Милая маленькая игрушка

— Наконец, если ты не можешь говорить, но тебе нужно, чтобы я остановился, щелкни пальцами три раза.

О, черт возьми. Что он может сделать со мной, чтобы я не смогла говорить?

— Отдавая мне свое тело, ты даешь мне доступ к любой части тебя, которую я захочу. Твоему рту, — бормочет он, протягивая руку через стол, чтобы провести подушечкой большого пальца по моим губам. — Твоей киске. — Его глаза скользят по моему телу к пространству между моих ног, которое скрыто под столом. — Твоей заднице. — Его глаза снова поднимаются на мои, и я тяжело сглатываю. — Сначала мы можем не торопиться, — добавляет он, словно читая панику, написанную на моем лице.

— Насколько медленно? — Выдыхаю я, мое сердце болезненно замирает.

Илья вопросительно приподнимает бровь.

— Тебя никогда раньше не трахали в задницу, moya feya? — Спрашивает он с легким удивлением.

Момент истины.

— Меня никогда раньше вообще не трахали, — признаюсь я, мое лицо пылает от смущения.

— Ты девственница? — На этот раз он определенно шокирован.

Я киваю, опуская взгляд на свои колени, так как внезапно чувствую себя невыносимо застенчивой. Низкий гул раздается из груди большого русского.

— Я знаю, как правильно лишить девушку девственности, и я обещаю, что тебе это понравится — если ты этого хочешь.

Пульсирующая боль вспыхивает внизу моего живота от его слов, и мой пульс наполняет мои уши глухим ревом. Не знаю почему, но слышать, как Илья говорит, что может обещать, что мне понравится мой первый раз, невероятно эротично. Осмелившись снова посмотреть ему в глаза, я закусываю губу.

Внутри меня идет война между моей уверенностью, что я не готова к этому, и моим непреодолимым желанием почувствовать, насколько хорош может быть секс. Я уверена, что Илья знает, как заставить девушку почувствовать удовольствие. Неизменная уверенность в его соблазнительном голосе, очевидные знания, которые у него уже есть по этой теме, его знакомство с клубом, и у него было много практики, чтобы ублажать женщин.

— Хорошо, — говорю я, но тут же жалею о неопределенном согласии. — Я готова заняться с тобой сексом, но я все еще не уверена, готова ли я взять на себя весь твой контракт.

Илья медленно кивает.

— Это нормально. Учитывая, что ты менее опытна, чем я предполагал, я думаю, будет справедливо, если ты будешь знать, на что идешь, прежде чем согласишься. — Илья допивает свой напиток и встает со своего места. — Идем, — командует он, протягивая руку, чтобы помочь мне встать со стула.

Мое сердце колотится в груди, и я тоже допиваю остаток напитка, слегка замораживая мозги, прежде чем принять его помощь и сползти с высокого стула. Он ведет меня от бара и по коридору с дверями до конца, всю дорогу его рука лежит на моей пояснице.

Я остро осознаю разницу в размерах, когда он стоит рядом со мной, он почти на фут выше меня, с широкими плечами и почти в два раза тяжелее меня по чистой мускулатуре. За всю жизнь противостояния опасности и борьбы с конфликтами я внезапно обнаруживаю себя в растерянности относительно того, что я могу сделать, если это окажется очень плохим решением. Но теперь слишком поздно, и я цепляюсь за безопасные слова, которые дал мне Илья, повторяя их в голове как мантру в надежде, что он действительно будет их соблюдать, если я струшу.

Открыв дверь в нашу собственную комнату, Илья проводит меня внутрь, и мое сердцебиение учащается, как только мой взгляд падает на двуспальную кровать, занимающую центр комнаты. Изголовье больше похоже на прутья тюремной камеры с уже прикрепленными наручниками и ограничителями у изножья кровати, чтобы ограничить движения человека. Элегантные темно-серые простыни покрывают пространство вместе с удобными на вид подушками.

С моей паникой, поднимающейся к горлу, я не осмеливаюсь пристально смотреть на другие впечатляющие приспособления по всей комнате. Одна только кровать сводит мой желудок с ума, и я уверена, что, если я увижу еще какое-нибудь очевидное орудие пыток, я побегу к двери, прежде чем успею сказать «безопасно».

Дверь мягко захлопывается за мной, эхом отдаваясь в моем сознании, как список смертей.

— Снимай одежду, — командует Илья, его тон становится мрачным и опасным.

Я поворачиваюсь к нему лицом, мое сердце колотится, и вижу, как его лицо преображается в хищное предвкушение. Его темные глаза прочесывают мое тело, раздевая меня прежде, чем мои руки успевают сделать это, и я вздрагиваю от того, как он мысленно раздевает меня.

Когда я не решаюсь следовать его приказу, Илья подходит ко мне ближе, глядя на меня сверху вниз, пока тепло исходит от его груди, чтобы омыть мои дрожащие конечности. Его руки находят мои бедра, его пальцы прожигают дыры в моем платье, скользя по моим ногам к подолу. Затем медленно, дразняще, Илья направляет ткань вверх по моим бедрам и талии, обнажая мою плоть дюйм за дюймом, пока его глаза смотрят глубоко в мою душу.

Когда он достигает моей груди, я поднимаю руки над головой, показывая свою готовность, даже если мои руки слишком онемели, чтобы сделать это самостоятельно. На мгновение я теряю Илью из виду, когда мое платье скользит по моей голове. А затем он отбрасывает его в сторону, чтобы впервые ощутить мою обнаженную плоть. Из его горла вырывается гортанный рык, заставляя меня дрожать сильнее. Но я отказываюсь оставаться кроткой девушкой, которая пассивно стоит рядом, пока он меня раздевает.

Засунув большие пальцы за талию колготок, я стягиваю их вниз по бедрам, прилагая достаточно силы, чтобы рваные края моих обгрызенных ногтей не порвали внушительную зацепку в их черной ткани. Я выхожу из своих армейских ботинок и мгновением позже заканчиваю снимать колготки, затем встаю во весь рост, одетая только в бюстгальтер и трусики.

Пальцы Ильи слегка касаются моей груди, прослеживая линию моего декольте, когда я тянусь назад, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и я позволяю ему упасть на пол. Мои соски уже затвердели от возбуждения, и Илья задевает один, вызывая аханье с моих губ, прежде чем он убирает руку.

Снять мои трусики сложнее всего. Последний лоскут ткани, защищающий меня от пронзительного взгляда этого незнакомца. Как только они исчезнут, я буду полностью в его власти. Прежде чем я успею передумать, я укрепляю свою решимость и стягиваю их вниз, выходя из них, чтобы не поддаться искушению наклониться и надеть их снова.

— Красивая, — мурлычет Илья, разжигая мое волнение. — А теперь покажи мне, моя балерина, насколько ты гибкая?

Не зная, что делать, я молча стою на месте. Он хочет, чтобы я начала растягиваться? Танцевать? Теперь, когда я голая, я обнаруживаю, что его взгляд меня больше воодушевляет, чем смущает, но я также никогда не делала ничего подобного и не знаю основ сексуальности.

— Наклонись, — командует Илья, словно чувствуя мое замешательство.

Я делаю, как он говорит, складываясь пополам в талии, чтобы обхватить руками колени. Илья медленно обходит меня, и гул одобрения вырывается из него, когда он видит мою открытую киску. Его рука одобрительно гладит мои ягодицы, словно кто-то проводит рукой по спине призовой лошади.

— Теперь встань и дай мне свою ногу, — командует он, снова поворачиваясь ко мне лицом.

Когда я разворачиваюсь, мое лицо оказывается опасно близко к впечатляющей выпуклости его брюк, и мой рот пересыхает, когда я рассматриваю твердый член, заключенный в качественную ткань. Его правая ладонь уже поднята перед ним, ожидая моей ноги тем же жестом, которым можно было бы протянуть руку, чтобы принять деньги. Балансируя на правой ноге, я поднимаю левую ногу, кладя лодыжку на его ладонь.

Медленно он направляет мою ногу дальше в воздух, разводя мои бедра, пока мое колено не выпрямится полностью, помещая меня в полный воздушный шпагат. Илья стонет, когда он подходит ко мне, зажимая мою ногу между нами, пока его руки находят мою талию.