Милая маленькая игрушка

— Да, но я закончу в девять, так что смогу принять душ и быть готовой к десяти.

— Хорошо. Тогда я заеду за тобой.

7

ИЛЬЯ

Все еще одетый в деловой костюм после встречи с паханом Яковской Братвы, я вхожу на склад, который Артем указал в своем телефонном звонке, и улыбка медленно расплывается на моем лице при виде связанных людей, стоящих на коленях под яркими подвесными прожекторами.

— Это последние из них, господин. — Говорит Артем на нашем родном языке, его слова звучат слегка задыхаясь, поскольку он изо всех сил пытается удержать свою связанную жертву под контролем.

— Хорошо, — рычу я, приближаясь.

Последние из Темкинской Братвы, которая осмелилась войти на нашу территорию и хладнокровно убить моего отца в своей тщетной попытке захватить власть. И теперь наша кровавая, жестокая война наконец-то закончилась. Только пятеро из них остались, чтобы предстать перед моим судом, а это значит, что моим людям пришлось убить больше половины их оставшихся членов, чтобы привести их сюда на наш склад. Как змею в траве, их было трудно поймать, они были через-чур скользкими и могли ускользнуть из наших пальцев. Но больше их нет. За последние полтора года мои люди стали опытными охотниками, талантливыми в том, чтобы хватать этих змей за горло и выводить из строя одним быстрым движением.

Схватив мужчину средней комплекции за воротник рубашки, я тяну его вперед и на ноги. Его лицо уже в крови, ноги нетвердые от побоев, которые мои люди нанесли ему, чтобы поставить его на место, и мне доставляет молчаливое удовлетворение видеть, насколько они были беспощадны. Челюсть парня явно сломана, половины зубов нет, а левый глаз распух и закрылся за то время, что мне потребовалось, чтобы закончить дела и приехать сюда.

— Так-так-так, — цокаю я с притворным сочувствием, удерживая мужчину на ногах за рубашку. — Похоже, мои, мужчины, немного перестарались. И сегодня ваша Братва вымрет. Но неважно, насколько долгой и мучительной будет ваша смерть, не думайте, что она напрасна. Ваша Братва послужит бесценной цели, отправив сообщение нашему сообществу и предупредит любую другую Братву, которая может подумать забыть свое место и осмелиться пересечь границы, — мурлычу я.

Мужчина смотрит на меня своим единственным здоровым глазом и наклоняется в сторону, чтобы сплюнуть кровью на носок моих дизайнерских кожаных ботинок. Раздражение пронзает мою грудь, и я грубо швыряю его обратно на цементный пол, прежде чем очистить носок своего ботинка, закопав его глубоко в его живот.

Мужчина съеживается, обвиваясь вокруг моей ноги, кашляя и отплевываясь.

— Ты можешь убить нас. — Говорит другой мужчина из очереди, его лицо перекошено от презрения. — Но ты никогда не избавишься от нашей Братвы. Мы придем за тобой, Илья Попов. Сегодня или через десять лет, мы закончим работу.

Необузданная ярость вскипает во мне, и я шагаю вперед, чтобы схватить мужчину за горло, приподняв его над землей и начав душить. Его лицо краснеет, затем медленно приобретает глубокий фиолетовый оттенок, когда вены на шее и лбу вздуваются. Он беспомощно дергается в моих руках, борясь за воздух, и несколько кровеносных сосудов лопаются в его глазах, когда они вращаются в панике. За мгновение до того, как он теряет сознание, я отпускаю его, позволяя ему упасть на твердый пол кучей. Рваные вздохи доносятся из его изуродованного горла, когда он пытается дышать через раздавленное трахею.

— Кто-нибудь еще хочет угрожать, прежде чем мы отправим вас к вашему создателю? — Спрашиваю я, оглядывая бледные лица наших трех оставшихся пленников.

Никто из них не издает ни звука, они вздрагивают от ног моих людей, как хорошо побитые собаки, которыми они и являются.

— Хорошо. — Возвращаясь к человеку, который мне отвечал, я наблюдаю, как его плечи дергаются и содрогаются, когда нехватка кислорода окончательно его пожирает. Из его легких вырывается последний хриплый вздох, высвобождая во мне глубокое чувство удовлетворения.

Кивнув Артему, я приказываю:

— Позаботься об остальных. Заставь их страдать.

Злая ухмылка расплывается на лице моего капитана, когда его подчиненные мрачно хихикают, медленно приближаясь к своим пленникам. Повернувшись к выходу, я наношу еще один удар ногой в основание спины моей первой жертвы и вознаграждаюсь низким хрустом, за которым следует душераздирающий крик. Это должно научить его не плевать на мои ботинки, не то чтобы ему понадобился этот урок в будущем.

Агонизирующие вопли оставшегося клана Темкина преследуют меня со склада. Обычно я больше не пачкаю руки. Это ниже моего достоинства, как пахана, пытать людей, подвергать себя риску, причиняя боль животному в клетке, которое может наброситься из чистого инстинкта. Но сегодня я счел необходимым сделать исключение по двум причинам. Во-первых, это соперничество более личное, чем любое другое. Это люди, которые убили моего отца, которые угрожали самим основам клана, правилам моей семьи. И во-вторых, мои люди должны увидеть, что я не боюсь использовать грубую силу. Если я собираюсь попросить их убить кого-то без вопросов, я должен доказать, что я сделаю то же самое.

Теперь я могу оставить их наслаждаться плодами их труда. Потому что я знаю, что мои люди так же жаждут крови Темкинских, как и я. Эти ублюдки были безжалостными, бесчестными паразитами для нас с того дня, как объявили о своем присутствии. И, возможно. только возможно, мой клан наконец-то сможет обрести немного мира теперь, когда мы выкурили последних из их рода из грязных дыр, в которых они прятались.

Только когда я сажусь за руль своей Ламборгини, я понимаю, что мои руки в крови. То ли из груди первого человека, то ли из горла второго, я на самом деле не знаю. Я был слишком полон адреналина и глубоко удовлетворяющего чувства победы, чтобы заметить что-то столь незначительное. Но мне также удалось запачкать костюм. Мне придется умыться и переодеться, прежде чем я заберу Уитни на наше… свидание.

Предвкушение пульсирует в моих венах, когда я думаю о своих планах на нее сегодня вечером. Это не будет похоже на прошлую ночь, хотя лишение ее девственности было таким чертовски вкусным, что это оказалось испытанием моей силы воли не трахать ее со всей силы. Я не могу вспомнить, чтобы у меня когда-либо была такая тугая киска, но Уитни взяла меня всего, как фейерверк, которым я ее считал с того момента, как увидел ее по дороге домой больше года назад. И, черт возьми, какие звуки она издает, когда собирается кончить. Мой член начинает твердеть в моих штанах, просто думая об этом.

Но вчерашняя ночь была опасно близка к нежному, эмоциональному сексу, и я не шутил, когда сказал ей, что сегодня все будет по-другому. Уитни должна понять, что то, о чем я прошу ее, не должно быть отношениями. Мне не нужны чувства, эмоции и глубокая связь. Мне нужен хороший трах, девушка, которая сможет держать меня в тонусе и выдержать всю боль и удовольствие, которые я выберу для нее. И я с нетерпением жду возможности увидеть, сколько она сможет выдержать.

Въезжая на длинную дорогу, ведущую к поместью моей семьи, я делаю глубокий вдох, чтобы сосредоточиться. Мне нужно закончить свои мысли о сегодняшней окончательной победе над братвой Темкина, убрать следы моей кровавой встречи и одеться на вечер.

Мой дворецкий открывает дверь в мой гараж, не говоря ни слова, его глаза остаются поднятыми и расфокусированными, поскольку он намеренно избегает смотреть на кровь, забрызгавшую мои руки и лацканы костюма. Я коротко благодарю его, прежде чем направиться прямо в свою спальню. На этот раз, благодарный за то, что Бьянки нет. Я не хочу придумывать оправдание для крови на моих руках.

Быстро раздеваясь, я отбрасываю одежду в сторону и вхожу в просторную главную ванную комнату. Я не дожидаюсь, пока вода нагреется, включаю душ и захожу внутрь. Немного холодной воды пойдет мне на пользу.