Мигель и Марисол

Кто-то еще сидел у окна и плакал. И Мигель тоже заплакал, но пес толкнул его лапой в грудь и ткнул его мокрым носом в глаз. Он что-то говорил ему, и это было понятно и очень важно, но вдруг мальчик почувствовал что-то совсем другое. И все его мышцы напряглись. Какой-то смутный образ то ли тени, то ли человека в черном плаще и маске осматривался на сером фоне. Он что-то искал. И этот образ вызвал очень большую тревогу. Сердце забилось, и человек стал поворачиваться в его сторону. Стало жутко. Чей-то голос прорвался извне:

– Похоже курортная карта заканчивается, – донеслось до него. Мальчик открыл глаза, сердце билось так, что рубашка подскакивала. Он смотрел на новый для него потолок, и тот же голос снова донесся до него:

– Эй! Иждивенцы и лодыри! Сколько можно спать? Принца с принцессой не проспите своих?

Внимание сместилось. Тревога стала куда-то рассеиваться, глаза забегали по стенам, пробежали по мечу с луком, стоящим в углу, по красивой с индейскими чертами женщине, раскладывающей на столе пиалы.

Марисол тянулась руками вверх, ногами вниз, а глазами рассматривала стены новой комнаты. Они был светлые из отесанных бревен. Удивительные пейзажи высоких, но очень крутых гор, как будто термитники высотой с километр, и маленьких домиков на них с изогнутыми крышами, висели на свитках. Там были иероглифы и красные печати. «Как они туда поднимаются?» Солнышко подбиралось к ее ногам. Пахло чаем.

Мигель поздоровался и вышел во двор – надо было умыться. Дедушка сидел на ступеньках со своей трубкой.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, молодой человек!

– Надо умыться, думаю я.

– Да, ты же уже пробежал 10 верст и упражнения все сделал. Это правильно. Сходи, вон, к колодцу.

– Я ничего не делал. Мы тут совсем лентяи. И даже все готовят за нас. Мы только едим. И спим.

Мигель сел рядом с дедушкой и приблизился к его уху.

– Как ее зовут? Я забыл.

Глаза собрались морщинками по уголкам, и оттого он стал чуть больше китаец.

– Исабель?

– У меня есть меч. – вдруг сказал он.

Дедушка фыркнул дымом.

– А мозги?

– Не уверен. Дедушка, может быть мы взорвемся? От всего этого.

– Тогда отойди подальше. И от дома тоже. Стены перебирать мне с бревнами уже не очень просто.

– Я помогу.

– Что-то у тебя разрыв в континуальной логике – улыбнулся дедушка.

– Какой? А! У нас разрыв, да. Большой, экстремальный. Как там папа с мамой?

– Наверное, они не падают духом и не опускают поводьев. Вы же воспитаны ими. Но я не знаю.

– Почему мы здесь?

– Иди умывайся.

– Кто вы?

– А вчера, когда вы в Исабель вцепились, это вас не интересовало?

– Нет. Да.

– Хорошо. Колодец там.

Мигель умывался, когда прискакала Марисол, забрала ведро, набрызгала себе на лицо воды, вцепилась в его волосы, потянула так, что Мигель зажмурился и вприпрыжку поскакала обратно в дом. «Вот как пес это терпит?» – подумал он.

Марисол уплетала по полной, но смотрела на пирог и поэтому добавку не брала. Мигель же съел три раза рагу с гречкой и пирог уже не смог. Но смотрел на него.

А чай у дедушки был волшебный, и они с Марисол что-то там опять колдовали с чайничком и малюсенькими чашечками.

– Исабель! Дедушка! «Почему мы тут?» – произнес Мигель, Марисол перестала подливать кипяток в ароматный чайничек.

– Вы не начали с того, что вы хотите к маме. Вы не плачете и сопли не размазываете. Кто вы такие, дети? Почему вы здесь?

– Исабель, не говори так! «А то мы вцепимся в тебя уже со всеми соплями», – сказал Мигель.

– Да, ты осторожно с этим. Тебе придется ходить, как ишаку с двумя мешками.

– Что здесь произошло? – сказала Марисол, и кольцо на ее пальце блеснуло зеленым светом.

– Вот это по делу. – отозвался дедушка.

Исабель бросила взгляд на дедушку.

– Два тунеядца проспали до десяти.

– Точно. – дедушка улыбался.

Вдруг стало тихо-тихо. И стало слышно, как тикают большие часы на стене. Два коротких вороньих крика донеслось из-за окна.

– Здесь была другая страна. – сказал он – та же, но совсем другая. И она была открыта, но только тем, кому она доверяла. Никто с черными мыслями не смог бы проникнуть сюда. Никакая вражеская армия. Был один секрет. Или особенность этого места.

– Она никуда и не делась. – Сказала Исабель.

– Да. Она никуда не делась. Но только враг все-таки смог проникнуть на ее территорию. А тут было чем поживиться. Наверное, сладкий удобный мир, не лучшее место для роста. Но это не так просто объяснить. Если есть червоточины, то они выйдут на поверхность. А если их нет, то не факт, что есть вообще что-то стоящее. Червяки заводятся там, где есть пища. Но это я так.

– Спорная метафора – сказала Исабель. – Кому-то может просто надо больше, чем у него уже есть. И какое ему дело до твоих червоточин?

– А как же вот про гармонию и совершенство. Разве ты не знаешь, что безупречный мастер не привлекает несчастья на свою голову?

Дедушка и Исабель переглянулись с запрятанной улыбкой.

– Ты в это веришь, безусловно.

– Это вряд ли – сказал дедушка.

– А почему никто прийти не мог? А хотели? – Марисол отложила пирог.

– Хотели.

– Зачем?

– Очень хотели. Можно сказать, что здесь люди жили красиво и ярко. Не без страданий и боли. Но здесь было неплохо. Это не всем нравится, особенно, если не ты причина успеха. И чем поживится тоже было. Но я бы не сказал, что только в этом причина. – сказал дедушка.

– А почему никто не мог пройти сюда кроме своих?

– Дело не в своих. Торговля была. Это не закрытое место. Но только дорога была одна. И с ней была одна природная аномалия.

Она не начиналась нигде. И для того чтобы найти ее надо было …

– Попасть в туман?

Они улыбнулись.

– Это только для особо одаренных. – засмеялась Исабель.

– Нет. Было семь камней. Семь черных камней. Они назывались «ключ».

– Как это? «Надо было их кидать все время?» – спросил Мигель.