Мила 2.0

— Дай угадаю — за это снимут баллы.

Лукас развернулся ко мне, сжав кулаки:

— Мила, это не шутки! Тебе нужно сосредоточиться. — Отсутствие улыбки и его резкие слова отрезвили меня. Впервые с того момента, как мы вышли из камеры, Лукас уставился мне прямо в глаза, сдвинув брови с несвойственной ему свирепостью, и я поняла, что дело плохо, очень плохо. Узел в животе скрутился еще туже.

— А теперь поверни, пожалуйста, голову направо — мне нужно ввести блокирующее устройство.

Он встал под неудобным углом, как будто хотел, чтобы его манипуляции не было видно. Его пальцы осторожно отогнули мое ухо. По коже скользнуло что-то холодное и металлическое, в голове загудело.

Чип безопас…

Мой внутренний голос вдруг смолк и… ничего. Когда Лукас отступил, моя рука тут же взлетела к уху, нащупывая тонкую полоску компьютерного чипа.

— Механизм отключит некоторые из твоих функций по истечении первой минуты, чтобы смоделировать короткое замыкание.

Погодите, какие из моих функций? Но не успела я выяснить подробности, как слева от нас замерцал свет. Окно наблюдательного поста наверху колонны осветилось, представляя взору комнату, обставленную как кинозал. В ней стояли три ряда кресел, напротив которых был большой экран телевизора. Я увидела из-за спинок четыре головы, но ни одна из них не была с проседью, как у Холланда. Номер Три там тоже не было.

Словно по команде, лифт за нами загудел и открылся.

Когда Лукас оглянулся через плечо, его напряженное лицо едва заметно расслабилось.

— Где генерал Холланд? Он передумал?

Я обернулась и увидела, что в нашу сторону плывет Номер Три, одетая в такую же тускло-коричневую армейскую форму, как я. Я неосознанно подняла руки к волосам и ощупала концы коротких неровных прядок, доказывая себе, что мы с ней не одно и то же.

— Нет, он просто готовит для Номер Два, — знакомые зеленые глаза, мои глаза, обратились на меня, — особое задание. — Она улыбнулась все той же безмятежной улыбкой, но то, что она разглядывала меня с большим любопытством, чем обычно, не предвещало ничего хорошего.

Хватит.

— Какое еще особое задание? — требовательно спросила я. Скрестив руки на груди, я повернулась лицом к Лукасу — как раз вовремя, чтобы увидеть, как он запускает руки в волосы. Он прикрыл глаза и сделал неровный хриплый вдох.

Номер Три тоже посмотрела на него.

— Все это так необычно, — только и сказала она. Необычно? Забавно, а я бы выбрала гораздо менее приличное слово.

Помня о камерах наблюдения, я заставила себя расслабиться, протирая неожиданно взмокшие ладони о штаны — раз, другой, третий.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? Почему мы тут стоим и ничего не делаем? Когда все начнется?

Вместо ответа раздалось громкое жужжание механизма. Мы все втроем повернулись налево, где начали подниматься металлические стены камеры, которую я заметила раньше. Из-под них показалось стекло. Металл медленно, со скрипом двигался вверх, и сначала я подумала, что камера пуста. Пока мой взгляд не скользнул вправо, к дальней стене. Там виднелись женские кроссовки. Белые кроссовки с синими шнурками.

Тошнотворная смесь надежды и страха встала поперек горла, не давая мне сглотнуть. На мгновение я забыла обо всем — об Экзамене, Номер Три, Лукасе, подвале, — только смотрела под быстрый, глухой стук сердца, как появляются ее ноги, торс, шея, подбородок. И наконец я увидела ее лицо, впервые с тех пор, как нас разлучили на аэродроме.

Меня охватило нетерпение, и я резко шагнула вперед.

— Мама?

— Нет!

От резкого оклика Лукаса я запнулась.

— Предупреждаю, твое поведение перед началом испытания тоже будет учитываться при подсчете очков, — продолжил Лукас.

На один краткий, отчаянный миг я готова была не придать этому значения, но, осознав ситуацию, застыла на месте. Если я потеряю слишком много очков…

Я снова была в ловушке и, сконцентрировав внимание на почти неподвижной фигуре мамы, заметила, что ее зрачки расширились так, что глаза казались черными, а не голубыми, поза выдавала вялость, а руки были примотаны к спинке стула. Она повернула голову, и ее губы шевельнулись. «Мила», — беззвучно произнесла она. Ее рука слегка дернулась, натянув ленту скотча, после чего тело обмякло, а голова повисла как у куклы.

Я и сама стояла беспомощная, как кукла.

В глубине комнаты появилась узнаваемая фигура с седой шевелюрой — Холланд. Он сжимал что-то в левой руке, но мне не было видно что. Шагал он осторожнее, чем обычно, а плечи опустились, лишив его характерной прямой осанки. Я заметила, что при каждом вдохе он слегка морщился.

Я перевела взгляд на его грудь. На то место, по которому я врезала клещами.

Сила удара: 5 МПа. Высокая вероятность перелома 5 и 6 ребра.

Ни капли стыда из себя выдавить не удалось.

— Что он там делает?

— Это часть испытания, — сказал Лукас странным бесцветным тоном.

Эти слова загрохотали у меня в голове как приближающийся поезд, а Холланд за стеклом повернулся к нам. Из скрытых динамиков зазвучал его голос:

— Ну что, как я понимаю, Лукас уже провел ликбез по правилам, но я подумал, что стоит внести небольшое дополнение, придать немного остроты. Если игра слишком легкая, от победы никакого удовольствия, правильно?

Неправильно, чуть не закричала я, и Холланд посмотрел на меня, сощурившись. Уголки его губ дрогнули, как будто он знал, чего мне хочется, и подзадоривал меня это сделать.

Я стиснула зубы, борясь с искушением.

— Я подумал, что тебе с Номер Три нужно устроить настоящее соревнование. Проходя Экзамен, вам нужно будет обнаружить и унести с собой макет взрывного устройства. Когда будете искать — постарайтесь как следует, потому что устройство только одно, и тот, кто придет с ним к финишу, получит существенный бонус. Я сегодня щедрый, так что я даже подскажу тебе, где нужно искать: оно зарыто в груде бесполезного хлама на выходе из туннелей. Как тебе такая подсказка?