого разыскивали.

Народ, как по команде отошёл подальше, а бородатый продолжил:

— Не надейся за наш счёт свалить, никто тебя здесь не тронет, — он хмыкнул, — будешь страдать от законников.

Что ж, нет, так нет. Контрабандисты нас не любят, был вариант уйти в бою, красиво. Не вышло.

Забрал чистую постель с нетронутой койки и перенёс её уже на свою у окна. Расстелил и лёг спать. Отрубился сразу.

* * *

Утром, как только проснулся, принесли завтрак. От миски в нос шибало тухлым, но всё равно взял её и съел баланду. Буквально сразу же после завтрака вызвали в коридор. Кивнул доку, получил очередной укол, подсунул руки и ноги для наручников, и прошёл за надзирателем в допросную.

Сычкин сидел на мягком кресле. На прикрученном к полу столе лежали мои вещи: мультимаска, тактические очки, китайский инфопланшет, оптика. Только оружия не было.

Надзиратель усадил меня на стальной табурет. Прицепил наручники на ногах и руках к держателям, и вышел. Доктора Сычкин выгонял персонально. Тот упирался, но ничего не смог сделать, и тоже ушёл.

— Вот мы и одни, Туров, — оскалился Сычкин, — Вот и наша встреча, наконец, а ты не хотел идти.

Отвечать не стал.

— Видишь, весь твой хлам у нас, все данные.

Ха, всё важное на моём флотском гаджете, а его тут нет.

Сычкин достал свой инфофон, включил запись и направил объектив на меня:

— Где взял оружие, где взял снаряжение? Кто тебе помогал?

Он полчаса задавал вопросы. Ответы не получал, но не злился. Затем выключил камеру и улыбнулся:

— Теперь не для протокола, — оскалился он, — где запись с Гущиным?

На моём планшете, но где он не скажу.

— Ты же понимаешь, что я твой единственный шанс на лёгкую смерть?