Миледи и притворщик

– Но как наша разведка собирается убивать царя Фархана?

– Понятия не имею.

– Но кто-то же это сделает. Как, если столица закрыта для простых смертных?

– Думаю, кто-то из вельмож арестованного сатрапа все ещё остаётся при дворе нынешнего сатрапа, но хранит верность бывшему патрону. Если аконийцы вышли с ним на связь, то в следующем году на праздник урожая или в день Золотых Огней он в составе чахучанской делегации обязательно прибудет на Запретный остров, попадёт в царский дворец, а что уж он там сделает, чтобы однажды утром царь Фархан не проснулся, этого я не знаю. Знаю только, что если в этот момент я окажусь на Запретном острове, я не проживу и часа после известия об убийстве царя. Настоящий убийца наверняка будет знать со слов своих аконийских кураторов, в каком именно храме меня искать. Он же и выдаст меня толпе, и она недолго думая разорвёт меня на куски. В лучшем случае, меня схватят стражи, тут же обезглавят, а голову выставят на площади, чтобы каждый скорбящий мог плюнуть в неё…

– Хватит, – поёжилась я и снова обняла Стиана. – Ты никуда не поедешь. Только не при жизни царя Фархана. Ты ещё успеешь посетить тридцать третий храм Азмигиль и написать свою книгу. Но не сейчас.

– А я сейчас никуда и не собираюсь. Я только-только приступил к написанию второй главы нашей книги. Ты, как я понял, ещё не успела проявить все плёнки и напечатать все фотографии. А ещё у тебя в спальне лежит конверт, а в том конверте любовная энциклопедия, которую мы не дочитали… – тут он начал осыпать мою шею поцелуями, то и дело говоря, – у нас ещё столько дел… и как всё успеть… нет, Запретный остров подождёт…

– А как же служба внешних связей? – унимая участившееся дыхание, напомнила я. – Ты же не скажешь им, что мы раскрыли их гнусный план. Иначе дорога в королевство тебе будет закрыта, и ты больше никогда не сможешь приехать ко мне. Да и они не дадут тебе спокойно жить даже во Флесмере, придумают ещё какую-нибудь гадость в отместку. Что нам делать? Как избавиться от них?

– Ну, – оторвавшись от моей шеи, сказал он, – думаю, они уже начинают понимать, что мы с тобой стали слишком близки, чтобы и дальше утаивать друг от друга поступившие от аконийской разведки предложения. Но если они всё ещё тешат себя иллюзиями, будто я не сопоставил факты и не понял, какую участь на Запретном острове они мне уготовили, я просто буду тянуть время и откладывать поездку. При этом скажу чистую правду – что для получения пропуска на Запретный остров мне нужно побывать ещё в трёх храмах Азмигиль, но добраться до них будет непросто. Все они расположены в очень неспокойных сатрапиях. В Джандере рыскают банды разбойников, поэтому готовиться к поездке туда придётся особенно тщательно. Румелатом правит мятежная поклонница Камали, поэтому по новым законам мужчинам там приходится несладко, особенно если они родом из Старого Сарпаля. В общем, всякий раз, когда меня будут спрашивать, почему я ещё не собрался ехать на Запретный остров, мне будет что им ответить.

– Но ведь у тебя уже есть план, как подобраться к трём заветным храмам?

– Есть, – с хитрецой ответил он мне.

– И ты возьмёшь меня в поездку?

– Может быть, – продолжал дразнить он меня.

– А если я возьму с собой камеру? – в тон ему протянула я.

– Звучит заманчиво.

– А если ты попросишь у своих патронов из тромской разведки подарить мне такой маленький потаённый фотоаппарат для скрытой съёмки, я могу и на Запретном острове снять иллюстрации для самой главной книги твоей жизни?

– Точно, обращусь с просьбой к дяде Арнлоту.

– К кому?

– Мужу моей тётушки Хейди. Отцу Рагнара. Он как раз занимает должность главного аналитика Службы внешней безопасности.

– Вот оно что. Так у вас там семейный шпионский подряд. Впрочем, меня об этом предупреждали.

– А дядя Арнлот предупреждал меня ещё до поездки на Гамбор, что ты точно коварная аконийская шпионка экстра-класса, специально подослана ко мне, чтобы соблазнить, завербовать, а потом, получив желаемое, навсегда бросить меня. Рагнар ещё добавил, что ты наверняка получила инструкции в аконийском посольстве на мой счёт и готовишь провокацию на острове, куда наверняка приплывут твои друзья из разведки, чтобы устроить для меня на безлюдном пляже допрос с пристрастием, а то и вовсе расправу в благодарность за доставку записки Гилелы. Но я ни единому их слову не поверил.

– И правильно, – даже не обиделась я на все эти нелепые обвинения. – Потому что твой дядя болтун. Рагнар, впрочем, тоже. Я ему об этом так и сказала.

– А что на это сказал он?

– Просил, чтобы я не разбивала тебе сердце.

– А ты?

– Что никогда этого не сделаю. Веришь?

– Целиком и полностью, моя прекрасная миледи.

Глава 18

Десять дней наших сладких каникул стремительно подошли к концу, и настало время Стиану возвращаться на работу в институт.

Всю неделю, что мы были в разлуке, я как сумасшедшая работала, работала и ещё раз работала. Покончив с печатью эскизов, я сложила их в несколько папок и тут же собрала чемодан, чтобы рвануть на вокзал.

Я приехала поездом к Стиану, но таких же чудесных каникул, где мы неотрывно каждую минуту проводили рядом друг с другом, у нас не получилось из-за его службы. Зато он сказал, что нашёл издателя, который заинтересовался идеей нашей книги, и в один из дней мы приехали к нему на деловую встречу вместе с моими эскизами.

Издатель был в восторге, особенно, увидев снимки халапати и людоедских цветов. Он тут же выписал нам чек в качестве аванса, а на следующий день Стиан заключил договор с издательством. Помнится, я обещала, что продам ему свои снимки для его книги, чтобы он мог ими всецело распоряжаться, а оставшиеся фотографии приберегу для своей выставки. Я не сдержала обещание. Я просто отдала Стиану всё, что он попросил для иллюстрации своих глав. И никаких взаимных расчётов не требовала, ведь они теперь мне не нужны.

Когда у Стиана вновь выдалась нерабочая неделя, мы решили полететь в Фонтелис, чтобы я смогла начать работу над своей новой выставкой. Да, ради Стиана я поборола свою аэрофобию и снова села в самолёт. Во-первых, не хочу, чтобы он тратил четыре дня своих выходных на поездку в трясущемся вагоне. А во-вторых, рядом с таким надёжным мужчиной мне уже ничто не страшно.

Как только мы приехали в Авиль и вошли в дом, я тут же услышала трезвонящий звук телефонного аппарата. И он явно не собирался смолкать.

– Слушаю, – сняв трубку, произнесла я.

– Маркиза, где тебя носит, я уже целый час пытаюсь тебе дозвониться.

– А, Макки, – уловила я знакомые восклицательные нотки. – Чего тебе?

– Да, это я, старина Макки. И, между прочим, могла бы быть со мной поприветливее.

– С чего бы это?

– А с того, что я тут ради тебя пошёл на злодейство.

– Что ты сделал? – насторожилась я.

– Устроил так, что один пронырливый фотокорр застрял в лифте и уже целый час не может добраться до своего редактора.

– Поздравляю. А я-то тут причём?

– А при том, что этот пронырливый фотокор везёт на планёрку снимки, где ты, бесстыдница, обнимаешься и целуешься с каким-то подозрительным темноволосым типом на лоне природы. Кажется, возле пруда, но я особо не разглядывал, где вы там развратничали.

Привычная лень, которая одолевает меня при разговорах с Бертом, тут же улетучилась, и я спешно спросила:

– Что это ещё за снимки? Откуда они у него?

– Тебе лучше знать, где ты там развлекаешься с любовниками. Прикупила себе поместье за городом, думала, не достанут тебя там любители сенсаций? А вот и достали. Так что пулей лети в издательство "Фермон". Этого растяпу ещё нескоро вытащат из лифта, так что успеешь. А когда его достанут, отведи его в сторонку и предложи хорошие деньги за снимки и негативы, чтобы он и думать забыл о продаже компромата на тебя всяким жёлтым изданиям.