Мифология русских войн. Том I
Шрифт:
Вскоре, 24(12) сентября 1885 г., сам Александр III писал генерал-адъютанту Обручеву:
«По-моему, у нас должна быть одна и главная цель; это — занятие Константинополя, чтобы раз навсегда утвердиться в проливах… Славяне теперь должны сослужить службу России, а не мы им… Что касается собственно проливов, то, конечно, время еще не наступило, но надо нам быть готовыми к этому и приготовлять все средства. Только из-за этого вопроса я соглашусь вести войну на Балканском полуострове, потому что он для России необходим и действительно полезен» [264] .
264
Публ.: Красный Архив т. 46. М.,-Лд., 1931, сс 181–182
25 июня 1895 г. исполнявший обязанности военного министра генерал-адъютант Обручев обратился к управляющему Морским министерством адмиралу Н. М. Чихачеву с запросом «О готовности к высадке десанта на Черном море». Совещание по проливам состоялось 6 июля 1895 г. Присутствовавшие на нем министры, военный, морской и иностранных дел, а также некоторые высшие государственные чины и посол в Турции А. И. Нелидов под председательством генерал-адмирала Алексея Александровича пришли к единому выводу о возможности захвата проливов, в результате чего «Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей ничего не будет угрожать со стороны Черного моря. Затем все свои военные силы
265
Цит. по: Хевролина В. М, Чиркова Е. А.Проливы во внешней политике России в 80-90-е гг. XIX в. // Россия и Черноморские проливы (XVIII–XX столетия). М., Международные отношения, 1999, с. 239.
В 1896 году идея десанта была в одном шаге от реализации [266] . Но Николай предпочел взять Порт-Артур…
Через несколько лет Записка министра иностранных дел России императору Николаю 2 напоминала:
«Действительно ли России необходимо иметь, на случай войны с какою бы то ни было европейскою державою, морскую станцию в бассейне Средиземного моря? По мнению нашего морского министерства, для военного времени угольные станции, конечно, имели бы важное значение, служа базами для действия наших крейсеров и даже эскадр; но, чтобы эти станции могли оказать такую услугу нашему флоту, будет необходимо их укрепить и охранять военною силою, иначе ничем не защищенные станции в самом начале войны станут безнаказанно легкою добычею неприятеля. Создание таких опорных пунктов представляет весьма сложную задачу и вызовет затрату больших денежных сумм. Приведенные соображения, очевидно, в одинаковой степени применимы ко всем другим угольным станциям и не только в Средиземном море, но даже и в бассейне Персидского залива до тех пор, пока последний не будет связан прямым путем с нашею операционною базою в Закавказье или в Средней Азии. Совершенно иное значение имело бы осуществление заветного исторического призвания России — утвердиться на берегах Босфора. Необходимость и неизбежность этого события настолько укоренились в сознании всех, что представляется излишним доказывать выгоды для России обладания проливами. Подвергая самому тщательному изучению этот важный вопрос, подлежащие ведомства прежде всего должны озаботиться выяснением:
1. В чем должны заключаться средства полной подготовки в военном и морском отношениях плана занятия Босфорского пролива;
2. каковы наиболее верные способы благополучного и, в случае надобности, внезапного осуществления этого предприятия.
Нашему послу в Берлине поручено было подготовить почву к соглашению, которое ясно подтверждало бы данное в свое время дедом императора Вильгельма, его родителем и им самим заверение в том, что Германия действительно признает исключительно за Россиею право ограждения, а в случае необходимости, и фактического занятия Босфора».
266
Проект захвата Босфора в 1896 г. // Красный Архив т. 47–48. М.,-Лд., 1931, сс.50–70.
«Осенью 1914 года (бывший премьер-министр России) Витте производил впечатление загнанного, запуганного ребенка. С растерянным взглядом припухших глаз, с плаксивой гримасой, страшно осунувшийся, полуживой, он ронял своим сиплым мещанским говорком:
— Если бы они знали, что сделали… Если бы они знали, что такое Германия! Не знают… Не ведают… А я знаю… И я вам говорю — запомните — мы погибли!.. Я не доживу. Но вы… Когда-нибудь вы это скажете… Господи! Да почему же я так берег Россию от войны? Для чего было 17 октября? Тогда нас Бог спас… А теперь — накажет… За ложь этих десяти лет… За Столыпина, за все…
Он широко перекрестился, всхлипнул и продолжал:
— Свербеев… Русский посол при Вильгельме — Свербеев… Да с ним Вильгельм и говорить не хотел… А как я умолял послать меня! Разве-ж я допустил-бы! На коленях ползал бы, за фалду уцепился бы… Вильгельм… Вильгельм… Кто его знает в Европе?.. А между тем — судьба мира — в руках этого человека…
На этажерке лежал портрет Вильгельма лицом вниз. Витте взял его, воззрился. На стене висел портрет Николая. Витте задумчиво продолжал:
— Тайна войны — в свойствах этих двух людей… Двух антиподов… Самое искреннее и глубокое, что было в Николае — ненависть к Вильгельму… Эти два человека могли быть закадычными друзьями, а стали смертельными врагами… И вот, человечество платит потоками крови… Говорят, я стремлюсь к власти. Но, разве с ним можно работать? Еще в самом начале царствования он требовал взять Константинополь».
На полях этой записки имеется помета: «Высочайше одобрено. 25 января 1900 г.»
К дискуссии присоединился военный министр Империи. В своем письме министру иностранных дел России от 16 (29) февраля 1900 г. он сообщал:
«Весьма секретно. Наиболее важною задачею России в настоящем XX веке я признаю прочное военное занятие Босфора. Поэтому все меры, способствующие к выполнению сего важного предприятия, должны быть приняты. Не касаясь мер военного характера, я придаю огромное значение подготовке турецкого правительства к уступке нам Босфора. Первым шагом к тому должно, как мне кажется, служить прекращение турками дальнейшего укрепления берегов Босфора» [267] .
267
Публ.: Красный архив. т.18 с. 6 см. также: Царское правительство о проблеме проливов в 1896–1911 гг. // Красный архив. т.61. сс. 135–140.
Осенью 1902 года в Главном морском штабе прошла военно-стратегическая игра на тему «Занятие русскими силами верхнего Босфора».
Летом 1908 года состоялось Особое совещание, которое получило Высочайшее одобрение. На его основе были составлены оперативные разработки под грифом «совершенно секретно» по организации десантной операции на Босфоре. Там же ставились и основные цели по захвату проливов и объяснялись причины почему этот захват необходим. Вот что говорилось в одном из этих документов:
«В случае благоприятного исхода главной Босфорской операции, обстоятельства военного времени могут вызвать наступления нашего флота совместно с сухопутными силами на Босфор. В высочайше одобренном заключении Особого Совещания 21-го июля 1908 установлено, что политическая обстановка может вынудить нас занять Верхний Босфор. Владение проливами имеет для России тройное значение: Россия получает возможность упростить оборону своего черноморского побережья. Россия получает базу в Средиземном море, как точку опоры, дающую ей возможность проявлять свою мощь, а в некоторых случаях и владычествовать на этом море» [268] .
268
ЦГАВМФ. Ф. 3, д. 121
Тогда российская дипломатия требовала от Турции, чтобы та не возводила укрепления на Босфоре и южном берегу Черного моря, а также не строила железную дорогу вдоль черноморского побережья. Всё вместе было ярчайшим обозначением намерения России напасть на Турцию именно в этих местах. Стоит ли удивляться, что Турция стала на сторону Германии в Первой мировой войне? [269]
Стоит также заметить, что главным мотивом борьбы за Проливы было то, что без контроля над ними Черноморский флот оказывается запертым в Черном море. Это верно. Но — а зачем и куда ему оттуда ходить? У России
есть ее территории которые надо защищать на берегах Средиземного моря? Нет. Значит, все не-мирные экспедиции ЧФ РФ за пределы Черного моря не могут быть чем-то иным, нежели агрессия. А военные суда России, следующие в мирных целях, Турция и так не задерживала.269
Церковные проекты 1915–1917 годов, связанные с чаемой русской оккупацией Константинополя, были мной приведены в книге «Византия против СССР» (Глава вторая. Военно-епархиальная). А по гражданской линии уже был назначен градоначальник Константинополя («комиссар города») — русский посланник в Белграде Г. Н. Трубецкой. (Тимофеев А. Ю. Февральская революция 1917 г. и Сербия // Вестник МГИМО. 2017, № 3, с. 25).
Кстати, все «стратегические игры» начала 20 века показывали, что при выдвижении ЧФ к Босфору, англичане все равно успевают занять Дарданеллы. То есть через заведомо превосходящий английский флот русский флот дальше двигаться все равно не сможет, а турки за 3–4 недели подтянут свою сухопутную армию и сметут русский плацдарм назад в море.
Как писал А. Ф. Гейден [270] «до сих пор не установлено окончательно, желаем ли мы только занять верхний Босфор и тем превратить Черное море во внутреннее русское озеро, или мы желаем проложить себе путь в воды Средиземного моря и для того занять Дарданеллы. Эти задачи настолько разнятся друг от друга, что требуют двух разных подготовок, которые в свою очередь отзовутся как на числе, так и на типе кораблей» [271] .
270
Начальник канцелярии Императорской Главной квартиры, флигель-адъютант Николая II; начальник Морской походной канцелярии.
271
Цит. по: Рыбаченок И. С. Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX–XX вв.: цели, задачи и методы. М., 2012, с.318.
В феврале 1913 года Черноморский флот получил приказ быть готовым выступить в Босфор. В штабе начальника отдельного отряда судов Черноморского флота проводились заседания и обсуждались планы операций прорыва через Босфорский пролив, в случае начала войны с Турцией, а также план действий судов Черноморского флота при высадке десанта в Константинополе. Однако под давлением Франции и Британии Россия согласилась не начинать войну с Турцией ценой уступки ею Адрианополя Болгарии.
Военный министр генерал В. А. Сухомлинов тоже опасался неготовности России для проведения десанта на Босфоре: «На основании моих наблюдений, — писал он в своих мемуарах, — на десантном маневре 1903 года, я не мог отказаться от мысли, что наш десант на Босфоре — это дорогая игрушка и, сверх того, может стать опасной забавой — по крайней мере еще в течение долгого времени. В 1913 году я докладывал Государю мою личную точку зрения относительно рискованности самой операции по занятию проливов с технической стороны. Выслушав мой доклад, Император Николай II, видимо, настроенный оптимистично, не отрицая трудности операции с военной точки зрения, дал мне понять, что в этом деле идея и цель всего вопроса имеет такое доминирующее значение, что технические детали отходят на задний план» [272] .
272
Сухомлинов В. Воспоминания. Берлин, 1924, с. 198.
На Особом совещании по вопросу о черноморских проливах в присутствии руководителей дипломатического, армейского и военно-морского ведомств 8/21 февраля 1914 г. начальник Черноморского оперативного сектора Морского Генерального штаба России А. В. Немитц заявил:
«На пути к Проливам мы имеем серьёзных противников в лице не только Германии или Австрии. Как бы ни были успешны наши действия на западном фронте, они не дадут нам Проливов и Константинополя. Их могут занять чужие флоты и армии, пока будет происходить борьба на нашей западной границе… мы должны именно одновременно с операциями на западном фронте занять военною силою Константинополь и Проливы, дабы создать к моменту мирных переговоров совершившийся факт нашего завладения ими. Только в таком случае Европа согласится на разрешение вопроса о Проливах на тех условиях, на которых нам это необходимо» [273] .
273
Из журнала Особого совещания 8 февраля 1914 г. // Вестник Народного комиссариата по иностранным делам. 1919, № 1. сс. 32–41. Цит. по: Тимофеев А. Ю. Февральская революция 1917 г. и Сербия // Вестник МГИМО. 2017, № 3, с.26.
Первая мировая война. Тут агрессора определили победители. Но ее начало было похоже на старт бегунов: они все стоят на стартовой линии и с нетерпением ждут начала забега. Если у кого-то случился фальстарт [274] , это не означает, что остальные участники этого забега были против своего участия в нем. В августе 1914-го пять империй и одна республика одинаково жаждали помериться силами.
Справедливо отмечено, что «в первых числах августа 1914 г., начались несколько долго подготавливаемых войн, каждая со своими причинами и предпосылками, лишь условно объединенные в понятие «европейская война»: 1) сербо-австрийская война за создание великой Сербии, с одной стороны, и за возврат Сербии к статусу 1909 г., с другой; 2) русско-австрийская война за гегемонию на Балканах и Галицию; 3) русско-германская война за Константинополь и Проливы; 4) франко-германская война за Эльзас-Лотарингию и французские колонии; 5) англо-германская война за гегемонию на морях и господство в Северном море. Объединение отдельных конфликтов в один вместе с расширением масштабов войны, произошло после вступления в нее Турции в ноябре 1914 г.» [275] .
274
Посол Германии Пурталес так объявлял российскому министру иностранных дел о начале войны:
«Посол, глубоко растроганный, задыхаясь, с трудом выговорил: “В таком случае, господин министр, я уполномочен моим правительством передать вам эту ноту”, и дрожащими руками он передал С. Д. Сазонову ноту с объявлением войны, которая, как оказалось впоследствии, содержала в себе 2 варианта, по оплошности германского посольства в Петербурге соединенные в одном тексте. Эта подробность, впрочем, была замечена лишь впоследствии, так как в самую минуту передачи ноты суть германского заявления была столь ясна, что не в словах было дело. Разговор между послом и министром происходил стоя в большом кабинете, и после вручения ноты граф Пурталес, потерявший всякое самообладание, отошел к окну (первому от угла) и, взявшись за голову, заплакал, говоря: “Никогда бы я не поверил, что покину Петербург при таких обстоятельствах”. При этом он обнял министра и ушел… Баварский посланник барон Грунелиус, видимо, был очень огорчен всем случившимся и весьма недоволен необходимостью покинуть Петербург. Он сказал “Я пришел спросить у вас, что мне делать. Я не имею специальных инструкций от моего правительства, но полагаю, что я должен следовать за германским посольством. Все происходящее очень печально и очень неприятно. Считаете ли вы, что я должен видеться с министром? Я думаю, что в настоящий момент он должен быть очень занят, и что лучше его не беспокоить. Прошу вас сказать ему, что я в отчаянии от всего случившегося”».
275
Субаев Р. Р. Балканы и Weltpolitik: к вопросу о причинах мировой войны // Первая мировая война и судьбы народов Центральной и Юго-Восточной Европы: очерки истории. М., 2015, с. 29.